Достаточно хорошая сохранность костей черепа позволила видному русскому ученому М. М. Герасимову, участвовавшему в работе комиссии, на основе разработанного им метода реконструкции воссоздать портрет царя Ивана Грозного.
Кстати, то, что хорошо сохранился даже щитовидный хрящ гортани, дало ученым основание отказаться от версии об удушении царя.
А вот версия о преднамеренном и умышленном отравлении царя упорно не рассматривалась. Исследователи не только «не замечали» явных признаков отравления, но и прямо фальсифицировали выводы. Например, получив данные о том, что количество мышьяка (самого распространенного яда вплоть до первой половины XX века) «не дает оснований говорить об отравлении» — хотя и по мышьяку цифры превысили верхнюю границу допуска, — «эксперты» объявили, что «пятикратное превышение количества ртути, обнаруженное в останках царя Ивана Грозного и царевича Ивана, в сравнении с количеством ртути, содержавшейся в останках царя Федора и князя Скопина-Шуйского», вызвано хроническим отравлением при лечении срамной болезни. И, таким образом, откинули самую вероятную версию: о преднамеренном отравлении царя.
Но ведь в останках Иоанна Грозного и его сына Ивана показания естественного фона по ртути превышены в 32 раза, по мышьяку — в 1,8 раза!
Некоторые специалисты дошли до того, что выдвинули слишком уж оригинальную версию о том, что царь сам отравил себя (по общеизвестному способу царя Митридата): «Есть смутные указания, что царь Иван Васильевич (а возможно, и его старший сын), боясь отравления, приучал свой организм к ядам, принимая их маленькими дозами. Это вполне реально, учитывая данные экспертиз; количество ртути в организмах отца и сына одинаково, а по мышьяку есть лишь небольшое расхождение. Хроническое отравление не успело свести в могилу царевича Ивана — это сделал его отец своею собственной рукой». Правда, Митридат не только не навредил своему организму, но и не смог отравиться, чтобы спастись от врагов. Пришлось ему воспользоваться мечом.
Хроническая ртутная интоксикация — меркуриализм — может объяснить и те особенности характера царя, которые обусловили его историческое прозвище — Грозный. Первой страдает нервная система, на которую ртуть оказывает избирательное действие. При хроническом отравлении ртутью наблюдается синдром ртутного эретизма — особое состояние психического возбуждения, тревожность, пугливость, мнительность. Вероятно, именно ртутным эретизмом можно объяснить неадекватность, своеобразие и парадоксальные реакции, которым, как подтверждают историки, был подвержен царь Иван. Мгновенный переход от блуда к смирению, от жестокости к покаянию… Состояние здоровья Грозного стремительно ухудшалось. Историк Н. Карамзин отмечал: «…в сие время он так изменился, что нельзя было узнать его: на лице изображалась мрачная свирепость, все черты исказились, взор угас, на голове и в бороде не осталось почти ни одного волоса». Выпадение волос — один из характернейших признаков меркуриализма. Внезапные вспышки ярости, усилившиеся к концу жизни, все возрастающая невероятная подозрительность связаны в этот период, скорее всего, с нервно-психической болезнью. Таким образом, первопричину многих политических потрясений следует искать не только в характере, но и в болезни царя, точнее, в хроническом отравлении.
А вот ни о какой «внезапности смерти» как Грозного, так и его сыновей говорить не приходится. За два года до его кончины лекарь царя Антонио Поссеви заявил на заседании правительства Венецианской республики, что «московскому государю жить не долго». Царю Иоанну Грозному было в то время всего 52 года! В январе 1584 года сам царь пророчески предсказал свою близкую — она наступила через три месяца — смерть. 20 февраля был отменен из-за плохого самочувствия Грозного прощальный прием английского посла. 10 марта не был принят польский посол, так как «государь учинился болен». Все эти обстоятельства плохо сочетаются с определением «внезапная смерть». Кризис продолжался около двух недель. Столько же примерно длилась предсмертная болезнь его старшего сына, Ивана. Царь Феодор умирал 12 дней.
А является ли загадкой смерть царевича Иоанна? Дескать, «умер от удара по голове, нанесенного отцом, но стоял на грани гибели от хронического отравления мышьяком и ртутью». Но загадка остается таковой только до тех пор, пока слепо следуешь навязанной традицией версии об убийстве царем своего сына. Версии, которая не подтверждена никакими достоверными фактами: ни летописями, ни свидетельствами очевидцев, ни какими-либо вновь открывшимися фактами. Напротив, эти факты свидетельствуют об ином. Главной целью эксгумации 1963 года было выяснение причины смерти царя и его сыновей. То, что обнаружили в саркофаге царевича Иоанна, не может ни подтвердить общепринятую версию, ни опровергнуть ее: череп царевича не сохранился: «Соответственно месторасположению черепа в саркофаге обнаружены только части нижней челюсти, серо-белая порошкообразная масса, в которую превратились остальные кости черепа, мозг и мягкие ткани головы». Таким образом, самая главная улика, которая могла бы раз и навсегда пролить свет на это дело, утеряна.
