— Кстати о сексе по телефону, — с воодушевлением начал Майкл.
— Нет.
— Детка!.. Я же соскучился!
— Соскучился — прилетай.
Майкл попытался притвориться обиженным, но тут его мысли перескочили на другую тему:
— Знаешь, что мы забыли?..
— Что? — спросил Джеймс с нездоровым энтузиазмом.
— Прикроватные тумбочки.
— Боже!.. — тот нервным жестом вцепился в волосы, сжал их в кулаке. — Мы же выбирали!.. У тебя сохранилась ссылка?..
— Сейчас посмотрю.
Они оба ненадолго замолчали, сосредоточенно пролистывая историю сообщений.
— Нет, это было в телефоне, — сказал Майкл и потянулся за своим смартфоном. — Я помню, мы выбирали на прошлой неделе. С двумя ящиками.
— А не с тремя?..
— Или с тремя, — Майкл не стал спорить. — Это же такое место — нужно много всего хранить.
— Что ты там собрался хранить?.. — весело спросил Джеймс. — Кроме самого очевидного?..
— Мало ли мелочи может понадобиться ночью!.. — отозвался Майкл, будто список этих мелочей был само собой разумеющимся. — Жвачка, презервативы, наручники, леденцы от кашля, массажный крем, порножурнал, набор фаллоимитаторов…
Джеймс рассмеялся.
— Набор?.. — повторил он.
— Конечно! — с уверенностью подтвердил Майкл. — Ты видел, какие сейчас делают?..
— Нет, я как-то не интересовался.
— Ну, я тоже не специалист, но Дакота так рекламирует, что не захочешь — проникнешься. Тебе разве не любопытно попробовать?.. Зачем иначе нам три ящика в тумбочке, скажи пожалуйста? — с явной иронией спросил Майкл. — Что туда класть? Вставные зубы?
— Давай сначала выберем тумбочки, а потом будем решать, что там хранить, — предложил Джеймс. — Я нашел ссылку.
— Наоборот, — сказал Майкл, открывая ссылку на сайт мебельного салона. — Сначала нужно решить, что мы там храним, и потом подбираем по функционалу. О, вот эта с железными ножками — я ее помню.
— Мне нравится состаренная, из яхтенной коллекции, — сказал Джеймс. — С канатом вместо ручек.
— Тоже подойдет, — отозвался Майкл. — А давай тебе одну, мне — другую?..
Джеймс с сомнением замычал по ту сторону камеры.
— У меня скоро голова разболится, — пожаловался он. — Почему мы не наняли дизайнера?..
— Потому что в жопу дизайнера, — отрезал Майкл. — Это наш дом, и мы сами должны решить, как он выглядит.
— Хорошо еще, что ты не предлагаешь его самим построить, — пробурчал Джеймс. — Или самим сколотить мебель.
— Между прочим, — оживился Майкл, — я видел на Пинтересте отличную идею — как сделать кофейный стол из деревянных паллет. Я бы мог.
Джеймс сначала фыркнул, потом замолчал. Потом задумался.
— Знаешь, я тоже видел одну идею, — с некоторой надеждой сказал он. — И почему я раньше об этом не подумал?..
— Не забывай, я могу не только гвоздь в кирпичную стену вбить, — заносчиво сказал Майкл. — Выкладывай свою идею.
— Я хочу, чтобы книжные полки держались не на уголках, а на стальных трубах, — сказал Джеймс. — Я сейчас сброшу тебе пару картинок. Когда приедешь — мы все обсудим.
— Я у отца сварочный аппарат арендую, — сказал Майкл, разглядывая присланные конструкции. — Он как раз недавно хвастался, что новый купил. У него в гараже это — день работы. Ну, два.
Джеймс улыбнулся с озорством, глядя на Майкла.
— В гараже, да?..
Майкл посмотрел на него с осуждением. Не помогло — лицо все равно загорелось.
Глава 44
Вырваться домой на Рождество Майкл не смог — отдыхать не было времени. Скандал вокруг «Нью Ривер» набирал обороты, и это было плохое время, чтобы оставлять Лос-Анджелес. Мир менялся на глазах, будто наступал Апокалипсис. В определенном смысле это так и было. «Нью Ривер», падая, многих цепляла осколками. Первой прилетело Дакоте: она лишилась работы. Она рассказала слишком многое, чтобы клиенты продолжали ей доверять. Удивительно, как они, обращаясь с девочками по вызову, как с мебелью, ждали от них лояльности. Дакота, впрочем, не огорчилась. Сказала, что ей не помешает пауза, чтобы все обдумать. Но что именно она собиралась обдумывать- не говорила.
Где-то в глубине души Майкл испытывал странное облегчение, что он не появится дома на Рождество. Ему пришлось бы сообщать родителям новости о Джеймсе, а он суеверно боялся делать это по телефону.
— Может, тебе не стоит встречать Рождество одному? — спросил Майкл.
В Лондоне был вечер, в Лос-Анджелесе — разгар дня. Майкл сидел в гримерке телестудии, ждал, пока позовут — у него был эфир на дневном шоу, после которого он ехал на вечернее. В окошке Скайпа была видна его преобразившаяся квартира, на сером диване сидел Джеймс.
— Предлагаешь прилететь к тебе? — спросил он, накручивая на палец волнистую прядь. — Я устал от перелетов, да я и не успею к тебе.
— Нет, я имел в виду — ты мог бы съездить к Винсенту. Он будет рад тебя видеть, и он говорил, его семья в тебе души не чает. Чего тебе сидеть одному?..
Джеймс помотал головой.
