– Ясно как день, – кивнула Ким Анг. В ее тоне звучала непривычная мрачная торжественность.
Кормак невольно подумал о Робби, а потом еще и о Лиссе. Неужели она тоже так себя чувствовала? Из-за этого ей пришлось уехать из Лондона?
– Потрясающе, – вслед за Ким Анг повторил Кормак, глядя на картины.
Они переходили из одного зала в другой, рассматривая произведения искусства эпохи модернизма. Все на этих полотнах вывернуто, буквально разбито на части.
– Почему они все такие? – заинтересовался Кормак.
– А ты как думаешь? – спросила Ким Анг, указывая на полотна Жоржа Брака. – Посмотри на даты. Движение зародилось сто лет назад.
И тут Кормак понял:
– После Первой мировой войны.
– Точно. После войны, – подтвердила Ким Анг. – Тогда мир разорвало на части. А после Хиросимы его разорвало снова. Люди уже не могли смотреть вокруг прежними глазами.
Теперь Кормак рассматривал экспонаты и никак не мог наглядеться. С открытым ртом бродил вдоль экспозиций Пикассо и Дали.
– Они все были солдатами.
– Мы все солдаты, – философски заметила Ким Анг и потянула его к выходу. – Искусство великолепно. А знаешь, что еще великолепно? Насладившись картинами, можно съесть по пирожному. Пойдем?
Кормак уже собирался было с энтузиазмом согласиться и признать: ладно, так уж и быть, он оказался не прав. Пожалуй, Лондон и впрямь способен предложить нечто большее, чем ему казалось поначалу. Но тут в кармане завибрировал телефон. Он достал мобильник, открыл сообщение и печально уставился на дисплей.
– Вот дерьмо, – выпалил Кормак.
Глава 3
Почему ты мне не позвонила? – почти прокричал в трубку Кормак.
– Я всего-то запястье сломала. Пустяки! – так же сердито ответила мама. – Я вызвала такси. Вовсе не из-за чего устраивать переполох.
– Как же тебя угораздило?
– Выступала на трапеции под куполом цирка.
– Мам, я серьезно!
– Я просто с велосипеда упала. Глупо получилось. Ну, как дела в Лондоне?
– Кто вправлял тебе перелом?
– Судя по лицу, какой-то школьник.
– Скоро буду, – объявил Кормак.
– Никаких «скоро буду»! – возразила Брайди. – Со мной все в полном порядке. Приедет Надия.
Надией звали жену его среднего брата Льюиса, который жил в Инвернессе.
Кормак вздохнул.
– Я куплю билет на самолет.
– Только попробуй! У тебя работа. А у меня все нормально.
Ну вот опять. После смерти отца у мамы вечно было «все нормально», а стоило предъявить ей любые доказательства обратного, как она сразу не на шутку обижалась.
– Ну хорошо, – наконец произнес Кормак. – По крайней мере, ты в руках специалистов. Меня бы до такого дела все равно не допустили.
– Все нормально!
– Я бы, конечно, все равно тебя осмотрел…
– Это совершенно ни к чему. Я прекрасно себя чувствую!
– Которое запястье ты сломала? – уточнил сын.
– Правое, – призналась Брайди.
– Эх, мама! – покачал головой Кормак. – Ладно, попрошу заехать к тебе медсестру, которая меня заменяет.
– Видела я эту девицу, – произнесла миссис Макферсон. – Ну и волосы у нее! Прямо грива!
– Все так говорят, – ответил Кормак.
– А еще она довольно высокомерная.
– У тебя все, кто не из Кирринфифа, высокомерные! Помнишь, какого мнения ты поначалу была о владелице книжного фургона?
– Ну да, Нина оказалась вполне себе ничего.
– Вот именно! – подхватил Кормак. – Уверен, Лисса тоже хороший человек.
– Посмотрим, – протянула Брайди.
Вот так и получилось, что в понедельник утром Кормак написал Лиссе очень вежливое письмо с просьбой навестить его маму.
Лиссу невольно охватило любопытство. Макферсон завалил ее забавными картинками, но о себе почти ничего не рассказывал. Не то чтобы девушка много о нем думала, но, когда живешь в чужом доме, становится интересно, что за человек его хозяин. Это абсолютно естественно. Даже в таком аккуратно убранном коттедже порой улавливаешь запах лосьона после бритья, чужого шампуня, чужих наволочек. Нет, Лисса не рылась в вещах Кормака, но, признаться, подобное желание ее посещало.
Она получила у Джоан информацию о пациентке. Вроде бы ничего, требующего особого внимания: шестидесятичетырехлетняя женщина, в целом здоровая и крепкая, сломала запястье, упав с велосипеда.
По пути Лиссу одолела легкая нервозность. Она позвонила в дверь маленького и аккуратного каменного домика Викторианской эпохи с аркой над крыльцом и живописной садовой дорожкой, но ей никто не открыл. Тогда медсестра прошла вдоль ограды в безупречно ухоженный сад за домом. Безукоризненно ровные ряды нарциссов, колокольчиков и кустов рододендрона выстроились плотным строем, а газон был подстрижен травинка к травинке, будто хозяйка ползала по лужайке с маникюрными ножницами.
Брайди Макферсон пыталась выдернуть сорняк одной рукой. Вторая висела на перевязи. Как бы женщина не потеряла равновесие.
– Здравствуйте! – произнесла Лисса, стараясь не напугать ее.
Миссис Макферсон все равно вздрогнула и выпрямилась:
– Добрый день!
