Автор хроники, которая велась в городе Трир, что лежит в 150 км к югу от Кёльна, также видел этих детей. По его словам, на одежде Николаса красовался щит, «словно крест в форме буквы “тау”, что почитается знаком святости и чудотворной силы». В ту пору многие знали, что точно такой же крест носит на своей одежде и один из самых известных людей того времени – Франциск из города Ассизи. «Быть может, и юного воина Христова ждет теперь та же слава?» – говорили одни.
Тот самый Франциск – а был он примерно на 15 лет старше нового подвижника, Николаса – уже успел прославиться как безумец и отъявленный скандалист. От него отвернулись родные и близкие; им возмущались власти церковные и светские. Он требовал от своих сторонников бедности, целомудрия и послушания; он хотел, чтобы всю жизнь они оставались неприкаянными бродягами. Он ненавидел законы и оружие; он считал, что богатство и власть портят людей. Он шел по грани, разделявшей церковь и ересь, увлекая за собой все больше «братцев» и все сильнее рискуя кончить жизнь на костре. Лишь в 1210 г. его положение в обществе стало в какой-то мере прочным. Папа Иннокентий III позволил ему создать свою «официальную секту» – орден францисканцев.
В 1212 г. судьбы Николаса и Франциска наконец сошлись в одной точке. Итальянский подвижник тоже задумал отправиться в крестовый поход.
В субботу 25 августа 1212 г. в Геную, один из крупных портовых городов того времени, вошли необычные странники. Их взорам открылось море, которое они жаждали перейти или хотя бы переплыть.
Все собравшиеся ждали великого чуда. Вот-вот Николас «прострит руку на море и разделит его». Вот-вот пилигримы двинутся посуху вплоть до Святой земли. Все ждали и ждали, но чудо так и не свершилось.
Трудно понять, что случилось, когда тысячи людей разом поняли, что все они одурачены похвальбой юного хвастуна. Хронисты пересказывают эту часть истории сбивчиво и невнятно.
В потемках истории исчезают незадачливый пророк, его отец и почти все его сторонники. Их судьба не вполне ясна, но вряд ли можно сомневаться в том, что она весьма печальна.
В общем-то, известия о «крестовом походе детей» скорее задают вопросы, чем отвечают на них. Начнем с того, что само наименование этой странной авантюры неточно. «Крестовым походом» в узком смысле этого слова называется военный поход, начатый по призыву римского папы с согласия императора Священной Римской империи и королей Англии и Франции. Ничего подобного в этой истории мы не видели. В средневековых хрониках случившееся называли commotio («движение») или peregrinatio («паломничество»). Кроме того, нигде не упоминается, что у участников этой авантюры было оружие. А какой же военный поход без этого?
В старинных хрониках приверженцы Николаса обычно именуются словом pueri. В переводе с латинского это слово означает «отрок», но, например, в Средние века на Руси «отроками» называли не только детей, подростков, юношей, но и слуг, рабов. В Западной Европе в начале XIII в. понятие pueri толкуется столь же расширительно. Если у человека не было ни земли, ни имущества (в ту пору наследство доставалось только старшему сыну), ему ничего не оставалось, как идти в поденщики, пастухи, слуги. Таких людей, «нищих, что детей малых», тоже звали pueri.
Итак, крестовый поход детей впору назвать «паломничеством бесправных простолюдинов».
Именно среди таких неприкаянных людей – «нищих, что детей малых» – нашлось много желающих отправиться в Палестину, чтобы наконец поселиться на своем клочке земли в этой стране, по праву принадлежащей христианам.
Невероятно, но в том же 1212 г. в те месяцы, когда по всей Германии собираются в ополчение дети, подобная страсть охватила и французских отроков. Хронисты сообщают о появлении некоего мальчика-пастуха по имени Стефан, жившего в деревушке Клуа, к западу от Орлеана.
В мае 1212 г. (эта дата лишний раз показывает, как бурлит христианский мир!) он объявил об удивительной истории, что приключилась с ним. Он подал нищему еду, а тот вложил ему в руку письмо, отправленное самим Иисусом, и просил его как можно скорее передать это священное послание королю Филиппу Августу.
Согласно одной из хроник, которая велась в Лаонском монастыре, юный полководец собрал под свои знамена около 30 тыс. «детей» (pueri). Вместе с ними он отправился в Сен-Дени, где находился также замок самого короля. У него-то Стефан и просил аудиенции.
Но король не принял его, а, наоборот, недолго думая, отослал детей, большинству из которых не исполнилось 12 лет. Что стало с самим Стефаном, история умалчивает.
Впрочем, хроника, составленная впоследствии неким монахом, рассказывает и о дальнейшей судьбе этих детей. По его словам, французские pueri – как и юные немцы – по-прежнему стремились попасть в Святую землю. Их ряды полнились уже не только детьми, но и взрослыми – крестьянами, ремесленниками, священниками и даже преступниками. Они пересекли всю Францию и достигли Марселя. Здесь они ожидали (какие поразительные параллели!), что волны расступятся и пропустят их в Иерусалим.
