Шаг этот, на первый взгляд не логичный, был на самом деле четко продуман. Иван прекрасно понимал: по сравнению с отцом Юрий — просто бездарь; такой гетман никак не может помочь своему верному слуге добиться высоких чинов. А только ради этого, по мнению Ивана Брюховецкого, можно жить на свете.
Попав в Сечь, будущий властитель Левобережья сразу же стал создавать себе имидж искреннего сторонника простого народа. А Юрий Хмельницкий тем временем «старательно» показывал себя небрежным, не способным на серьезные дела управленцем. В особенно сложных обстоятельствах он вообще растерялся и совершил несколько непродуманных шагов: не сдержал данной царю присяги, возродил Гадячское соглашение 1659 года, согласно которому Украина просила защиты от восточного соседа у Польши. Левобережные казаки, с большим трудом избавившиеся от назойливых ксендзов, откровенно возмутились, узнав о «самодеятельности» своего гетмана, и отказались впредь подчиняться ему. Сечевики объявили: они хотят избрать нового, верного царю гетмана.
Тут же на Левобережье Украины вспыхнула нешуточная борьба за власть. К булаве одновременно потянулись два серьезных претендента — Яким Сомко, брат первой жены Богдана Хмельницкого, успевший стать наказным гетманом, и брат третьей жены Хмеля, нежинский полковник Василий Золотаренко. За первого из кандидатов горой стояла зажиточная старшина, а за второго — рядовые казаки. Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы оба претендента не стали обливать друг друга грязью перед глазами Москвы и своих собственных соотечественников.
Такие действия соперников, лишившие их права обладать булавой, дали возможность прорваться на политическую арену Ивану Брюховецкому. Летом 1662 года он явился в сопровождении запорожцев из Сечи в лагерь московского князя Григория Ромодановского. Иван Мартынович поспешил заверить посланца Москвы в том, что он лично не признает ни Золотаренко, ни Сомко, а посему предлагает провести совместное наступление запорожцев и московских войск против Юрия Хмельницкого. За несколько недель своего пребывания в лагере Брюховецкий сумел так втереться в доверие к Ромодановскому и оплевать обоих своих соперников, что князь охотно выставил своего нового знакомого перед царем наиболее выгодным для Москвы претендентом на гетманство. А тут еще и запорожцы объявили, что их единственным кандидатом «от народа» на булаву является именно Иван Мартынович. Сомко же и Золотаренко были обвинены в стремлении перейти на сторону Польши.
Как известно, Иван Брюховецкий, кошевой атаман, при поддержке запорожцев и Москвы был избран гетманом в 1663 году в Нежине, на так называемой Черной Раде, на которой присутствовали не только казаки, но и мещане и крестьяне. Его конкуренты были казнены, их сторонники потеряли свои места и в большинстве своем отправились (отнюдь не по собственной воле) в Сибирь. Период правления Брюховецкого интересен, в частности, тем, что тогда резиденция гетмана и его правительство располагались в Гадяче, который, таким образом, стал столицей части Украины, находившейся под властью Ивана Мартыновича. Следует сказать, что основания для возвышения Гадяча имелись весьма веские: этот город, как и Чигирин, являлся ранговым имуществом (предоставляющимся вместе с должностью) украинских гетманов, и именно там долгое время хранились сокровища Богдана Хмельницкого.
Подготавливать свое возвышение Брюховецкий начал уже тогда, когда остался в Сечи. Ведь запорожцы недаром считались единственной авторитетной, бескорыстной, искренне преданной Украине общественно-политической силой, живущей исключительно желанием стоять за правду, волю и государственную самостоятельность. В их среде не было интриг, веяний новых политических идей, четких ориентаций на новые внешние силы и державы. Собственно, и сама украинская держава того времени началась именно с восстания «рыцарей степей», а первый ее глава, Богдан Хмельницкий, был избран гетманом именно запорожцами и именно в Сечи. Так что носителем высшей власти в стране мог стать только тот, кто смог бы склонить на свою сторону запорожцев. Кроме того, такой человек мог считать свое положение достаточно прочным.
Следует сказать, что Брюховецкий являлся ярким представителем той эпохи, метко прозванной «Руиной»: не получивший, по всей видимости, образования, до всего дошедший исключительно своим умом мастер интриги, великолепный оратор, умеющий прекрасно влиять на толпу. В своих политических пристрастиях Иван Мартынович не был оригинален, считая царя Московского государства единственным законным властителем Украины и всегда выступая как пламенный сторонник Москвы. В этом вопросе Брюховецкий стал антиподом гетмана Павла Тетери, который ставил на польского короля.
В общем, первые три года своего правления левобережный гетман провел в непрерывных войнах с хозяином земель на правом берегу Днепра и поддерживавшими его поляками. В 1663–1664 годах армия Брюховецкого, поддержанная российскими войсками, поставила точку на стремлении Польши забрать под свое крыло Левобережье. Но покорить правый берег Иван Мартынович не смог, хотя некоторое время был хозяином отбитых у противника Канева, Черкасс и Белой Церкви. Немало городов оказались опустошены армией Брюховецкого, однако взять Чигирин ему так и не удалось. Затем под натиском казаков Тетери и поляков отряды левобережного гетмана были вынуждены отступить за Днепр.