— Нет. Мы с ним уже виделись, и я не хочу никуда ехать. Мне хочется посидеть на одном месте и поболтать с тобой.
— Ладно, — улыбнулся Майкл.
— Хотя, — с сомнением сказал Джеймс, — наверное, я съезжу к отцу. Он сейчас один.
— Хочешь с ним помириться? — спросил Майкл.
— Понимаешь, — вздохнул Джеймс, — многое изменилось. Он был неправ. Но я не хочу вспоминать ему это до конца своих дней. Я понял, что он сделал то, что он сделал, не потому, что хотел мне навредить. Все было очень сложно. Когда я уехал от вас обоих, я ведь сделал то же самое, что он сделал тогда. Отослал сам себя пожить в одиночестве и разобраться в себе. Просто в восемнадцать лет я был к этому не готов. Но посмотри, как все обернулось. Может быть, он где-то все же был прав?.. Не во всем. Но в чем-то.
— Я не знаю, — с сомнением протянул Майкл.
— Я хочу простить его. Знаешь, Винсент научил меня одной важной вещи. Любить и прощать. Это все-таки мой отец. Кажется, сейчас я могу его понять. Он был несчастен всю свою жизнь. Но он всегда любил меня. Он давал мне все, что в был в силах дать. Я не хочу делать его еще более несчастным. И потом, сейчас Рождество, — Джеймс улыбнулся. — А Кенсингтон отсюда совсем близко.
— Делай, как знаешь, — согласился Майкл.
— Какие у тебя новости? — спросил Джеймс, дотягиваясь до бокала шампанского, оставленного на столике.
— Меня зовут режиссером в два проекта, — сказал Майкл.
— Это здорово. Ты возьмешься?
— Я пока не уверен. Мне нужно понять, чем тут все кончится, и потом, у меня скоро съемки. Но это ненадолго, и, кстати, они будут в Европе, так что я в любом случае скоро окажусь поближе к тебе.
— Прекрасная новость, — улыбнулся Джеймс.
Они сидели по разные стороны окошек Скайпа, но Майкл странным образом не чувствовал себя одиноким. Сейчас казалось — все будет хорошо. Обязательно будет.
Наступил январь, а работы лишь прибавлялось. Прежняя жизнь затягивала. Майкл возвращался домой уставший, с головой, полной дневного шума, обрывков музыки, знакомств и разговоров.
Время бежало стремительно. В конце января в штормовом голливудском небе прогремел гром. Объявили номинантов на «Оскар» — и в их числе оказался фильм Майкла. Майкл не следил за новостями — Зак сам позвонил ему. Кажется, он плакал. По крайней мере, эти звуки в трубке трудно было трактовать иначе — разве что можно было предположить, что он дрочит, но Майкл крайне сомневался, что Зак стал бы.
— Почему? — изумился Майкл. — У нас не было кампании!..
— Майкл, — без стеснения шмыгая носом, сказал Зак. — Ты же понимаешь, что ни один фильм «Нью Ривер» в этом году ничего не получит. А в следующем студия перестанет существовать. Никто не поддержит Ларри — а у него сильные фильмы, этого не отнять. Он знает рецепт «Оскаров», он занимается этим уже много лет. Но после всех этих скандалов у него нет шансов.
— А другие фильмы?
— Другие? Давай я тебе кое-что объясню. Ремейк «Серенады Солнечной долины”- это мюзикл. Он не получит серьезных наград, потому что мюзикл награждали в прошлом году. Это мертвый жанр, как бы его ни пытались реанимировать. Два мюзикла два года подряд — это перебор, обойдутся номинацией. Кто еще?
— «Девушка Пятница», — сказал Майкл.
— Байопик, сделанный по скучному, годами выработанному стандарту. Он предсказуем.
— Там отличные драмы… — начал Майкл.
— Слушай меня, — перебил Зак. — «Первая полоса» — слишком интеллектуальная и депрессивная, академики такое не любят, хотя фильм неплох. «Амберсон»?.. У режиссера уже есть два «Оскара», третий он не получит. «День Гарланда» слишком камерный для Оскара.
— Но их же хвалят!..
— «Тихую заводь» допустили с нарушением регламента, он был в прокате только формально. «Рудольф» — картина про лошадь? Ну не отдавать же Оскар лошади.
— По-моему, ты предвзят, — сказал Майкл.
— «Злой и красивый», — продолжал Зак. — У фильма французский режиссер, в прошлом году француз уже получил «Оскар» и хватит с них. Это «Оскар», а не Канны. Кто остался?.. «Лисичка Хеллман» — ностальгический эскапизм, без шансов, кроме того, он про лесбиянок, а вы с «Баллингари» взяли три Оскара совсем недавно. Должно пройти лет пять, чтобы еще один фильм на эту тему вырвался в финал. Голливуду не нужны сейчас драмы о любви, не тот момент.
— А какой сейчас момент?
— Майкл, ты аутсайдер, — сказал Зак. — На фоне грызни, которая сейчас идет между студиями, ты — аутсайдер. Это Ларри устроил тебе кампанию, это он заставил всех посмотреть твой фильм. И то, что он так навалился на тебя, сейчас разворачивает все симпатии в твою сторону. Даже если ты ничего не возьмешь, — добавил он, — ты уже в номинации. Я поздравляю тебя.
Он опять шмыгнул носом.
Майкл был настолько растерян, что сам не знал, что и думать. Нет, он не верил, что они победят, несмотря на слова Зака. Но само по себе признание было лестным. Хотя он не думал, что заслуживает его. Это был первый опыт, и ему все время казалось, что другие сделали куда больше, чем он. Он всего лишь придумал историю.