— Десять, — сказал Майкл. — Я был на показе одного из ваших фильмов. Не думал, что вы запомните.
— Такое лицо?.. Такую фактуру?.. — спросил тот. — Нет-нет, мне было очень приятно следить за твоей карьерой. Особенно в ранние годы. У тебя были прекрасные работы!
— Спасибо, — Майкл улыбнулся. — А я помню ваш фильм. «Поиск солнца», кажется.
— Это был творческий поиск, — тот отмахнулся. — Ранняя лента, сейчас я бы сказал, там слишком много формы и мало сути.
Майкл слишком плохо помнил фильм, чтобы сказать по этому поводу что-то внятное, так что неопределенно повел головой, что могло означать как вежливое несогласие, так и вежливое согласие.
— Я знаю, что ты сейчас не занимаешься независимым кино, но я был бы рад однажды с тобой поработать, — сказал Арджун. — Если у тебя выдастся время.
— Да, — согласился Майкл. — Если выдастся время.
Они обменялись телефонами, как обычно делают в таких случаях. Такие контакты редко потом срабатывают, но Майкл выучил правило — знакомства, знакомства, еще раз знакомства. Этими знакомствами его Фейсбук был набит под завязку. Кто-то помнит тебя, ты помнишь кого-то, и может быть, однажды случайное знакомство принесет тебе шанс вырваться на голову вперед соперника. Кто знает?..
Держа Викторию рядом, Майкл, как и все остальные гости, передвигался от одного знакомого лица к другому. Между делом знакомился с незнакомыми. Было трогательно, когда он узнавал те, десятилетней давности лица, которые когда-то закатывали глаза от его присутствия. Ему было интересно — вспомнит ли кто-нибудь того парня на мотоцикле, что приезжал к Саре, над которым некоторые так любили поржать?..
Нет, не помнили. То ли он так изменился и они не могли связать нищего выходца из трущоб с восходящей звездой, то ли просто все эти тогдашние студенты, тусовщики, начинающие музыканты, модели и актеры не давали себе труда запомнить очередную Сарину игрушку. Майкл вклинился в одну группу гостей, в другую — ему улыбались, его узнавали, его принимали, как равного, а некоторые даже — с огоньком восхищения. Майкл улыбался в ответ снисходительно. Он помнил мулатку Нтомбе — она стала дизайнером, и Виктория пару минут оживленно щебетала с ней про фасоны. Обе обрадовались знакомству: Вик вообще любила надеть на себя что-нибудь нестандартное, прямо с подиума (Майкл говорил «о, Господи» и прикрывал глаза рукой, чтобы не видеть), Нтомбе не помешала бы реклама и она была бы счастлива предоставить Виктории одно из своих платьев. Майкл вежливо молчал и улыбался, пока они менялись контактами.
— Мне все больше здесь нравится, — сказала Виктория, цепляясь за его руку и невзначай прижимаясь бедром к бедру.
Она вела себя безупречно. Хотя, на вкус Майкла — слегка переигрывала с простодушной милотой. Теряя Ларри, она искала, в кого срочно вцепиться, чтобы не утонуть, если покровительство кончится. И она, конечно, первым делом вцеплялась в Майкла. Во-первых, потому что они были связаны контрактом, во-вторых — потому что ей явно казалось, что если посильнее надавить Майклу на жалость, тот наконец поддастся и женится. Майкл исполнял сложный танец «шаг вперед и два назад» и на данный момент слегка подостыл к идее свадьбы с Викторией.
Наконец среди гостей он разглядел золотую макушку Эвана, утянул Викторию к нему. Хочешь — не хочешь, а представлять девушку было нужно. Эван так искренне радовался знакомству, так улыбался и повторял, что ужасно, ужасно рад, что Майклу показалось — это ему самому сейчас предстоит вести Викторию к алтарю, и ему слегка поплохело.
— Послушай, — Эван взял его за рукав, сдавил руку длинными пальцами. Он смотрел прямо — он редко так делал, так что Майкл насторожился. — Я хочу тебя попросить.
— Давай, — отозвался Майкл с легкой тревогой. — Ты же знаешь — все, что угодно.
— Мы посмотрели ваш фильм. «Неверлэнд». Джейн просто обожает тебя.
Майкл улыбнулся. Жена Эвана — Майкл постоянно забывал ее имя, терял его в памяти, а потом оно выскакивало на него из-за угла — Патрисия, ее звали Патрисия, Эван зовет ее Пэт — тоже улыбалась, стоя рядом. Они вдвоем выглядели идеально подходящими этому обществу. Она — молчунья с ямочками на щеках, он — весь куда-то летящий. Они были хорошей парой, Майкл знал это, просто никак не мог простить ей то, что она была женой «его Эвана».
— На следующей неделе у нее день рождения, — сказал Эван, пылко вглядываясь ему в лицо. — Ты мог бы прийти?..
— Я?.. — изумился Майкл. Последний раз на дне рождения девятилетней девчонки он был тогда, когда ему самому было десять.
— Фредди, не умолкая, говорит только о лошадях, — сказал Эван. — Джейн заразилась — ты же знаешь, какая она обезьянка — и теперь просит у меня пони в подарок. Я думал, она хочет плюшевого, но она хочет живого!.. Как я могу подарить ей живого, если его негде держать?..
— А я тут при чем? — спросил Майкл. — Фредди тоже хотела пони, но я ей сказал, чтобы губу не раскатывала.
— И Фредди две недели жаловалась на это Джейн, так что та теперь бредит собственной конюшней! Я уговорил ее поменять пони на говорящего попугая — и тебя впридачу
— Так, слушай, я, конечно, люблю тебя, но ты не можешь подарить меня своей дочери, — засмеялся Майкл.
