Аналогичная ситуация повторяется в Якутии практически ежегодно…
Слушаем развалины в Бхачау
2001 г.
Рассказывает Игорь Киселев, спасатель Центроспаса РФ:
– Из иллюминатора в салон самолета прорываются оранжевые лучи. Под нами рыжие пустыни Востока – мы все же летим в Индию… Больше суток группа спасателей Центроспаса сидела на чемоданах на аэродроме в Раменском. А ведь именно в первые часы из-под руин извлекают живых. Позже – счастливая случайность. А на пятый-шестой день развалины становятся пустыми и безмолвными.
Похоже, индийцы сразу не оценили масштабы трагедии. Думали, что справятся сами. После окончания спасательных работ – если верить официальным сводкам – жертв было 15 тыс. человек, однако независимые агентства называют цифру до 100 тыс. погибших.
28 января в 1:11 по московскому времени Ил-76, МЧС РФ, приземлился на индийской земле.
Не мешкая, нас грузят по автобусам, и отряд отправляется в Бхудж – большой миллионный город. Там наверняка много работы.
Из предутренних сумерек появляются маленькие городки. На площадях рядами спят сотни людей. При приближении нашей колонны площадь оживает. Люди вскакивают и через стекло – беззвучно, как рыбы, – что-то нам лопочут. Но автобусы не останавливаются ни в деревушках, ни в городах и следуют дальше. Никаких спасателей в этих городках нет, но и приказа остановиться нашей колонне тоже нет.
Чем светлее за окном, тем больше жителей провинциальных городков встречаются на нашем пути. В одном из них толпа перегородила дорогу, и полицейские останавливают наши машины. Приехали. Никакие убеждения на людей не действуют, они и слышать не хотят о том, что колонна направляется в Бхудж. Для них Бхачау – родной город, попавший в беду.
– Здесь тоже много завалов, но нет ни спасателей, ни армии! – в один голос твердят полицейские и горожане.
Мы сидим в автобусах, а с улицы на нас смотрят сотни людей. Одни молчат, другие умоляют нас остаться, а некоторые молятся.
Видимо, их молитвы все-таки помогли, и через час бесконечных совещаний с Центром нас решают оставить в Бхачау.
Бхачау – небольшой провинциальный городок с населением 25 тыс. человек. Так было до землетрясения. Теперь, думаю, в нем осталось жителей много меньше.
Впервые несколько суток откапываем в завалах много раненых, зажатых рухнувшими балками и стенами. Работаем круглосуточно: перед глазами лишь ямы, провалы, из которых доносятся стоны, видны пятна крови.
Днем сотни жителей высыпают на улицы. Люди самоотверженно лезут в расщелины, хотят помочь нам, и им невозможно объяснить, что часто такая помощь только мешает. Ночью, наоборот, улицы пустые – все уходят подальше от строений. Среди полуразрушенных домов, кроме наших спасателей, бродят лишь коровы, дикие свиньи и собаки. Это священные животные, в которых перевоплощался Вишну. Они неприкосновенны, живут сами по себе…
Город, полный животных, и ни одного человека. Будто одни звери остались в городе. Жутко.
На пятые сутки вокруг удивительно спокойно. Нет ни криков, ни истерик. «Достаем из-под развалин тело, родные и друзья принимают его, совершают недолгие обряды, омовение и тут же умершего кладут на костер с благовониями: загораются сучья, и душа погибшего с дымом уносится в небо.
По ночам желтые пятна огня полыхают по всему городу, будто и камни горят, а вокруг костров мечутся фигуры в белых одеждах. Ни слов, ни похоронных песнопений. Полная тишина.
Некоторые считали, что таким образом жители предохраняют себя от эпидемий, особенно опасных в густонаселенной Индии. Однако это – древняя традиция, а не продуманное сожжение тел. Но именно эта традиция спасла индусов от распространения смертельных болезней, неизбежных после землетрясения.
Ночь. Мы налегке идем по городу с собаками. Слушаем развалины. Ночью особенно часто находят живых – ни техника, ни разговоры не мешают прислушиваться.
Около одного из домов стоит кучка индусов. Едва завидев нас, они начинают быстро лепетать что-то неразборчивое, хотя по отчаянным жестам можно понять, что они хотят сказать: «Они там, живые! Спасите!»
Вместе идем к разрушенному дому. Несколько раскопов прошили руины, но никого так и не нашли.
Некоторые здания все же устояли. В основном это древние строения – храмы, крепость и дома в богатых районах. Однако заходить именно в них особенно опасно. В полностью разрушенных домах обваливаться уже нечему, а вот такой, на вид целый, дом в любой момент может превратиться в могилу. Но обследовать надо все дома – вдруг и найдем кого…
Перекошенные двери храма не пускают внутрь, охраняют разрушенное святилище. В щели виднеется невысокая каменная фигура. Застывший взгляд оценивающе смотрит на нас. Статуя-страж, похоже, единственная из устоявших в храме. Остальные ее близнецы либо повержены в пыли на полу, либо, склонившись, стоят по углам, как наказанные дети. Они будто стыдятся, что не уберегли святилище… Внутри храма множество разноцветных ленточек, раскрашенных фигурок, цветов. Похоже на лавку, в которую ворвался ураган. Здесь все как в первые секунды после землетрясения. Хотя ночью город пустой, магазины, дома брошены, но мародеры здесь ничего не трогали.
