Потемкинские деревни были вовсе не из картона!
Князь Григорий Александрович Потемкин, любовник и, вероятно, даже законный супруг Екатерины II, российской императрицы, стал жертвой зависти, интриг, придворных пересудов. Впрочем, клевета эта сыграла злую шутку не с ним самим, а с теми, кто принимал ее за чистую монету.
Увы, сегодня помнят не самого князя Потемкина, не государственного деятеля, основателя многих крупных городов, а «потемкинские деревни». Они стали синонимом обмана, очковтирательства, показного блеска.
Эта идиома восходит к рассказу о том, как князь Потемкин, губернатор южнорусских областей и Крыма, стремясь обмануть императрицу, совершавшую поездку по этим землям, распорядился срочно возвести на ее пути мнимые деревни, составляя их из одних лишь декораций и для видимости населяя людьми. С помощью этих «потемкинских деревень» князь убедил императрицу в том, что страна процветает, и этим скрыл от нее огромные растраты – им самим было присвоено 3 млн руб.
Эти измышления появились вскоре после инспекционной поездки императрицы, состоявшейся в 1787 г. Слухи быстро распространились по всему свету.
Всю эту ложь, поведанную саксонским дипломатом и явленную публике в серии статей, превративших Григория Александровича Потемкина в лживого шарлатана, разоблачил лишь российский ученый Георгий Соловейчик, автор первой критической биографии Потемкина. Произошло это спустя почти полтора века.
Знаменитый фаворит Г.А. Потемкин
Когда участники той самой инспекционной поездки, продолжавшейся не один месяц, приехали осматривать Севастополь, строительство которого Потемкин начал всего за три года до этого, их встретили в порту 40 военных кораблей, салютовавших в честь императрицы. Когда же они осмотрели укрепления, верфи, причалы, склады, а в самом городе – церкви, больницы и даже школы, все высокие гости были необычайно поражены. Иосиф II, император Священной Римской империи, инкогнито участвовавший в этой поездке, дотошно все осматривавший и, как свидетельствуют его записки, настроенный очень трезво и критично, был прямо-таки напуган этой выросшей как из-под земли базой русского военного флота.
Между тем строительство Севастополя – лишь один факт в череде разнообразных, достойных уважения деяний, совершенных Потемкиным, а город этот – лишь один из целого перечня городов, основанных князем.
Мери Гатри, по роду занятий учительница, писала о городе Николаеве всего через пять лет после того, как он был основан: «Улицы поразительно длинные, широкие и прямые. Восемь из них пересекаются под прямым углом и вместить они способны до 600 домов. Кроме того, имеется 200 хижин, а также земляные постройки в пригородах, заселенные матросами, солдатами и т. д. Имеется также несколько прекрасных общественных зданий, таких как адмиралтейство, с длинным рядом относящихся к нему магазинов, мастерских и т. д. Оно высится на берегу Ингула, и при нем располагаются речные и сухие доки. Короче говоря, все необходимое для строительства, оснащения и снабжения провиантом военных кораблей – от самых крупных до шлюпок. Доказательством служит тот факт, что в прошлом году со здешних стапелей сошел корабль, оснащенный 90 пушками. Упомянутые общественные строения, так же как прелестная церковь и немалое число частных домов, сложены из изящного белого известнякового камня… Прочие дома – деревянные… Количество жителей, включая матросов и солдат, достигает почти 10 000 человек».
От Екатерины не могли утаиться наветы на князя Потемкина. Она злилась, досадовала, но никак не руководствовалась ими. По возвращении в Царское Село она писала Потемкину: «Между Вами и мной, мой друг, разговор короток. Вы мне служите, я Вам благодарна. Вот и все. Что до Ваших врагов, то Вы Вашей преданностью мне и Вашими трудами на благо страны прижали их к ногтю».
Потемкин пребывал на вершине карьеры, начавшейся 13 лет назад, когда Екатерина выбрала его своим фаворитом. Впрочем, выделила она его задолго до этого, в тот решающий для нее день, 28 июля 1762 г., когда свергла своего мужа, императора Петра III, и провозгласила себя «императрицей и самодержицей всея Руси» (низложенный император был вскоре убит). В то время Потемкину было 23 года, он происходил из родовитой, но небогатой семьи. Он принял активное участие в дворцовом перевороте.
Его имя значилось в составленном царицей списке тех 40 человек, что поддержали ее во время переворота. Первыми здесь были названы братья Орловы. Один из них, Алексей Орлов, 6 июля 1762 г. в Ропше, по-видимому, и убил низложенного императора. Потемкин также был в то время в Ропше, но вряд ли он участвовал в убийстве. Во всяком случае о нем никогда не вспоминали в связи с этим событием. Иначе бы непременно его наградили куда щедрее.
Со своими четырьмя сотнями душ Потемкин вовсе не был богачом. У людей богатых крепостные исчислялись тысячами, у некоторых вельмож одних только домашних слуг и лакеев насчитывалось до восьмисот.