Однако исследователи обнаружили «копну хорошо сохранившихся волос светлого цвета длиной до 5–6 см… Признаков наличия крови на волосах не обнаружено». Это хотя и косвенное, но весьма серьезное подтверждение того, что никакой серьезной раны на голове царевича в момент смерти не было. Иначе кровь непременно сохранилась бы на волосах и была бы обнаружена впоследствии. Едва ли лежащему при смерти, раненному в висок человеку стали бы отмывать волосы до такой чистоты, что и современные криминалисты не могут найти на них следов крови. К тому же, в XVI веке еще не существовало средств гигиены, которые с легкостью могли отмыть пятна крови.
Зато следов отравления царевича Иоанна просто нельзя не заметить. В его останках ртути нашли ровно столько же, сколько и в останках царя, а мышьяка почти в два раза больше, чем у отца. Именно одинаковое количество ртути позволило экспертам в 1960-е годы говорить о том, что отец и сын «лечились» с одного времени — примерно с 1565 года. Но это, в первую очередь, может свидетельствовать о том, что царю и царевичу начали его давать одновременно. И притом один и тот же яд. Да и делал это скорее всего один человек. Кто?
После смерти царя Иоанна в Москве восстал народ. Восставшие требовали покарать приближенного Бориса Годунова, боярина Богдана Вельского, который, по их мнению, «извел царя Иоанна Васильевича и хочет умертвить царя Феодора». О Вельском как об отравителе царя, писал Исаак Масса. Дьяк Иван Тимофеев сообщал, что Борис Годунов и Богдан Бельский «преждевременно прекратили жизнь царя». Все в один голос называют исполнителем преступления Богдана Вельского. Спас же его от народного гнева Борис Годунов. Впрочем, он же потом и убрал ставшего лишним свидетеля.
Возможно, Годунов заставил дьяка Ивана Фролова переписать завещание Ивана Грозного, а подлинный документ уничтожил. Вскоре дьяк, понятно, скоропостижно скончался.
Приход к власти Бориса Годунова еще раз показал, что в политических играх друзей не бывает. Соучастник убийства Грозного Богдан Бельский был сослан в Казань; главный соперник Годунова, чистокровный «Рюрикович» князь Иван Шуйский, выслан из Москвы, где и погиб, задохнувшись дымом от сырого сена. А сам Борис, принимая народ и просителей, не мог удержать счастливой улыбки при криках: «Боже, храни Бориса Федоровича!»
Именно о Борисе Годунове писал в опубликованной в 1591 году в Лондоне книге английский посланник Флетчер: «Младший брат Царя [Феодора Иоанновича] дитя лет шести или семи, содержится в отдаленном месте от Москвы [т. е. в Угличе] под надзором матери и родственников из дома Нагих. Но как слышно, жизнь его находится в опасности от покушения тех, которые простирают свои виды на престол в случае бездетной смерти царя… царский род в России, по-видимому, скоро пресечется со смертью особ, ныне живущих, и произойдет переворот в русском царстве». Это было напечатано еще до смерти царевича Дмитрия и за семь лет до смерти последнего царя из рода Рюриковичей.
Дьяк Иван Тимофеев, автор «Временника» (начало XVII века), так же считал Годунова виновником смерти царя Феодора и называл его рабом, отравившим своего господина. В «Истории Государства Российского» Карамзин приводит выписки из летописей: «Глаголют же неции, яко прият смерть государь царь от Борисова злохитоства, от смертоноснаго зелия». Действительно, «зелия» в останках царя Феодора обнаружено более чем достаточно для летального исхода: содержание мышьяка превышает норму в 10 раз.
Были отравлены (причем факт отравления не вызывает у исследователей сомнения) мать царя Иоанна Грозного, великая княгиня Елена Глинская, и первая, самая любимая жена царя — Анастасия Романовна.
Если принять во внимание, что были отравлены практически все близкие родственники царя, можно сделать однозначный вывод. Царь был прав — потомков Рюрика на русском престоле целенаправленно уничтожали. Некоторые жертвы отравлены ртутью, другие — мышьяком, а есть и такие, в чьих останках содержатся смертельные дозы как мышьяка, так и ртути. Если десятикратное превышение нормы по мышьяку в останках великой княгини Елены однозначно подтверждает отравление, то почему такое же превышение нормы в останках царя Феодора Иоанновича (при том, что и у первой, и у второго показания по ртути практически в норме) не является таким же неопровержимым свидетельством отравления?
Если учесть, что мышьяк действует быстро, при больших дозах — практически мгновенно, а ртуть ведет к постепенному отравлению организма, то из приведенных выше цифр можно сделать определенные выводы. Когда цареубийцам нечего было опасаться, они использовали мышьяк. Так было во время детства царя Иоанна. Его мать, великую княгиню Елену, отравили мышьяком, так как высокопоставленным преступникам никто уже не мог угрожать серьезным расследованием. Ее муж, великий князь Василий III, отец царя Иоанна, умер за пять лет до этого, а сам Иоанн Васильевич был слишком мал — в момент смерти матери ему исполнилось всего 8 лет.