пожелания высказывал он очень свободно и охотно, однако немногим лишь и очень редко доводилось проникнуть в глубокие тайники его души, где он стыдливо прятал свои дорогие мечты и чувства». Даже в переписке со своими братьями Анатолием и Модестом, которые вслед за ним тоже начали свой путь с училища правоведения в Петербурге, Чайковский почти не пишет о главном своем занятии – музыке, хотя оба они были очень музыкальны, и больше того – заменяли ему семью.
Композитор дважды пытался разорвать круг одиночества. Первый раз это было в 1868 г., когда он полюбил певицу из итальянской оперной труппы, приехавшей в Россию. Звали ее Маргарита-Жозефина Дезире Арто. Петр предложил певице руку и сердце, но свадьбе, назначенной на лето 1869 г., не суждено было состояться – друзья стали беспокоиться, что Чайковский окажется в тени славы француженки, и заразили этим страхом болезненно мнительного композитора, тяжело переживавшего нападки критики. В следующем сезоне Маргарита Арто вернулась в Москву, уже будучи женою оперного баритона той же труппы, и Чайковский пережил тяжелейшую депрессию.
Вторая история закончилась для него нервным срывом и бегством от жены. Слухи о «неестественных влечениях» композитора заставили его в 1877 г. жениться, и притом совершенно не по любви. Счастливой избранницей оказалась Антонина Милюкова, студентка консерватории, писавшая восторженные письма о своей бессмертной любви к Петру Ильичу и страстно желавшая выйти за него. По воспоминаниям многих, она была глупа, ей постоянно мерещилось, будто мужчины мечтают соблазнить ее, а о музыке своего мужа Антонина имела самое смутное представление.
Чайковский, надо сказать, женился на ней из жалости, ошибочно почитая ее чуть ли не пушкинской Татьяной, а через три месяца после свадьбы сбежал и всю оставшуюся жизнь пытался выпутаться из своих отношений с Антониной. Это стоило ему не только огромных средств, но и душевных сил. Однажды он даже пробовал покончить жизнь самоубийством: в октябре вошел по грудь в Москва-реку, надеясь схватить пневмонию и умереть (кстати, эта истеричная попытка стала позднее лишним доводом в пользу приверженцев теории о самоубийстве композитора).
Чайковский даже сочинял истории о собственных супружеских изменах, лишь бы получить развод, но Милюкова и слышать ничего не хотела. Он стал подумывать об убийстве. Наконец, в 1881 г. выяснилось, что сама Антонина завела любовника, но на этот раз уже композитор решил не торопиться с разводом, боясь, что супруге будет что порассказать любопытствующим на суде. Вообще Антонина вела довольно свободный образ жизни, постоянно заводила романы и интрижки, родила нескольких внебрачных детей. Но, несмотря на все это, Чайковский содержал ее до самой своей смерти в 1893 г., а в 1896 г. Антонина попала в лечебницу для душевнобольных, где скончалась в 1917 г.
В общем, «семейная жизнь» не только подточила душевные силы композитора (у него был серьезный нервный срыв, после которого он принял решение ехать за границу), но и стоила ему огромных денег, которые помогала выплачивать новая – на этот раз совершенно бескорыстная – поклонница его таланта, вдовствующая миллионщица Надежда Филаретовна фон Мекк, осуществлявшая акты благотворительности в пользу нуждающихся музыкантов. Не считая различных дорогих подарков, он стал получать от нее безвозмездно суммы, позволявшие ему ни в чем не нуждаться и подолгу проживать за границей. Так продолжалось тринадцать лет, на протяжении которых они общались исключительно посредством писем, и даже когда Петр Ильич гостил в ее апартаментах в Италии, а Надежда Филаретовна сама проживала на вилле в полумиле ходьбы, они не встретились.
Надо сказать, что без поддержки баронессы Чайковскому пришлось бы туго – его произведения, одно за другим, оставались непонятыми российской публикой и критиками.
Так, написанная им в 1878 г. опера «Евгений Онегин», созданная композитором с необычайным воодушевлением и восторженно принятая друзьями, успеха у публики не имела, ведь в ней не было привычных сражений, заговоров, демонических страстей. Еще меньший успех сопутствовал Четвертой симфонии, а между тем даже этих двух произведений было бы достаточно, чтобы считать Чайковского одним из самых выдающихся деятелей мирового искусства.
В 80-х годах он создает оперы «Орлеанская дева» (1879), «Мазепа» (1883), «Чародейка» (1887), Пятую симфонию (1888), выступает в крупнейших городах Европы и Америки. Творчество композитора повсеместно встречает широчайшее признание – в 1893 г. в Кембриджском университете (Англия) ему было присвоено почетное звание доктора музыки. Однако на родине Чайковского не принимали, мнения критиков оставались противоречивыми; особенно досталось Пятой симфонии, которую называли и рутинной, безыдейной… В тяжелую минуту он признался, что, если бы симфония уже не была напечатана, он бы уничтожил ее. При жизни композитора в России она больше не исполнялась. Полтора года напряженнейшей работы над оперой «Чародейка» тоже не ознаменовались успехом. Поставленная на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге, она вызвала недоумение не только у публики, но даже у его друзей.
