В медицинском заключении говорится о какой-то «тяжелой инфекции», от которой якобы наступила смерть, а в акте вскрытия – об «острой инфекции», хотя медики прекрасно знали, что инфекции «вообще» – ни тяжелой, ни острой, ни легкой – не существует, а есть конкретные, притом различные инфекции, порождающие ту или иную болезнь.
Недавно стало известно, что за эти две с лишним трагические недели в Горках один за другим заболели люди из обслуживающего персонала: комендант, его жена, повар – всего семь человек, и каждому был поставлен один и тот же диагноз – ангина. У всех были симптомы, похожие на те, что отмечались у Горького. Никакого контакта с ним эти люди не имели, заразиться от него не могли, а близкие, постоянно общавшиеся с писателем, ничем не заболели. Остается предположить, что источником заражения была пища, которую готовили для Горького и которую могли есть и заболевшие. Подобную картину болезни могла вызвать сыворотка из смеси пневмококков и стафилококков.
Еще в 1933–1934 гг. Генрих Ягода, в прошлом фармацевт, организовал в недрах ОГПУ-НКВД секретную лабораторию по производству ядов для устранения «врагов народа» сначала за границей, а затем и внутри страны. На Лубянке создавались специальные яды, приводящие к моментальной или быстрой смерти с имитацией симптомов других болезней. Складывается впечатление, что, дав толчок болезни Горького, инициаторы понадеялись на ее естественный ход, поскольку измученный множеством всяких недугов организм писателя был действительно очень ослаблен. Но резервные силы организма, воля Горького к жизни начали побеждать болезнь. Когда это стало очевидным (скорее всего – 16 июня), болезни решили «помочь»…
Отметим еще некоторые, почти мистические странности этих драматических дней. Алексей Максимович заболел, как уже говорилось, 1 июня, а «профессор-философ» Юдин, он же секретарь Союза писателей и негласный сотрудник НКВД, еще 31 мая говорил своим знакомым, что Горький смертельно болен и надежды на то, что он выживет, нет никакой.
Вряд ли болезнь и смерть писателя были «организованы» Генрихом Ягодой по собственной инициативе. Подобную самодеятельность в отношении крупных фигур Сталин не терпел. Значит, распоряжение убить Горького отдал сам Сталин. Но почему? Какую опасность представлял для него Горький в 1936 г.?
«То, что он мог дать Сталину, он уже дал, – пишет Ваксберг. – Мертвый Горький автоматически превращался в союзника, за живого никто поручиться не мог. Его дружба с Бухариным была очевидной, дружба со Сталиным – воображаемой. Горького надо было скорее канонизировать, объявить лучшим сталинским другом, советским святым, и сделать это раньше, чем он мог что-нибудь натворить, поставив под сомнение такую возможность».
Аркадий Ваксберг излагает и другой, более конкретный мотив этого преступления. В 1935–1936 гг. готовилась новая, «сталинская», конституция. Часть оппозиционно настроенной советской научной и творческой интеллигенции, и прежде всего Максим Горький, выдвинула идею создания так называемой партии беспартийных, или «Союза интеллигентов», который мог бы выступить на выборах в советский парламент отдельным списком, а в дальнейшем «конструктивно помогать» правящей партии – ВКП(б).
Предполагалось, что список кандидатов в депутаты от этой партии возглавят А.М. Горький, академики И.П. Павлов, А.П. Карпинский (президент АН СССР) и В.И. Вернадский. Павлов и Карпинский были известны своим неприятием советского партократического режима. Павлов открыто говорил, что ежели то, что делают большевики с Россией, – это эксперимент, то для такого эксперимента он пожалел бы предоставить даже лягушку…
Максим Горький стремился гуманизировать власть, пытался «перевоспитать» сначала Ленина, а затем Сталина. Конечно, из этого ничего не могло выйти. Но Горький думал иначе. Ради этой иллюзорной цели он шел на многие жертвы, компромиссы, перешагивал через собственные нравственные принципы, и в результате потерял свободу, а потом и жизнь.
Кровавый романтик Яков Блюмкин
Недолгая жизнь Якова Григорьевича Блюмкина настолько богата событиями, что их без труда наберется на целую книгу. Злой, искренний, не терзающийся комплексами авантюрист от революции. Наркоман, вошедший в историю только потому, что его имя ассоциируется с самыми грязными и скандальными событиями времен прихода большевиков к власти. Сам он представлялся новым знакомым так: «Я– тот самый Блюмкин, который убил графа Мирбаха!»
Родился Яков Григорьевич Блюмкин (настоящее имя – Симха-Янкель Гершевич) в 1898 г. в большой и бедной семье мелкого приказчика. Окончил четыре класса еврейской школы. Недолгое время поработал мальчиком для посылок в магазинах и конторах. Но что это за работа для мальчишки, кумиром которого являлся король одесских бандитов Мишка Япончик! В 17 лет Яков вступил в партию левых эсеров. С того момента идеалом Блюмкина стал Борис Савинков – душа и мозг боевого крыла партии эсеров. Однако после октября 1917 г. их пути разошлись. Савинков начал борьбу с большевиками, Блюмкин, наоборот, пошел к ним на службу.