Мы выходим из разрушенного святилища и ставим на стене условный знак, а под ним подпись – «RUS». В Бхачау таких знаков уже сотни. Они означают, что дом обследован спасателями и живых здесь нет. А если кого-нибудь вытащили, то под символом ставим количество выживших.
День шестой. Живых из-под завалов уже не достаем. Работа фактически закончена. Потихоньку сворачиваемся, осталось лишь повторно проверить несколько больших зданий. Больше для проформы.
Седьмой день – день мертвых.
И вдруг от соседних развалин кто-то крикнул:
– Сюда! Живой, похоже!
Такого не бывает: седьмые сутки все же пошли. Но сомнение вытесняется надеждой на невероятное.
По нашим указаниям местные экскаваторщики снимают тончайшие слои битого камня. Окружающие провожают глазами каждое движение огромного ковша.
Фотоколлаж последствий землетрясения в Бхачау, Индия
Двадцать минут, тридцать. Мы все ближе, стоны слышны все громче. Похоже, действительно, живой! Один из индусов даже пытается разговаривать с ним.
…Показались серые от цементной пыли ноги, тело. Сантиметр за сантиметром мы отвоевываем его у каменной могилы… Над головой спасенного юноши держим одеяло – его глаза привыкли к темноте и можно ослепнуть от резкого света. Парню повезло. Неделю он пролежал, зажатый в нише, без еды и воды, но все-таки выжил… В такое просто трудно поверить.
Спасенный юноша сделал пару глотков поднесенной воды и знаком показал, что достаточно. Тоже парадокс. Спасенные первым делом тянутся к воде и забрать ее невозможно. Этот же – наоборот. Мистика. Или он просто йог…
Только вытащили парня, как в соседнем доме обнаружили старичка лет под восемьдесят. И тоже пить не хочет. А потом еще двоих. Расскажи кому – не поверят. И все выжили. Целую неделю они, несмотря на истощение, сохраняли в себе волю к жизни. Такого мы еще не встречали. Просто чудо какое-то.
31 января. Все. Лагерь свернут. Вечером грозимся в автобусы и последний раз смотрим на маленький Бхачау. На холме в центре города стоит крепость. Она хоть и была построена несколько веков назад, но ни одна война не смогла ее разрушить, лишь землетрясение раскололо старинные стены.
Спасателями было обследовано около 300 разрушенных зданий, извлечены 56 пострадавших, из них 17 человек остались живы.
P. S. Уже в Москве стало известно, что мы спасли еще одного человека. Девушка, вытащенная из-под развалин Бхачау, через несколько дней родила здорового ребенка…
Погребенные в Кармадоне
2002 г.
Ученые выяснили, что причиной схода ледника Колка 20 сентября, приведшего к гибели 134 человек в Кармадонском ущелье в Северной Осетии, в том числе киносъемочной группы под руководством Сергея Бодрова-младшего, стал газовый выброс из спящего вулкана Казбек.
На международной конференции, проходившей в Северной Осетии под эгидой ЮНЕСКО, геологи подвели итог пятилетних исследований Кармадонской катастрофы.
Как сообщается в материалах конференции, исследования показали «газодинамическое воздействие спящего вулкана Казбек на ледник, приведшее к его катастрофическому выбросу».
Это была крупнейшая по объему перемещенного материала (до 140 млн куб. м) из зафиксированных в мире ледниковых катастроф. Масса льда, воды и камней прошла 17 км вниз по долине и образовала завал протяженностью 4 км. Еще на 19 км вниз по ущелью спустился разрушительный гляциальный сель, то есть смесь остатков ледника и грунта.
Министр МЧС Сергей Шойгу в Кармадонском ущелье после трагедии
На пути ледника был уничтожен поселок Верхний Кармадон, сель причинил масштабные разрушения инфраструктуре ущелья рек Геналдон и Гизельдон.
По оценке доктора геолого-минералогических наук, профессора и академика РАЕН Михаила Бергера, «катастрофа на леднике Колка представляла собой взрывоподобный внезапный газодинамический выброс ледника со всеми характерными именно для такого выброса весьма специфическими особенностями».
По мнению ученого, катастрофа позволила исследовать природу и других происшествий на Колке, имевших место в 1902 г. и ранее. Профессор считает, что необходимо вести постоянный мониторинг на леднике и в ущелье. Отсутствие должного внимания может привести к новым катастрофам, которые будут повторяться приблизительно раз в столетие.
Другие исследователи считают природную катастрофу в Кармадонском ущелье вызванной многократными обвалами льда и горных пород в тыловой части ледника.
Высокая вода в Европе
2002 г.
Наводнения, прокатившиеся в конце июля – августе по странам Южной Европы и нанесшие серьезный ущерб экономике Австрии и Италии, достигли юга Чехии. Быстро поднимается уровень воды в пересекающей Прагу Влтаве.