– Я Алисса Уэсткотт, патронажная сестра. Меня прислали проверить, как вы себя чувствуете.
Мать Кормака оказалась невысокой, с коротко, по-мужски, подстриженными седыми волосами стального оттенка. Во всем ее облике не было ни малейших признаков женского тщеславия. Хозяйка дома устремила на Лиссу пристальный взгляд:
– Да, я знаю. Вы временно замещаете моего сына. Только не пойму, зачем вы ко мне приехали.
– Ну… таков порядок.
– У меня всего лишь запястье сломано! Или вы мне леденец дать собираетесь?
– Нет. Но если хотите…
– Может, я теперь старухой считаюсь? Заберете в дом престарелых, где даже горячую ванну принять нельзя: это, видите ли, технике безопасности противоречит!
Лисса покачала головой.
– Кормак попросил вас проведать, – честно ответила она. – Он очень за вас волнуется.
– И поэтому прислал шпионку?
Но все же миссис Макферсон провела Лиссу в дом через узкие стеклянные двери, встроенные в заднюю стену коттеджа. Девушка на секунду задержалась на улице.
– У вас очень красивый сад, – похвалила она.
– По-вашему, это разумно – так разбазаривать ресурсы Национальной службы здравоохранения? – между тем ворчала Брайди.
Лисса заметила, что чайник хозяйка наполнила с трудом. Убедившись, что Брайди благополучно поставила его на плиту, медсестра осмотрелась по сторонам. Повсюду фотографии маленьких мальчиков. А Лисса и не знала, что у Кормака есть братья. Три светловолосые головы, три беззубые улыбки. Трудно угадать, который из мальчиков – Кормак. Спросить Лисса почему-то постеснялась. У нее и впрямь возникло такое чувство, будто она шпионит за человеком, вот только не за Брайди, а за кое-кем другим.
Наконец хозяйка заварила чай.
– Можете пошевелить пальцами? – спросила Лисса, взяв Брайди за руку. – А теперь попробуйте сжать мою руку вот тут… и тут… Хорошо. Отлично.
Далее настал довольно деликатный момент.
Лисса наклонила голову, чтобы понюхать повязку, проверяя, нет ли признаков нагноения. Главное – не дать больному понять, что ты делаешь.
– Вы меня что, нюхаете? – сердито спросила Брайди.
– Ну как, нравится Кормаку в Лондоне? – быстро сменила тему Лисса.
Брайди пожала плечами:
– Откуда мне знать? Он ведь живет у вас в доме?
– Точнее, в моей комнате, – ответила девушка и пояснила: – У меня комната в общежитии для медсестер. Конечно, по сравнению с его коттеджем небо и земля…
– В общежитии для медсестер? Сейчас лопну от гордости, – сухо произнесла Брайди.
Лисса заметила фотографию интересного мужчины в парадной военной форме. Он выглядел очень нарядно: даже без меховой шапки с ремнем под подбородком не обошлось. По обе стороны от красавца стояли родители: Брайди, выглядевшая помоложе, чем сейчас, и сгорбленный мужчина.
– Это Кормак? – спросила Лисса.
– Нет. – Тон собеседницы чуть смягчился. – Это Роудон, мой старший сын.
– Он служит в армии?
– Кормак тоже раньше служил. А теперь нашел занятие поважнее и удостоился жить в общежитии для медсестер! – В голосе Брайди прозвучала боль.
– Кормаку не нравилось на военной службе? – осторожно поинтересовалась Лисса.
– Армия не всем по плечу, – резко бросила Брайди. – Кормак, видно, пошел в отца.
После чего резко сменила тему:
– Ну что, разобрались с моим сломанным запястьем? Вот и молодец. Поставьте у себя в бумагах галочки возле девяноста пяти пунктов, дайте парочку бесполезных советов и езжайте, куда ехали. Договорились? Я занята.
Но богатый опыт наблюдений за людьми подсказывал Лиссе, что делать Брайди абсолютно нечего. Да и в доме царил идеальный порядок.
– Вам есть кому помочь?
– А как же, – ответила пожилая женщина. – Мы же в Кирринфифе. Здесь все друг другу помогают. На этот счет можете быть спокойны. Это у вас, англичан, дружить не принято, а у нас дружба не пустой звук.
– Хорошо, – признала поражение Лисса. – Тогда передам Кормаку, что у вас все в порядке.
Брайди фыркнула:
– Только смотрите не отвлекайте его понапрасну. Он там, в общежитии для медсестер, ужасно занят: целыми днями бумажки заполняет.
Такой реакции Лисса не ожидала. Она выглянула в окно и посмотрела на красивый ухоженный сад. Пара скворцов что-то клевала на лужайке. Девушка встала.
– Запястье заживает правильно, беспокоиться не о чем, – проговорила Лисса. – Хотите, скажу Кормаку, что навещаю вас каждый день, а сама не буду приезжать?
Брайди улыбнулась:
– То что надо.
Невероятно, но факт: Лисса почти ничего не узнала о Кормаке и все же после визита к его матери ощущала удовлетворение. Когда тебе тяжело, жизни других людей кажутся простыми и счастливыми. Вот почему удалиться из «Инстаграма» оказалось хорошей идеей. Лисса, конечно, сочувствовала Кормаку – еще бы, с такой ворчливой мамашей! – и все же теперь у них появилось кое-что общее. Ее собственная мама тоже ждала от дочери большего. Приятно было осознавать, что Лисса не одна такая.