Яков Блюмкин
С мая 1918 г. Яков уже усердно работал в ВЧК, занимал должность начальника отдела по борьбе с международным шпионажем. И все же эсеровское прошлое частенько толкало его на авантюрные поступки. Самым ярким из них было убийство графа Вильгельма Мирбаха, с апреля 1918 г. посла Германии при правительстве России в Москве.
Уничтожение Мирбаха было запланировано ЦК партии левых эсеров с целью разрыва «позорного» Брестского мира и возобновления войны с Германией «до победного конца». Исполнителями теракта назначаются Яков Блюмкин и Николай Андреев, фотограф ВЧК. Блюмкину удается отыскать среди военнопленных австрийской армии родственника германского посла. Проверенные временем способы допроса позволили Якову Блюмкину взять с него подписку о сотрудничестве. Одновременно он вербует еще нескольких работников посольства.
6 июля Блюмкин пришел в ВЧК, взял бланк удостоверения и сам себя уполномочил вести переговоры с германским послом. Подпись председателя Всероссийской чрезвычайной комиссии Феликса Дзержинского он подделал так умело, что, когда ставили на бланк печать, никто ничего не заподозрил. Окрыленный первой удачей, Блюмкин потребовал в личное распоряжение автомобиль и сразу же получил его. В 2 ч пополудни темный «Паккард» остановился у особняка германского посольства в Денежном переулке.
Убийство эсерами германского посла позволило большевикам расправиться с бывшими соратниками столь же кровавым методом. Напоказ Европе из 15 орудий прямой наводкой была расстреляна штаб-квартира левых эсеров в центре Москвы. 300 человек погибли, еще 600 были схвачены и расстреляны позже. Но Якова Блюмкина среди убитых и арестованных не оказалось…
В начале ноября 1918 г. он прибыл в Украину, где под именем Григория Вишневского включился в милую его сердцу террористическую войну против правительства гетмана всея Украины Скоропадского.
После восстановления советской власти на Украине в мае 1919 г. Яков приехал в Москву каяться в грехах. Ранее, по решению Верховного трибунала, Блюмкин заочно был приговорен к 3-летнему тюремному заключению, но за явку с повинной Президиум ВЦИК почти сразу же амнистировал убийцу. Тюремное наказание убийце Мирбаха заменили на «искупление в боях по защите революции».
И Яков Григорьевич активно начал «искупать». В большевистские тюрьмы загремели бывшие друзья и соратники по партии. Оставшиеся на свободе левые эсеры наконец раскусили, с кем имеют дело, и решили уничтожить провокатора. Три боевика вызвали Блюмкина за город, для «политического разговора». Встреча закончилась так же, как и в нынешнее время заканчиваются подобные «сходки». В Якова выпустили 8 пуль, только вот почему-то не попали. Через несколько дней на Якова Блюмкина совершается еще одно покушение, на этот раз с более серьезными результатами. Подлечившись, Яков решает на время исчезнуть и очень удачно получает командировку в Иран – не на словах, а на деле осуществлять тезис Л. Троцкого о перманентной революции.
Через четыре месяца в северных провинциях Ирана, при непосредственном участии Якова Григорьевича, совершается государственный переворот и провозглашается Гилянская Советская республика. Тут же создается Персидская Красная армия. Военным комиссаром штаба новой армии становится Блюмкин. Гилянская республика просуществовала всего 4 месяца, но советская власть чествует вернувшегося в Москву героя, награждает боевым орденом, предоставляет ему шикарную квартиру и направляет на учебу в Академию Генерального штаба.
Еще в 1918 г. Блюмкин познакомился с сотрудником Института мозга Александром Барченко, проводившим исследования в области парапсихологии и телепатии. От ученого Яков услышал, что где-то в Гималаях находится мистическая страна Шамбала, где хранятся тайные знания прошлых эпох. Барченко утверждал, что контакт с Шамбалой выведет человечество из ожесточенной борьбы, в которой оно погрязло. Блюмкина интересовало совсем другое: поднять над Гималаями красный флаг, создать великий восточный союз республик. Естественно, его привлекли и телепатические исследования Александра Барченко, которые можно было бы применить в работе разведки.
Спустя некоторое время иностранный отдел ОГПУ в строжайшей тайне поручил Блюмкину найти таинственную Шамбалу. Яков с готовностью отправился в экспедицию по Гималаям.
На границе Индии Блюмкин переоделся в дервиша – хромого, оборванного нищего, и присоединился к экспедиции Николая Рериха, продвигавшейся в Тибет и Индию. По ночам загадочный дервиш исчезал и иногда несколько дней его никто не видел. В это время Блюмкин пробирался в труднодоступные места, наносил на карту блокпосты, пограничные заграждения, высоты и состояние дорог.
Вместе с экспедицией Блюмкин прошел весь Западный Китай, посетив множество тибетских монастырей и святилищ, преодолев 35 горных перевалов, величайший из которых – Дангла – до тех пор считался неприступным, но таинственная Шамбала так ему и не открылась.