Но наибольшим нападкам подверглась… желтая кофта поэта, в которой он выступал. Ей приписывались какие-то демонические свойства и тайный смысл, она была воплощением футуристического эпатажа. Но, как это часто бывает, ее появление стало результатом случайности: «…Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы – гнуснейшего вида. Испытанный способ – украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке – галстук. Очевидно – увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстуков ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук. Впечатление неотразимое».
1914 г. Маяковского исключили из училища за участие в скандальных выступлениях футуристов, но к тому времени он был уже довольно известен.
1915 г. Июль этого года стал поворотным пунктом в биографии Владимира Маяковского. Этим летом он получил сердечную рану, от которой так и не смог оправиться до самой смерти, до выстрела в сердце 14 апреля 1930 г. Начался путь Маяковского к гибели, но пока он пишет: «…Радостнейшая дата. Июль 1915-го года. Знакомлюсь с Л. Ю. и О. М. Бриками».
С этого момента и до конца жизнь поэта становится собственностью Лилии Юрьевны Брик, жены Осипа Брика… Он посвящал ей все поэмы. Она стала его музой, то заставляя страдать, то давая надежду, но всегда неукоснительно следя, чтобы у поэта не было серьезных отношений с другими женщинами. А Осип Брик занимался изданием стихов Маяковского и не мешал Лиле. И когда в 1928 г. вышел первый том собрания его сочинений, посвящение гласило: Л.Ю.Б, несмотря на то, что за прошедшие годы поэт не раз серьезно влюблялся и даже собирался создать семью.
Итак, 1915 г. Эльза, сестра Лили Брик, привела своего давнего ухажера Володю Маяковского в петроградскую квартиру Бриков. Он недавно закончил поэму «Облако в штанах» и решил прочесть ее. Закончив чтение, Маяковский, словно сомнамбула, приблизился к Лиле и, спросив: «Можно, я посвящу это вам?», вывел над заглавием поэмы: «Лиле Юрьевне Брик». Первое издание поэмы было выпущено Осипом Бриком в сентябре 1915 г., несмотря на огромное количество цензурных правок: «…Облако вышло перистое. Цензура в него дула. Страниц шесть сплошных точек. С тех пор у меня ненависть к точкам. К запятым тоже».
В том же году Маяковского забирают в действующую армию, на фронт: «…Забрили. Идти на фронт не хочу. Притворился чертежником. Ночью учусь у какого-то инженера чертить авто. С печатанием еще хуже. Солдатам запрещают. Один Брик радует. Покупает все мои стихи по 50 копеек строку… Паршивейшее время. Рисую (изворачиваюсь) начальниковы портреты. В голове разворачивается "Война и мир", в сердце – "Человек"».
Лиля Юрьевна позже вспоминала: «…Мои отношения с О. М. перешли в чисто дружеские, и эта любовь не могла омрачить ни мою с ним дружбу, ни дружбу Маяковского и Брика…Они стали необходимы друг другу… Все мы решили никогда не расставаться и прожили жизнь близкими друзьями».
1917 г. Революция. Она была принята Маяковским сразу и безоговорочно. Он считал, что футуризм в искусстве является прямой аналогией роли большевиков и пролетариата в истории и политике. Организовал группу «Ком-фут» (Коммунистический футуризм; 1918 г.).
Под влиянием революционных событий Маяковский настойчиво ищет новые формы, жанры, темы, работает над агитплакатами РОСТА: «…Пишу и рисую. Сделал тысячи три плакатов и тысяч шесть подписей». «Окна РОСТА» становится лабораторией, в которой он, по собственным словам, освобождал стих «от поэтической шелухи на темах, не допускающих многословия». Стремясь использовать все художественные средства для поддержки нового государства, пропаганды новых ценностей, Маяковский пишет злободневную сатиру, стихи и частушки, пьесу «Мистерия Буфф».
1919 г. Семейство Брик, членом которого стал Владимир, перебралось в Москву. Они поселились в крохотной комнатке в Полуэктовом переулке, на двери повесили табличку: «Брики. Маяковский». Такие таблички будут красоваться на дверях всех их квартир до самой смерти поэта. Они жили втроем, вернее, вчетвером, как писал потом Маяковский в поэме «Хорошо!»: «Двенадцать квадратных аршин жилья. Четверо в помещении – Лиля, Ося, я и собака Щеник».
1919–1925 гг. Маяковский много пишет, деятельно участвует в газете «Искусство коммуны», в 1923 г. создает объединение «Левый фронт искусств» (ЛЕФ), в которое входят писатели, художники, театральные и кинорежиссеры, архитекторы, издает журналы «ЛЕФ» (1923–1925) и «Новый ЛЕФ» (1927–1928). Много путешествует по Европе, СССР, едет в США. Он становится глашатаем нового искусства в новой стране.
