Это были не огни святого Эльма!
История парадоксов распорядилась так, что гибель лучших немецких, американских и английских дирижаблей пришлась на пору наибольшей их популярности. Катастрофы, потрясающие воображение, следовали чередой, и сторонники «аппаратов тяжелее воздуха» воспользовались этим. Точнее, промышленники и авиаконструкторы на долгие годы внушили мысль людям, что взрывоопасный водород и крайне большие размеры дирижаблей, делающие их игрушкой стихии и всяческих случайностей, говорят о том, что они опасны для пассажирских перевозок и должны уступить место авиации.
Особенно потрясла современников гибель самого «надежного» и дорогостоящего пассажирского дирижабля «Гинденбург», построенного инженерами на верфях Германии в 1936 г. Это было действительно техническое чудо, гигантский летающий корабль, способный взять на борт 72 пассажира и со скоростью 140 км/ч. перебросить их в Америку. Его длина равнялась 245 м, при наибольшем диаметре 30 м общий его объем составлял 200 тыс. м3. К услугам пассажиров было кафе с небольшой эстрадой и белым роялем, прогулочная палуба и комфортабельные каюты. Сохранились уникальные кадры, снятые американским кинооператором, запечатлевшие потрясающую картину гибели «Гинденбурга». Их до сей поры исследуют эксперты и криминалисты, пытаясь найти причину воспламенения водорода и дать ответ на вопрос, что послужило причиной гибели дирижабля – молния или бомба.
Гибель аэростата «Гинденбург»
Примечательно, что фирма перед вылетом «Гинденбурга» получила анонимное письмо с угрозой отправить дирижабль «на тот свет» и саботировать его полеты через Атлантику. Дирекция фирмы была не на шутку встревожена, тогда в полет отправился сам экономический директор фирмы инженер Эрнст Лейман. «В этой ситуации я обязан быть с моими парнями», – объявил он свое решение.
6 мая в 18:00 штурман принял радиограмму с земли также с рекомендацией причалить к мачте из-за сильного ветра.
На земле более 1 тыс. человек видели, как «Гинденбург» под звуки бодрого марша на высоте 200 м описывал грациозную дугу, чтобы положить нос по ветру, затем 4 двигателя отработали реверс и серебристо-серая сигара плавно приблизилась к причальной мачте.
На высоте 60 м были выброшены швартовы, и наземная команда завела концы к вспомогательным анкерным мачтам. Спустя 4 мин. после полной швартовки в заднем баллонете показалась яркая вспышка и вслед за ней гигантский огненный гриб взметнулся ввысь. Красавец дирижабль охватило невероятно жаркое, всепожирающее пламя.
Командир «Гинденбурга» Марк Пруст, инженер Эрнст Лейман и другие члены экипажа, находившиеся в носовой рубке, были на своих рабочих местах, пока их не поглотило пламя. Восемь человек погибли от удушья, поскольку от большой температуры горения водорода кислород был поглощен. Офицер-радист Шпек умер от ожогов. 12 членов экипажа и 13 пассажиров были извлечены из-под искореженных стрингеров и шпангоутов мертвыми.
И все же каким-то чудом 61 человеку удалось спастись.
Прежде всего исследовался вопрос о возможности воспламенения водорода в баллонетах от коронного разряда («огней святого Эльма»), который бывает при приближении грозового фронта.
В воздухе могут возникать локальные поля статического электричества с напряжением во много тысяч вольт, что может вызвать искровой разряд с последующим воспламенением водородно-воздушной смеси.
Комиссия, расследовавшая причины катастрофы «Гинденбурга», установила, что само причаливание выполнялось в полном соответствии с действующими на то время инструкциями. Наиболее вероятной причиной возникновения пожара действительно могла быть электрическая искра, тем более что во время полета вахтенными инженерами была замечена утечка водорода.
Криминальная полиция Германии, а также гестапо по указанию фюрера также произвели расследование, придав ему политическую окраску. Они утверждали, что «Гинденбург» был уничтожен взрывом мины с часовым механизмом, установленной на дне баллонета № 4, членом экипажа летающего символа германской нации, своеобразного технического чуда.
Мина должна была взорваться после причаливания и после того, как пассажиры оставят дирижабль. Но «Гинденбург» сделал «лишний» круг, и часовой механизм сработал. Генрих Гиммлер поспешил обвинить коммунистов в преднамеренной диверсии, но подкрепить свое заявление сколько-нибудь вескими доказательствами не смог.
Во время Второй мировой войны нападение японцев на Пёрл-Харбор позволило американским военным специалистам бросить упрек Конгрессу: дирижабли береговой охраны, по их мнению, не позволили бы врагу незаметно подойти к кораблям. Деньги были отпущены, и фирма «Гудиер» начала выпускать до 20 дирижаблей в месяц, правда, небольших по объему, которые многие годы несли дозорную службу у берегов США.
Истинная история Сакко и Ванцетти
Суд над Сакко и Ванцетти можно считать крупнейшим делом столетия. Их обвиняли, по существу, лишь в том, что они были иностранцами и имели политические взгляды, отличные от взглядов других. Для людей всего мира Сакко и Ванцетти стали символом невинно осужденных. Но прошло время, и из необъятной груды документов, историки вновь извлекли на свет отчеты о процессе, допросы обвиняемых, заявления свидетелей, результаты экспертизы. И сегодня стало возможным узнать если и не абсолютную правду, то по крайней мере вплотную к ней приблизиться.