— Ей нравится твой Крюк! — тоже смеясь, пояснил Эван. — Ты бы мог прийти к ней на день рождения?.. Только в костюме!..
— Поверить не могу, что ты нанимаешь меня аниматором к своей дочери, — Майкл старался сдерживаться, но не улыбаться во весь рот не мог. — Хорошо, я приду. Но если мне понадобится написать песенку — ты у меня в долгу и с тебя музыка.
— Договорились! — с энтузиазмом кивнул Эван и хлопнул Майкла по руке.
Краем глаза Майкл заметил пару знакомых фигур, не прощаясь, отошел от Эвана. Винсент заметил его первым, развернулся, тронул за локоть Джеймса. Томми все-таки пригласил их. И хотя Майкл предпочел бы видеть Джеймса одного, без этого паровозика, он не хотел никому портить сегодняшний день.
— Привет, — сказал он и протянул руку — сначала одному, потом второму.
— Привет, — негромко отозвался Джеймс, вскидывая глаза. Словно ничего между ними не было, а если и было — то он не хотел об этом вспоминать. Наверное, как-то вот так он и представлял их встречу в Киприани?.. Какой-то такой?..
Джеймс был какой-то причесанный, ровненький, идеальненький — будто Винсент, как мама-кошка, вылизывал ему шерстку, прежде чем выпустить в люди, и Джеймс был приглаженный, умытый и слегка оглушенный после такой процедуры.
После обмена обычными любезностями Майкл не удержался, спросил:
— Вы уже выбрали дату?
— Начало сентября, — охотно сказал Винсент. — Третье или четвертое, мы еще не решили.
— А, самое начало, — сказал Майкл. — Жаль. Я думаю, не смогу прилететь — у нас съемки будут в самом разгаре.
— Конечно! — успокивающе сказал Винсент, будто с потрохами купился на эту отмазку. — Ничего страшного. Съемки — это важно.
— Очень важно, — кивнул Майкл. — Ужасно жаль, что я не смогу.
— Мы все понимаем, — серьезно кивнул Винсент и даже протянул руку, чтобы успокивающе тронуть Майкла. Забота сыграна была блестяще — Майкл оценил. Со стороны, не зная, о чем идет речь, никто бы не заподозрил фальши. Виктории вот в голову даже не пришло что-то подозревать, и она заговорила о свадьбах с Винсентом — и этой, и будущей, и о возможной — своей.
— Куча народу, да? — сказал Майкл. Пока Виктория развлекала Винсента светской беседой, он тоже вполне мог по-светски поговорить с Джеймсом. Да? О чем-то нейтральном.
— Мой отец тоже здесь, — негромко сказал Джеймс, глянув на него. — Просто хотел тебя предупредить.
Взгляд у него бы какой-то слегка заискивающий. Типа, «я знаю, что ему есть за что получить от тебя, но, пожалуйста, не бей по лицу, и вообще не трогай его».
— Я не буду скандалить с твоим отцом, — смиренно сказал Майкл. — По крайней мере, не сегодня. Как-нибудь в другой раз.
— Я бы предпочел, чтобы ты вообще не скандалил, — вздохнул Джеймс.
— С ним? — уточнил Майкл. — Или вообще?
— Вообще.
— Не, ну я так не могу, — сокрушенно сказал Майкл. — Я же творческая натура. Знаешь, каких нервов мне стоит один день не поскандалить? Даже представить нельзя, каких. Я вот сегодня — могу. А завтра — уже не могу, мне прям физически надо наорать на кого-нибудь.
Джеймс невольно засмеялся, заулыбавшись.
— И на кого же ты обычно орешь? — повеселев, спросил он.
— Так на тех, кто затронет мою тонкую творческую натуру, — предельно серьезно сказал Майкл. — На таксиста могу. На коллег каких-нибудь. На дождь. На шкаф. Один раз на велосипед наорал — ну, его Питер перед крыльцом оставил, а я вышел в темноте покурить, и как пизда… как ударюсь, — поправился Майкл. — Надо было тогда на Питера наорать, но мне лень было — это его еще сначала идти, потом будить, потом объяснять… Пока объяснишь, уже орать перехочется. Так что я — на велосипед, очень неплохо вышло.
Джеймс тихо хохотал, держась за руку Винсента и пряча в него лицо. Винсент сдержанно улыбался, будто Майкл рассказал какую-то вульгарную, но все же смешную шутку. Виктория, прослушав рассказ и ничего в нем не поняв, все равно легонько посмеивалась, подыгрывая Майклу.
— В общем, папу трогать не буду, — серьезно заявил Майкл, и Джеймса чуть не накрыло второй раз. Винсент со снисходительной улыбкой придерживал его возле себя, похлопывал по спине, успокаивая. Майклу казалось, Джеймс уже и так чересчур спокойный, еще немного — и из него можно будет транквилизаторы делать. Из Винсента вот наверняка уже можно.
Винсент старался безмятежно улыбаться, будто в его жизни все было даже лучше, чем в буклетах Свидетелей Иеговы, будто эти буклеты с его жизни и рисовали. Майкл разглядывал его, не отворачиваясь. Симпатичный мужик, немного за сорок. Улыбка добрая, но без сахара и карамели, а такая, будто он всех за все заранее уже простил. Майклу физически трудно было дышать рядом с ним, будто Винсент был этакой пуховой подушкой, что опускается на лицо и душит, душит, душит… Спокойно и добродушно убивает тебя, чтобы ты больше так не переживал. Глаза у него были умными. И очень проницательными.