Вскоре после коронации Екатерины Потемкин получил звание камер-юнкера. Итак, он официально вошел в круг придворных. Этим он обязан был прежде всего братьям Орловым. Они протежировали ему.
В ту пору, когда Потемкин только появился при дворе, Григорий Орлов считался, несомненно, самым могущественным – после правительницы – человеком в империи.
Он был уверен, что власть его и его положение крепки. Однако когда он и его братья заметили, что императрице все больше нравится молодой Потемкин, когда до них дошел слух, передаваемый при дворе – говорили, что Потемкин как-то раз бросился Екатерине в ноги, поцеловал ее руки и пролепетал признание в любви, – тогда они решили преподать дерзкому сопернику урок. Григорий и Алексей потребовали от него объяснений; этот разговор, проходивший на квартире Григория во дворце императрицы, вылился в драку. По-видимому, тогда Потемкин тяжело повредил себе левый глаз (в результате он его лишился).
Потемкин был глубоко уязвлен. Он удалился от двора. В течение полутора лет жил анахоретом. Все это время он много читал, в особенности его интересовали богословские труды. Итак, разгульная жизнь внезапно сменилась вдумчивым уединением в тиши рабочего кабинета.
Прошло полтора года после драки с Орловыми, и Потемкин вновь появился при дворе – не он этого хотел, за ним прислала Екатерина. Он был произведен в камергеры, и теперь его стали титуловать «ваше превосходительство». Однако когда разразилась первая Русско-турецкая война, Потемкин отправился в действующую армию.
Он не раз отличался в сражениях и потому быстро продвигался по службе, его наградили орденами Св. Анны и Св. Георгия. Его начальник, генерал Румянцев, писал в своем рапорте императрице о том, что Потемкин «сражается, не щадя себя»: «Никем не побуждаемый, следуя одной своей воле, он использовал всякий повод, дабы участвовать в сражении».
Это произвело большое впечатление на Екатерину. Когда Потемкин, получив отпуск, прибыл в Петербург, императрица дала ему аудиенцию, а прощаясь, разрешила ему присылать письма лично ей.
Посланники, пребывавшие в Петербурге, известили о смене фаворита все европейские правительства. Ведь случившееся было не только частным делом российской императрицы, оно означало перемену в политическом руководстве, перемену, которая могла иметь важнейшие последствия. Даже слабый, ничтожный фаворит все равно играл серьезную роль. Ведь как-никак он был важным государственным сановником. Он был старшим флигель-адъютантом и занимал ряд значительных военных постов. Он жил во дворце императрицы. Его комнаты располагались прямо под ее личными покоями и соединялись с ними лестницей. Все его расходы оплачивались из государственной казны, и, естественно, он получал жалованье.
Потемкин постепенно забирал бразды правления в свои руки. Оставаться одним лишь любовником государыни было ему мало, хотя и без того ему жилось вполне славно. Он занимал очень высокие посты, был членом Тайного совета, вице-президентом Военной академии в ранге генерала. Он был возведен в графское достоинство. Екатерина наградила его высшими российскими знаками отличия и позаботилась даже о том, чтобы иностранные правительства также отметили его. В марте 1776 г. Григорий Александрович Потемкин получил титул князя Священной Римской империи. С тех пор он был «князем», «Светлейшим», «Его светлостью».
Его биограф, Соловейчик, уверен, что с конца 1774 г. Потемкин перестал быть любовником Екатерины и стал ее законным супругом.
Действительно ли состоялась свадьба, нельзя сказать наверняка.
Расставание произошло уже в 1776 г. Однако, как и прежде, он влиял на все важнейшие решения, принимаемые императрицей.
Он только не был теперь ее любовником. Зато он, и лишь он один, определял, кому быть у нее в любовниках – и Екатерина соглашалась с ним.
Занимался он прежде всего обустройством и укреплением территорий, отвоеванных у турок.
Всего за несколько лет здесь выросли города, возведенные им. К тому времени он был президентом Военного совета, начальником конной гвардии, фельдмаршалом. Эти должности явились знаком признания успешно проведенной им военной реформы: он изменил принципы вооружения и организации российской армии, а также всю ее структуру.
Затем, после того как Потемкин всего за несколько лет проделал огромную работу по освоению новых земель, Екатерина испросила у него разрешения посетить новороссийские земли. Она не просто хотела посмотреть результаты его трудов. Нет, поездка Екатерины на юг, – по замыслу Потемкина, – должна была продемонстрировать всему миру могущество российской императрицы и одновременно доказать невероятный подъем, охвативший Россию.
Потемкин достиг своей цели. Он показал европейцам, что Россия стала великой державой. На обратном пути, желая подчеркнуть силу своей страны и напомнить исторические корни нынешних успехов, Потемкин привез участников вояжа в Полтаву, туда, где в 1709 г. Петр Великий наголову разбил армию короля шведского Карла XII, вторгшуюся в Россию. По распоряжению Потемкина 50 тыс. солдат на глазах Екатерины и ее спутников разыграли еще раз это сражение.