После беседы с дочерью Фрейда Шур сделал ему инъекцию большой дозы морфия и повторил ее дважды в течение следующих тридцати шести часов, постепенно увеличивая. 22 сентября Зигмунд Фрейд впал в кому, из которой уже не вышел. Он умер в три часа, в ночь с пятницы на субботу 23 сентября 1939 г. По мистическому совпадению, которое сам Фрейд наверняка счел бы чем-то большим, чем простая случайность, он умер в Йом Киппур[46].
Сегодня личность Фрейда стала легендарной, а его работы единодушно признаны вехой мировой культуры. Еще при жизни великого ученого вышла его биография, написанная Стефаном Цвейгом. После Второй мировой войны в США психоанализ стал «второй религией», ему отдали дань многие мастера американского кино: Винсенте Минелли, Николас Рей, Альфред Хичкок, Чарли Чаплин. Нобелевский лауреат по литературе, французский философ Жан-Поль Сартр написал сценарий «Фрейд», по которому режиссер Джон Хьюстон снял фильм… Сейчас почти невозможно найти писателя или ученого, философа или режиссера XX века, который не испытал бы на себе прямого или косвенного влияния психоанализа. Фрейд выполнил свое обещание, данное им когда-то своей жене, – он стал великим человеком. Но все так же остался без ответа вопрос, поставленный им еще в конце XIX века: «К чему пришел человек, как ничтожно должно быть влияние религии и науки, которая должна была занять место старой религии, если человек уже не отваживается решить, когда очередь того или другого умереть?»
ХЕМИНГУЭЙ ЭРНЕСТ МИЛЛЕР
«Все истории, если продолжить их достаточно далеко, заканчиваются смертью, и тот не правдивый рассказчик, кто утаит это от вас».
Интересная вещь – фамильные черты? Из истории мы знаем о косолапости целых династий египетских фараонов, о характерной внешности (выпяченная нижняя губа и нос с горбинкой) членов рода Габсбургов, а также о «болезни царей» – гемофилии, которая поражала правящие дома Европы, породнившиеся с английским престолом (вспомним и Романовых). Наука подтверждает: по наследству передаются цвет глаз и волос, телосложение, болезни и многое другое. А литература внесла свою лепту в список фамильных особенностей – суицидальные наклонности Хемингуэев.
Судьба далеких предков писателя неизвестна, но в XX веке самоубийство затронуло три поколения этой семьи: застрелился отец писателя, его брат, отравилась снотворным внучка. А уход из жизни Эрнеста Хемингуэя является, наверное, самым известным «творческим» самоубийством – именно оно первым приходит на ум, когда начинаешь вспоминать известных людей, добровольно расставшихся с жизнью.
Эрнест родился и вырос в семье не просто добропорядочной, но ханжеской. Складывается впечатление, что его родители, Кларенс и Грейс, не столько жили, сколько втискивали свою жизнь в стандарт «добродетели» со всеми ее приметами. Она – в положенный срок выходит замуж за достойного человека и полностью посвящает себя семье (а разве может поступить иначе честная девушка?). Он – почтенный гражданин, имеет постоянный доход, содержит семью и пользуется уважением соседей. У них пятеро очаровательных детишек. Он ходит на охоту, как подобает настоящему мужчине. Она протестует, как положено жене, но ничего не может сделать, ибо мужчины всегда ходят на охоту. В общем, жизнь Кларенса и Грейс очень похожа на сценарий сериала из жизни Америки начала века – шаблонные характеры, избитые фразы, предсказуемые поступки.
Впрочем, как часто бывает в тех же сериалах, при ближайшем рассмотрении оказывается, что все не так уж безоблачно. И не так уж безнадежно «правильно» – в семействе витает легкая сумасшедшинка, которая часто становится причиной появления талантов и знаменитостей (правда, за счет психического равновесия их самих и окружающих).
Итак, с самого начала. Отец Эрнеста, практикующий врач Кларенс Эдмонсон Хемингуэй, когда-то мечтал овладеть секретами традиционной индейской медицины и свойствами целебных трав, стать врачом-миссионером и уехать куда-нибудь в дальние страны, подальше от родного города. Он даже провел одно лето с индейцами племени сиу, изучая их способы лечения малярии. Но, конечно, потом выкинул из головы все эти глупости, остепенился и стал практикующим врачом в родном Оук-Парке, пригороде Чикаго.
Мать писателя, урожденная Грейс Холл, была талантливой оперной певицей. Она выступала с большим успехом, и ей предложили контракт в «Метрополитен-опера». Но разве может приличная девушка опозорить свою семью и стать певичкой (хотя бы даже и оперной примой), тем более что она уже была помолвлена с Кларенсом Хемингуэем? Грейс, разумеется, выполнила свой долг и вернулась к жениху.
Был ли этот брак счастливым? Какое может быть счастье в семье, где два талантливых человека похоронили свои мечты в угоду мнению соседей?