В это время отношения Лили и Маяковского стремительно ухудшались. Она пускалась из одной любовной истории в другую, а он начал уставать от ее непостоянства. Однако жить продолжали вместе – главным образом, благодаря Осипу Брику, который понимал, что без Маяковского их семья просто не выживет…
1926 г. Поэт только что вернулся из Америки и рассказал Лиле, что в Нью-Йорке у него был роман с русской эмигранткой Элли Джонс и теперь она ждет от него ребенка. Брик ответила: «Знаешь, Володя, пока тебя не было, я решила, что наши отношения пора прервать». В эту ночь Маяковский написал Элли: он окончательно убедился, что никого, кроме Лили, не любил и никогда полюбить не сможет. Что касается ребенка, то он, конечно, примет на себя все расходы…
1927 г. У Маяковского устанавливаются серьезные отношения с Натальей Брюханенко. В Ялту, где отдыхала влюбленная пара, немедленно полетело отчаянное Лилино письмо: «Ужасно крепко тебя люблю. Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня ВСЕ уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься!» И Владимир снова возвращается к Лиле.
1928 г. Маяковский едет в Ниццу, чтобы встретиться с Элли Джонс и в первый и последний раз увидеть свою дочь. В Париже, куда поэт приехал из Ниццы, он познакомился с эмигранткой Татьяной Яковлевой, моделью Дома Шанель, и влюбился в нее сразу и всерьез, как когда-то в Лилю. Вернувшись в Москву, он рвался назад, в Париж, слал телеграммы: «По тебе регулярно тоскую, а в последние дни даже не регулярно, а еще чаще»; «Тоскую по тебе совсем небывало». Лиля тоже не находила себе места, но от ревности – раньше Маяковский так писал только ей. Поэт пишет стихотворение «Письмо товарищу Кострову о сущности любви» и посвящает его Яковлевой. Для Лили это означало измену.
Она сделала все, чтобы разрушить отношения Владимира и Татьяны. Однажды якобы случайно прочла в присутствии Маяковского письмо своей сестры Эльзы, жившей в Париже, о том, что Яковлева якобы помолвлена с неким виконтом дю Плесси. Поэт в бешенстве выбежал из квартиры. У него оставалась последняя возможность все исправить – съездить во Францию и лично увидеться с Яковлевой, но разрешения на поездку он не получил…
Брик ревновала Маяковского (или его славу?) к другим женщинам. Татьяна Яковлева хранила письма поэта до самой смерти, а ее письма не сохранились. Став наследницей архива покойного поэта, Лиля Юрьевна уничтожила всю переписку Маяковского с другими женщинами.
1929 г. Постепенно менялось отношение властей к еще недавно обласканному Маяковскому. В Ленинграде с треском провалилась постановка написанной им пьесы «Баня», его итоговую выставку «20 лет работы» не посетило ни одно официальное лицо, хотя были приглашены все, включая Сталина. Маяковский крайне тяжело переживал опалу.
Лиля, чтобы отвлечь поэта от мрачных мыслей и воспоминаний о Татьяне Яковлевой, познакомила его с актрисой МХАТа Вероникой Полонской, женой известного актера Михаила Яншина. Маяковский по-мальчишески влюбился в нее. Когда Вероника с беспокойством спросила у возлюбленного, что скажет Лиля Юрьевна, если узнает об их связи, то услышала в ответ, что она отреагирует примерно так: «Живешь с Норочкой? Ну что ж, одобряю».
1930 г. Весной 1930 г. Лиля с Осипом уехали в заграничную поездку. Стоило Лиле уехать, как Маяковский стал требовать, чтобы Нора оставила сцену, бросила Яншина и вышла за него замуж. Говорил, что ему невыносимо тяжело жить одному, что ему страшно.
13 апреля поэт встретился с Вероникой Полонской у известного писателя Валентина Катаева. Полонская вспоминала, что он был груб, ревновал, угрожал раскрыть характер их отношений. Скандал казался неизбежным. Ночью они расстались, и Вероника отправилась домой.
Продолжение объяснения состоялось в комнате на Лубянке утром 14 апреля. Владимир требовал, чтобы Вероника немедленно ушла из театра и осталась у него. Видя его состояние, она пообещала после спектакля объясниться с мужем и переселиться к поэту в Лубянский проезд. Маяковского это не устраивало – он требовал немедленного решения, но потом вроде бы согласился с доводами Полонской. Как только она вышла из квартиры, раздался выстрел…
Владимир Маяковский выстрелил себе в сердце.
15 апреля 1930 г. в газетах появилось сообщение: «Вчера, 14 апреля, в 10 часов 15 минут утра в своем рабочем кабинете (Лубянский проезд, 3) покончил жизнь самоубийством поэт Владимир Маяковский. Как сообщил нашему сотруднику следователь тов. Сырцов, предварительные данные следствия указывают, что самоубийство вызвано причинами чисто личного порядка, не имеющими ничего общего с общественной и литературной деятельностью поэта. Самоубийству предшествовала длительная болезнь, после которой поэт еще не совсем поправился».
Позже имя Вероники Полонской, названной поэтом в посмертной записке членом своей семьи, как-то затерялось в истории, так же как и имена остальных женщин, которых любил поэт. Кроме Лили Брик, разумеется. А она всю свою долгую жизнь проклинала ту поездку, повторяя, что если бы она была рядом, Маяковский остался бы жив. Она не сомневалась, что это было самоубийство.
А через десятки лет появились разоблачительные публикации, которые утверждают, что никакого самоубийства не было, а был заговор и покушение на жизнь Владимира Маяковского. Наибольшее хождение получила, разумеется, «чекистская» версия, согласно которой поэт был убит агентами ОГПУ, – это вообще наиболее популярное объяснение странных событий 1920–1950-х годов.