Девяностые годы – наиболее мрачные в жизни композитора. Он лишился материальной и моральной поддержки Н. Ф. фон Мекк, которая, подавленная смертью своего сына, сочла грехом перед семьей свою платоническую любовь к Чайковскому и в 1890 г. разорвала все отношения с ним. (Вообще о фон Мекк стоило бы написать не то что отдельный обзор – книгу, настолько много она сделала для композитора.) Он вступил в конфликт с Московским музыкальным обществом, где был директором, и консерваторией и даже намеревался снова переехать в Петербург.
В последний период жизни композитор создал наиболее трагические свои произведения – оперу «Пиковая дама» (1890) и Шестую симфонию (1893), которым предшествовали полный света и тепла балет «Спящая красавица», одобренный самим монархом и имевший огромный успех, и еще одно чудо – «Щелкунчик», детский балет-феерия.
Что до «Пиковой дамы», то она была написана Чайковским во Флоренции всего за сорок четыре дня. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что написал нечто особенное, и лавину нелестных отзывов, обрушенную на него, воспринял на удивление спокойно. Поставленная в Петербурге, Клеве, Москве, Праге и Одессе, опера все больше и больше завоевывала сердца слушателей, став одной из любимейших опер мирового репертуара. Чайковский полностью переосмысливает пушкинский сюжет, даже изменяет образы героев (Лиза из обычной приживалки в доме графини превращается в ее наследницу, Герман сильно облагорожен и выставлен трагическим романтиком) и переносит время действия на несколько десятилетий. В опере есть мистические элементы, которые придают ей неповторимую атмосферу: тайна трех карт держит в напряжении до самого конца, трагедия и смерть Лизы отзывается глубоко в душе, а при появлении призрака графини мурашки пробегают по спине.
Последние годы композитора нельзя назвать счастливыми. Поселившись в Клину в доме, почти целиком купленном на деньги Надежды фон Мекк, Петр Ильич, долго мечтавший о тихом и уютном прибежище, не нашел в нем покоя. Его психическое здоровье было сильно подорвано, а жизнь была далеко не безоблачной… Раньше он писал: «При моем малодушии и способности от ничтожного толчка падать духом до стремления к небытию, что бы я был, если б не верил в Бога и не предавался воле Его?» Теперь же, создавая Шестую симфонию – свой последний труд, он почти кричал: «Зачем? Зачем? Для чего?» Зачем жизнь, когда она кончается смертью? Финал симфонии – это горестное прощание с жизнью, освещенное жаждой бытия и ненавистью к смерти. Шестая симфония – абсолютный Чайковский, его исповедь, трагедия его жизни, выраженная в музыке…
Публика не поняла и не приняла симфонию. Премьера провалилась.
Чайковский умер 25 октября (6 ноября) 1893 г. в Петербурге. Похоронили его на кладбище Александро-Невской лавры. «Я желал бы всеми силами души, – писал композитор, – чтобы музыка моя распространялась, чтобы увеличивалось число людей, любящих ее, находящих в ней утешение и подпору».
Как уже упоминалось, официальная причина смерти композитора – холера…
Долгие годы это никто не подвергал сомнению, но затем появилась версия о самоубийстве, главным адептом которой стала А. Орлова, работавшая в Доме-музее Чайковского в Клину. Эмигрировав в восьмидесятые годы из СССР, она сообщила о наличии неопровержимых доказательств того, что композитор покончил жизнь самоубийством. На Западе у версии нашлись как сторонники, так и противники, но у нас до сих пор практически все исследователи отвергают версию о самоубийстве.
Что же это за неопровержимые доказательства?
Во-первых, врач В. Бертенсон говорил мужу Орловой о том, что Чайковский отравился (о том же свидетельствуют сын врача А. Зандера, лечившего композитора, и племянник Чайковского Ю. Давыдов, который в своих воспоминаниях впоследствии отверг версию самоубийства). Косвенно слухи подтверждаются тем фактом, что тело композитора не было подвергнуто тем процедурам, которым подвергали тела умерших от холеры.
Во-вторых, в последнем произведении Петра Ильича, Шестой «Патетической» симфонии, слишком явно звучит тема смерти. Картина прощания с жизнью, изображенная в Шестой симфонии, не могла не вызвать размышлений, особенно после того, как за ее провальной премьерой последовала смерть композитора. Наконец, сама симфония посвящена самоубийце – родственнику Чайковского В. Давыдову.
В-третьих. В 1893 г. граф Стенбок-Фермор подал жалобу обер-прокурору сената на то, что Чайковский проявляет «…неестественное влечение» к племяннику графа (что в те времена каралось законом). Чтобы избежать огласки, обер-прокурор будто бы собрал бывших однокашников композитора и устроил суд чести, на котором Чайковскому было предложено покончить жизнь самоубийством. Он мог избрать два способа: принять яд (и прослыть самоубийцей, вызвав немало лишних толков) и добровольно заразиться холерой, скрывая заболевание до момента, когда оно станет неизлечимым. Поскольку в России в это время свирепствовала эпидемия, то композитору достаточно было все время пить сырую воду. Шансы заболеть от этого холерой были достаточно высоки.