В целом сотрудничество между СССР и Германией в 1923–1933 гг. носило взаимовыгодный характер. Советская сторона, хотя и в ограниченной степени, получала доступ к немецким техническим и тактическим разработкам. Рейхсвер в свою очередь имел возможность готовить кадры для запрещенных по условиям Версальского договора авиационных и танковых войск.
В 1935 г. в Германии ввели всеобщую воинскую повинность и на смену рейхсверу пришел вермахт. Одновременно Гитлер не только расправился с собственными коммунистами, но и фактически объявил войну международному большевизму. Все немецкие объекты в СССР были ликвидированы.
Маршалы Тухачевский и Егоров, командармы Уборевич, Корк, Якир периодически посещали Европу, где время от времени, обсуждали с германскими военными как вопросы военной теории, так и некоторые политические проблемы.
Когда пришла пора сталинских чисток, многим красным командирам эти контакты стоили жизни…
Что касается немецких генералов, то они также время от времени бывали в СССР и даже присутствовали на учениях в качестве наблюдателей.
Кое-какие контакты поддерживались и в экономической сфере. В 1935 г. правительство Германии предоставило СССР 5-летний кредит на 200 млн марок. Впоследствии немцы попросили погасить этот кредит досрочно и получили обратно четвертую часть всей суммы.
Германия проявила огромную заинтересованность в продуктах и промышленном сырье из России. Советская сторона изъявляла готовность пойти навстречу в обмен на новейшую технику и технологии.
Одновременно с пактом Молотова – Риббентропа было подписано соглашение, по которому Кремль получал возможность заказать в Германии оружие и оборудование на сумму 200 млн марок. Все это предоставлялось в кредит, причем расплата за него должна была начаться лишь с 1945 г.
Советская сторона выполняла свои обязательства более пунктуально, предоставив по бартеру на 20,1 млн марок больше товаров, нежели получила из Германии.
Гитлер и его соратники в то время уже рассматривали СССР как потенциального противника, но отказывать Кремлю в тот момент было неразумно, да и опасно. Возможность скорого окончания войны с Англией и Францией была сомнительна, и нужда в русском сырье сохранялась. По соглашению от 11 февраля 1940 г. в СССР пошло оружие. Но либо устаревшее, либо наоборот – новейших образцов, но в считанных экземплярах. Для того чтобы наладить в СССР промышленное производство этих образцов, требовались время и значительные капитальные вложения.
10 января 1941 г. стороны заключили еще одно соглашение на сходных условиях. Правда, командование вермахта к этому времени уже приступило к подготовке нападения на СССР. Теперь задача немецкой стороны сводилась к тому, чтобы выкачать из советских «друзей» как можно больше сырья для войны с ними же и одновременно максимально оттягивать выполнение собственных обязательств. С этой задачей команда Гитлера справилась блестяще.
Германские партнеры нагрели советских «друзей» на 234,2 млн марок.
Даже в то время как немецкие поставки совсем прекратились, советские чиновники продолжали гнать свой ничем не компенсированный бартер в Германию. Многие историки полагают, что делалось это не по глупости, а по прямому распоряжению Кремля. Сталин таким способом выплачивал своеобразную дань Гитлеру, надеясь удержать его от нападения на СССР.
По материалам А. Писаревой
Немецкие базы в советском тылу
Ранним утром 5 ноября 1942 г. с аэродрома под Архангельском взлетели два тяжелых истребителя, ведомые летчиками Александром Устименко и Виктором Горбунцовым. Полет был секретным, и на борту одного из них в качестве пассажира летел полковник Федор Попов, только что назначенный начальником штаба ВВС Краснознаменного Балтийского флота. И хотя полет проходил в нашем тылу над безлюдными местами, самолеты в пункте назначения не появились…
Летом 1988 г. группа «Поиск» архангельского гарнизона обнаружила один истребитель. При осмотре фюзеляжа на нем были найдены пробоины от пуль авиационного немецкого пулемета! Но немецкие истребители не могли тогда долететь до этого района. Наши летчики старательно осмотрели этот район, произвели его фотосъемку и в июле 1989 г. близ Окулова озера обнаружили заброшенный аэродром. Немецкий! Взлетно-посадочная полоса была покрыта листами рурской стали, неподалеку стояли замаскированные полуразвалившиеся строения. На бочках из-под горючего «красовалась» свастика!
Подводные диверсанты отправляются на задание
Оказывается, в 1942 г. немцы, кроме того, создали секретную базу в бухте Нагурского на Земле Франца-Иосифа, а на Земле Александры поставили свою метеостанцию. Еще одна база – для отстаивания немецких подводных лодок – обосновалась на Новой Земле, в 25 км к югу от мыса Желания. А в июле 1942 г. советские летчики обнаружили базу подводных лодок немцев в губе Велушья. Пользуясь безлюдьем нашего Севера, немцы обнаглели настолько, что устроили прямо на сибирском побережье еще одну метеостанцию, причем подземную. Ее обнаружили лишь в 80-х гг. Станция имела выдвижные телескопические антенны и перископ для наблюдения за окружающей местностью. Когда станцию обнаружили, на ее топливном складе еще оставалось несколько тонн угля и столько же солярки. К концу войны на станции вышел из строя передатчик, и немцы аккуратно законсервировали оборудование, встали на лыжи и пошли сдаваться в ближайший населенный пункт.