Однако чудо не состоялось. Море надо было пересекать вплавь. Тут-то и пришли на помощь купцы, коих звали Хуго Железный и Вильгельм Свинья. Впрочем, две эти дьявольские фигуры со своими мрачными прозвищами вовсе не выдуманы летописцем. Их имена упоминают и другие источники. Известно, что Фридрих II, захватив этих преступных торговцев, велел их казнить. Пока же их уста источали мед и лесть. Они готовы были везти «поборников Христа за воздаяние Божие».
Они предложили детям подняться на семь имевшихся у них кораблей и обещали отвезти их в Иерусалим. Во время бури два корабля перевернулись у берегов Сардинии, у острова Сан-Пьетро; все пассажиры утонули. Остальные достигли мусульманской земли. Вот только приплыли корабли не в Палестину, а в Алжир и египетскую Александрию. Здесь детей продали на невольничьем рынке. Один из обращенных в рабство через восемнадцать лет вернулся в Европу и рассказал об ужасной судьбе его товарищей. Возможно, хронист – некий Альберих фон Труафонтен, – повествуя о блудных сынах Европы, смешал в своем рассказе сразу две похожие истории, случившиеся в одно и то же лето – в Германии с Николасом и во Франции со Стефаном. Возможно, так закончились оба похода. Возможно, страшный рассказ о продаже доверчивых крестоносцев родился из слухов, возникших, когда участники этой авантюры так и не вернулись домой.
Месть Крысолова
В Нижней Саксонии, на берегу реки Везер, неторопливо катящей свои воды в Северное море, расположился небольшой немецкий городок Гамельн. Это патриархально тихое сегодня место было в прошлом ареной поразительных событий, волновавших впоследствии не одно поколение писателей, ученых и поэтов.
Речь пойдет о знаменитой истории гамельнского Крысолова-флейтиста и о детях, якобы погубленных им. В эпоху Средневековья в Саксонии сложилось устное предание, повествующее о том, как Гамельн стал объектом нападения полчищ прожорливых крыс. Местный магистрат был в растерянности; жители впали в панику. Но на помощь горожанам неожиданно пришел некий флейтист. С помощью своего инструмента он выманил крыс за городские ворота и, заворожив волшебной музыкой, заставил одну за другой погрузиться в воды реки Везер. Короче говоря, утопиться. Жители вздохнули с облегчением, но на этом история, как известно, не закончилась. Жадные отцы города отказались заплатить флейтисту обещанное. Тогда он, уходя из Гамельна, в гневе заиграл снова. Однако теперь за ним пошли уже не грызуны, а дети неблагодарных горожан. И никто не смог остановить ни их, ни музыканта-волшебника. Больше детей никто никогда не видел.
Гамельн-флейтист
Цитируемый ниже отрывок летописи является сегодня наиболее достоверной частью предания.
«В 1284 г., в день Иоанна и Павла, что было в 26-й день месяца июня, одетый в пестрые покровы флейтист вывел из города сто и тридцать рожденных в Гамельне детей на Коплен, близ Кальварии, где они и пропали».
В XVI–XVII вв. в легенде был еще один любопытный отрывок, позже исчезнувший. В нем говорилось, что двум ребятишкам все же удалось спастись и они сообщили жителям города подробности исчезновения товарищей. Из их сбивчивого рассказа следовало, что, отстав из-за усталости от других ребят, они увидели, как дети вслед за Крысоловом вошли в горную пещеру и каменные стены сомкнулись за ними. Через несколько недель после этих событий один из уцелевших детей онемел, а другой лишился зрения. Суеверные горожане посчитали случившееся кознями Сатаны. Они были уверены, что это именно он явился в город под видом флейтиста.
Еще одна версия сводится к следующему. В 1284 г. некий вербовщик, проходя через Гамельн, уговорил молодых горожан последовать за ним для переселения в другое место. Перейдя через горы, все эти люди оказались на территории современной Румынии и поселились там.
Легко сняться и уйти из города могла только голытьба – люди, не имевшие постоянного заработка и профессии, а такие колонисты вербовщикам были не нужны. Кроме того, достаточно просто взглянуть на карту, чтобы увидеть, какое огромное расстояние отделяет Гамельн от Трансильвании, и понять, что это не самое лучшее место для вербовки мастеровых.
Итак, версий много, «а воз и ныне там». Но вот ученые взялись за дело более серьезно. В 1980-е гг. известная немецкая исследовательница Вальтраут Вёллер отправилась на злополучное место и попыталась раскрыть загадку Гамельна. В первую очередь она решила найти те места, о которых сообщала городская летопись. Как оказалось, в 15 км от городских ворот Гамельна в горах находится болотистая котловина, окруженная со всех сторон мрачными скалами. Местные жители не любят там бывать и называют ее «Чертовой ямой». Скалы, обрамляющие впадину, отвесны: к ней ведет лишь одно узкое ущелье, практически непроходимое в наше время.
Теперь надо было установить, отчего все же погибли гамельнские дети и почему они оказались так далеко от своих домов. И опять Веллер обратилась к истории. Ей помог календарь: ведь день 26 июня так близок к 21-му числу – времени летнего солнцестояния, которое всегда праздновалось в странах Европы. Исследовательница установила, что на скалах, окружавших «Чертову яму», в эти