Ванцетти было 32 года. Он родился и вырос в Пьемонте, в семье рабочего. Все свободное от работы время он проводил со своими друзьями анархистами, читал их книги, посещал их собрания. Благодаря этому он вскоре потерял работу. А найти новое место анархисту было практически невозможно. И тогда он отплыл в Америку, страну свободы. Сакко было 29 лет. Как и Ванцетти, в Америку его привела нищета. Он также был анархистом. Но его личная жизнь в корне отличалась от жизни Ванцетти. Во-первых, Сакко был женат на очаровательной итальянке по имени Розина. Во-вторых, он был высококвалифицированным сапожником. Поэтому всегда мог найти себе работу.
Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти
Дружба Сакко и Ванцетти зародилась в тот момент, когда настал срок их призыва на военную службу Как и многие другие анархисты, они не хотели воевать и вместе сбежали в Мексику Скоро им объяснили, что иностранцы призыву не подлежат, и они вернулись. В октябре 1917 г. Сакко был приглашен на фабрику «Райс энд Хаткинс» в Саут-Брейнтри. Он проработал некоторое время на этой фабрике, после чего сменил место. К тому времени у него уже был один ребенок, и его жена ждала второго. Жили они в небольшом домике.
Ванцетти пошел другой дорогой. После нескольких лет работы он больше не мог выносить фабрику с ее ежедневной дисциплиной. И вот он становится уличным торговцем рыбой в Плимуте.
2 июня 1919 г. перед домом генерала Палмера в Вашингтоне была взорвана бомба.
По земле было разбросано с полсотни листовок с заглавием: «Правдивые слова». Они призывали к классовой борьбе, заявляли о преступности государственных органов. В 1919 г. Соединенные Штаты переживали страшный кризис. Мобилизованные солдаты были возвращены к гражданской жизни. Они получали смехотворное жалованье. Многие уже не могли устроиться на прежнее место работы. Насчитывалось 3 млн безработных. Цены росли с головокружительной быстротой. С 1-го мая начались столкновения. Один из социалистических митингов в Нью-Йорке был окружен вооруженными ветеранами. Американскими легионерами была разграблена редакция социалистической газеты.
Среди массы арестованных в те дни оказались Сакко и Ванцетти. Их обвиняли в ограблении кассиров обувной фабрики в Саут Брейнтри 15 апреля 1920 г. На суде Сакко говорил, что в тот день ходил в итальянское консульство в Бостоне, чтобы отдать фотографию, необходимую для паспорта. Он задержался в городе, потому что встретил своих итальянских друзей. Служащий консульства, вернувшийся в Италию, прислал свое свидетельство. Он подтверждал рассказ Сакко. Были найдены все друзья, видевшие Сакко в тот день, обедавшие и пившие вместе с ним. Все они предстали перед трибуналом и подтвердили его алиби. Они приводили подробности. Прокурор Кацман спросил у одного из свидетелей:
– Почему вы запомнили, что это было 15 апреля?
– Именно в этот день я был у своего врача.
Врач был вызван в суд. Его книга регистрации пациентов подтверждала показания свидетеля.
Алиби Ванцетти также казалось бесспорным. Несколько свидетелей утверждали, что 15 апреля, как и во все остальные дни, Ванцетти продавал рыбу.
Все эти свидетельства производили благоприятное впечатление. И должны были бы перевесить полные противоречий свидетельства обвинения. Но не в данном случае. Большинство свидетелей защиты были не только итальянцами, но и анархистами. В глазах присяжных это значительно уменьшало ценность их показаний.
Что касается выстрелов в кассиров, то эксперт, приглашенный защитой, утверждал, что выстрелы были сделаны из иностранного оружия Bayard, а вовсе не из кольта. С этим согласился и второй эксперт защиты. Таким образом, исходя из презумпции невиновности подсудимого, можно было бы отдать предпочтение экспертам защиты.
Шесть недель продолжались судебные заседания. Можно представлять себе настроение присяжных, которые провели эти шесть недель в условиях, мягко говоря, мало комфортных. Это были честные и порядочные люди. Но, родившись и получив воспитание в определенных социальных условиях, могли ли они оставаться объективными в решении подобного дела и снисходительными по отношению к итальянским анархистам?
В течение всего процесса старательно избегали выступлений самих обвиняемых. Прежде всего, об этом позаботился судья Тэйер. Он не хотел превратить трибунал в форум. Адвокаты также советовали Сакко и Ванцетти не позволять себе неосторожных заявлений. Но на одном из заседаний Сакко не выдержал. Он хорошо понимал настоящий смысл процесса: если бы он не был анархистом, то не сидел бы сейчас на скамье подсудимых. И он взорвался. Он рассказал про свое детство, проведенное в бедности, и свое стремление к справедливости. Слушая его, некоторые присяжные сначала улыбались. Словарный запас Сакко был очень беден, он с трудом подбирал слова. Но скоро улыбки на лицах исчезли. Сакко говори