Однако как гетман Брюховецкий не оправдал ожиданий, возлагаемых на него соотечественниками. И в проведении внутренней политики, и в решении социальных вопросов этот человек действовал исходя исключительно из соображений собственной выгоды. Так, на место казненной либо высланной в Сибирь старшины он посадил своих ставленников, укрепил их власть, что дало возможность новым должностным лицам бесчинствовать, что называется, в свое удовольствие, выказывая редкостную жадность и стремление притеснять тех, кто попадал под их власть. Каждого из представителей старшины теперь охраняла личная стража из запорожцев, содержание которой легло на плечи окрестного населения.
Заполучив желанную булаву, Брюховецкий сразу же забыл практически обо всех своих обещаниях, старался удержать власть не заботой о народе, а при помощи запугивания и жестокости. Наименьший протест или выказанное недовольство тут же заканчивались конфискациями, арестами, казнями. А репрессии, проведенные Брюховецким в тех городах, которые были просто вынуждены сдаться армии польского короля Яна Казимира, заставили содрогнуться даже самых жесткосердных вояк. Естественно, такая политика уж никак не способствовала росту или хотя бы стабильности популярности гетмана. Отношение к нему простых людей и самих запорожцев стремительно ухудшалось.
Собственно, Брюховецкий жил достаточно спокойно только до тех пор, пока на Правобережье правил гетман Павел Тетеря, которого на левом берегу Днепра, мягко говоря, не уважали, не любили, именуя исключительно «ляхом» за его симпатии к Польше. Гром грянул в августе 1665 года, когда в Чигирине появился новый правитель — гетман Петр Дорошенко. Этот человек принадлежал к старинному казацкому роду, очень уважаемому в Украине (его дед, Михаил Дорошенко, являлся в свое время гетманом Войска Запорожского, а отец, Петр Дорошенко, был казацким полковником), отличался исключительными способностями, гибким умом и получил прекрасное образование (вероятнее всего — в Клево-Могилянской коллегии). Еще в 1649 году, в 22 года, Петр стал артиллерийским писарем и служил в ближайшем окружении Богдана Хмельницкого. Затем он занял пост наказного полковника и доверенного дипломата гетмана. В 1657 сам «батька Хмель» доверил 30-летнему Дорошенко высокий пост
Прилуцкого, а позднее — Чигиринского полковника. Тетеря тоже высоко ценил Дорошенко, назначил его генеральным есаулом и Черкасским полковником.
Брюховецкий, который был старше своего нового «оппонента» всего на несколько лет, прекрасно знал о способностях и авторитете Дорошенко; прослышав о его приходе к власти на Правобережье, Иван Мартынович всерьез обеспокоился и даже испугался. Ведь теперь возникала серьезная угроза того, что Левобережье взбунтуется и захочет отойти под власть Дорошенко, чтобы создать единую державу.
Желая удержать власть, Брюховецкий бросился просить помощи у Москвы. Ему требовались дополнительные военные силы, которые могли бы разместиться в самых крупных городах на левом берегу Днепра и служить гарантом нерушимости власти гетмана. А чтобы бюрократическая машина не дала сбоя, Брюховецкий в сентябре 1665 года лично отправился в Москву, где подписал с царем соглашение, сильно ограничивавшее государственный суверенитет Украины. Тогда же гетман решил накрепко связать себя с сильным союзником и испросил у царя разрешения жениться на одной из его подданных. Такие мысли, кстати, появлялись у Брюховецкого неоднократно. Но если вначале он хотел связать свою судьбу с «честной вдовой» («ибо сам лыс есть»), то с течением времени решил все же венчаться с молодой девушкой. В итоге супругой гетмана стала падчерица князя Долгорукого, Дарья Исканская.
В общем, ради скорейшего прибытия московских войск в Украину левобережный гетман, который получил от царя титул боярина, сделал все что мог. Так что вскоре «союзники» стояли уже не только в Киеве, где осели еще со времен Богдана Хмельницкого, но и в Чернигове, Переяславе, Нежине, Полтаве, Новгороде-Сиверском, Кременчуге, Кодаке, Остре. Однако такой шаг привел к неожиданному для гетмана результату. Украинцы, которые и без того не приходили в восторг от персоны Брюховецкого и его способов управления, окончательно лишили Ивана Мартыновича своей благосклонности: никто не обрадовался перспективе кормить нахальных чужаков, якобы призванных защищать население от его единокровных братьев, волей судьбы оказавшихся на другом берегу Днепра. На Левобережье сложилась взрывоопасная обстановка, грозившая вот-вот вылиться в восстание.
Самое интересное, что Брюховецкий быстро понял, в какой переплет попал по собственной глупости. Гетман, по всей видимости, даже и не представлял себе, какой вред Украине принесет пребывание на ее территории московских войск. Но все складывалось, как в известной сказке про глупого зайца и хитрую лису, которая, получив разрешение просунуть лапу в дверь домика, вскоре оттяпала у доверчивого зверя весь домик. Уже в 1666 году московские воеводы начали поголовную перепись населения с тем, чтобы обложить украинцев подушными налогами, которые впредь должны были поступать в казну соседней державы; туда же стали направляться прибыли от торговли и