У Кларенса и Грейс было пятеро детей (три девочки и два мальчика). У мамы был странный способ воспитания – до шестилетнего возраста она воспитывала двух старших детей, Марселину и Эрнеста, как близнецов. То наряжала их в мальчишеские курточки и штанишки, то надевала на них – обоих! – девичьи платьица и банты… В возрасте трех лет Эрнест очень боялся, что Санта-Клаус на Рождество перепутает и, позабыв, что он мальчик, принесет ему не тот подарок. Мама даже задержала поступление Марселины в школу, чтобы они с Эрнестом учились вместе. Зачем? Бог весть… Эрнест, во всяком случае, возненавидел свою мать за подобное обращение и удивлял многих своих знакомых нелицеприятными высказываниями в ее адрес.
Когда мальчик подрос, отец стал приобщать его к охоте и рыбалке, а мать – к музицированию (она решила научить Эрнеста игре на виолончели); родители как будто стремились воплотить свои нереализованные мечты и таланты. В итоге он на всю жизнь возненавидел виолончель и полюбил охоту с рыбалкой. Да иначе, наверное, и быть не могло – виолончель прочно ассоциировалась у него с платьицами и сервизиками, а охота – это настоящее мужское дело.
Вообще, отец приложил много усилий, чтобы воспитать Эрнеста как настоящего мужчину. Правда, впоследствии результат ему не очень понравился, ибо далеко выходил за рамки добропорядочности. А может быть, отец просто завидовал Эрнесту, ставшему воплощением отцовской мечты о вольной жизни охотника, – воевал, попадал в опасные переделки, в него влюблялись красивейшие женщины, а сам он был знаменит, красив, и мужественен. Став взрослым, Эрнест далеко ушел от основ добродетели, которые так свято блюли его родители. Настолько далеко, что стал воплощением шаблона «настоящего мужчины» – сильного, бесшабашного охотника и рыболова, выпивохи и задиры.
Но это было позже, а пока Эрнест восхищался отцом и старался вести себя так, чтобы никто не перепутал его с девчонкой. Рассказывают, что как-то мальчик бежал за молоком на соседнюю ферму, споткнулся, упал и проткнул горло палочкой, которую держал в руке (были задеты обе миндалины). Хлынула кровь, он кое-как добрался до дома. Хорошо, что папа был врачом и остановил кровотечение, а то хемингуэевской прозы могло бы и не быть. Это, кстати, был первый раз, когда Эрнест Хемингуэй оказался под угрозой смерти, но далеко не последний – на протяжении всей жизни он попадал в авто– и авиакатастрофы, подрывался на минах, находился под обстрелом, рисковал жизнью на собственной яхте. Он как будто искал смерти, а она не брала писателя. Она была единственной женщиной, которая с самого начала не проявляла к нему никакого интереса.
Когда Эрнесту исполнилось 12, дед подарил ему ружье – он не читал Чехова, просто считал, что у настоящего мужчины обязательно должно быть собственное ружье.
После окончания школы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию и принять участие в Первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был. Он стал полицейским репортером газеты «Стар» в Канзас-Сити, выезжал на места преступлений, бывал в тюрьмах, притонах, общался с полицейскими, грабителями и насильниками. Вспоминая свою работу в газете, Хемингуэй говорил, что за семь месяцев в «Стар» он научился рассказывать просто о простых вещах.
В девятнадцать лет он добровольцем отправился на фронт в Италию, где едва не погиб, спасая раненого снайпера. Когда он выносил его с нейтральной полосы, рядом разорвалась мина, а позже пуля крупнокалиберного пулемета раздробила его колено. Врачи обнаружили в теле Эрнеста двадцать шесть осколков и свыше двухсот ран. Находясь на лечении в госпитале, Хемингуэй влюбился в сестру милосердия Агнес Куровски. Она ответила на его ухаживания, он сделал ей предложение. А потом получил письмо, где она как бы между делом сообщила, что собирается замуж за итальянского лейтенанта. Для Эрнеста это оказалось большим ударом. Но он справился с ним – через десять лет история любви к Агнес и впечатления пережитой войны легли в основу романа «Прощай, оружие».
Возвратившись в Оук-Парк, Хемингуэй обнаружил, что жизнь в предместье Чикаго чрезвычайно скучна. Он поступил на работу в редакцию чикагского журнала, где познакомился с писателем Шервудом Андерсоном. Тот убедил его уехать в Париж, чтобы избавиться от «бездуховной» атмосферы американского Среднего Запада. Эрнест стал европейским корреспондентом газеты «Торонто Стар». В сентябре 1921 г. он женился на Элизабет Хэдли Ричардсон, и они уехали в Европу. В Париже Хемингуэй сблизился с такими видными литераторами, как Эзра Паунд, Гертруда Стайн, Джеймс Джойс, Скотт Фицджеральд. В Париже из-за рассеянности Хэдли он лишился рукописи своего первого почти законченного романа и некоторых других работ.
В Париже вышли первые книги писателя – «Три рассказа и десять стихотворений» (1923) и сборник рассказов «В наше время» (1924), в котором шокирующе подробно были описаны эпизоды греко-турецкой войны. Когда была издана книга, Эрнест прислал родителям шесть экземпляров, думая, что им теперь есть чем гордиться – непутевый сын стал писателем. Они же восприняли сыновний жест как личное оскорбление. Они испугались, что творчество сына может бросить на них тень, ибо темы, освещаемые Эрнестом, далеко выходили за пределы дозволенного в приличных домах Оук-Парка.