Карта акватории Баренцева моря, Новой Земли и Земли Франца-Иосифа
С этой секретной немецкой метеостанцией произошел курьезный случай. Немцы, не мудрствуя лукаво, передавали азбукой Морзе метеосведения… советским метеокодом!
– Мы знали об этой странной метеостанции, – вспоминал много лет спустя один из бывших работников Севморпути. – Ведь все наши северные метеостанции были на учете. Но решили, что раз уж немцы организовали там станцию и регулярно передают сводки, то пусть действуют и дальше, благо наших метеостанций в этом совершенно безлюдном районе не было. Так и работали наши супостаты почти до конца 1944 г.
Ранее, в 1931 г., над этими районами пролетел немецкий дирижабль «Граф Цеппелин» (якобы с научными целями). Позже выяснилось, что с него проводилась тщательная аэрофотосъемка по всему маршруту. Значит, к созданию тайных баз на нашей территории немцы готовились давно.
Но не только безлюдный Север привлекал внимание немецкой разведки. Поздней осенью 1941 г. в Токио был арестован наш разведчик Рихард Зорге. Следствие показало, что он сумел внедриться в германское посольство и широко использовал в интересах советской разведки немецкого посла, генерала Ойгена Отта, и уполномоченного гестапо, штандартенфюрера Йозефа Мейзингера. Гитлер пришел в ярость от этого известия и потребовал сурово наказать виновных. Однако добраться до Токио в те годы им было нелегко. Даже путь до Маньчжурии с аэродрома на советской территории составлял свыше 7 тыс. км.
В распоряжении немцев был лишь дальний разведчик «Фокке-Вульф-200», способный преодолеть без посадки максимум 3500 км. Требовалось соорудить на середине маршрута, в далеком советском тылу, аэродром для промежуточной посадки и дозаправки самолета.
Трассу сверхдальнего полета наметил полковник Ровел, занимавшийся еще до войны секретной разведкой западных районов СССР. Она проходила над пунктами: Таганрог – Элиста – остров Барса-Кельмес на Аральском море – пустыня Муюн-Кум – озеро Балхаш – Урумчи – Гоби – Хайлар. Промежуточный аэродром предполагалось оборудовать силами десанта в западной части побережья озера Балхаш.
Возможно, хорошо продуманная немцами операция прошла бы успешно и в нашем глубоком тылу обосновался бы еще один их тайный аэродром. Но блестяще сработали наши разведчики в Париже, заполучив план этой операции. Остальное, как говорится, было делом техники…
Был ли подвиг Николая Гастелло?
Постараемся восстановить хронологию того дня Великой Отечественной войны, когда летчик Николай Гастелло вошел в бессмертие – 26 июня 1941 г. На четвертый день войны немецкие танки Гота и Гудериана продвигались по Белоруссии со скоростью 100 км в сутки. А уже 29 июня 3-я, 4-я, 10-я и 13-я армии Юго-Западного фронта Красной Армии были окружены.
Перед нашими войсками стояла задача хоть как-то, любой ценой остановить врага. 26 июня с аэродрома Боровское под Смоленском поднялись три советских бомбардировщика ДБ-3 «Ф». Они должны были отбомбиться в районе шоссе Радошковичи – Молодечно, где наблюдалось большое скопление немецких танков.
Пилотам этих самолетов, по донесению командования, были капитаны Николай Гастелло, Александр Маслов и старший лейтенант Федор Воробьев.
Жители поселка видели, как около 12.00 26 июня немецкую колонну благополучно атаковали три «сталинских сокола». Самолет старшего лейтенанта Воробьева, сбросив бомбы, развернулся и ушел к своим – за линию фронта. Два других бомбардировщика уже после выполнения боевой задачи, т. е. по дороге «домой», были подбиты немецкими зенитками.
Один из них (горящий, со шлейфом густого дыма) «ушел в неизвестном направлении». Так свидетельствуют донесения 207-го авиаполка 42-й авиадивизии и местные жители. А второй, также горящий, сделал разворот, дотянул до вражеской колонны и спикировал в самую гущу немецких танков…
Федор Воробьев, который вернулся на аэродром в Брянск (т. к. наши войска отступали, то 207-й авиаполк в тот же день, 26 июня, перебазировался в Брянск), тогда же в рапорте указал: он и штурман лейтенант Рыбас видели, что бесстрашный самолет, совершивший огненный таран, вел капитан Гастелло.
Тайна, покрытая мраком, долгие годы окутывала судьбу экипажа третьего советского бомбардировщика, который вел пилот, капитан Александр Маслов, призванный в Красную Армию из подмосковной Коломны.
Только в мае 42-го родственникам Маслова в Коломну, а также родственникам членов его экипажа – штурмана лейтенанта Владимира Балашова, младшего сержанта стрелка-радиста Григория Реутова и младшего сержанта воздушного стрелка Бахтураза Бейскбаева – командование 207-го авиаполка отправило извещения