Майкл сунул ладони ему в задние карманы джинсов, притиснул к подоконнику. Джеймс с упреком смотрел на него и моргал.
— Я не шучу.
— И я не шучу, — сказал Майкл, потеревшись о кончик его носа. — Меня еще со школы пиздец как заводят ботаники. Особенно ты.
— Прекрати, — неубедительно потребовал Джеймс.
— Я не допил кофе.
— Я сейчас выкину его в окно, и ты будешь допивать на улице.
Майкл не стал дальше спорить, просто поцеловал. Захватил губы, пробежал по ним языком. Джеймс промычал что-то протестующее, обхватил руками за шею, потерся о его губы лицом, слегка задевая холодным металлом оправы.
— Перестань.
— Угу, — отозвался Майкл, прикусывая ему край уха. — Дай мне минутку. Или две. Или десять.
— Или ни одной.
— Я хочу тебя.
Джеймс со стоном уронил голову ему на плечо, длинно вздохнул.
— Майкл… — умоляюще пробормотал он. — Не смей так говорить.
— А можно сказать, что я соскучился?.. — спросил Майкл между поцелуями в шею.
— Нет.
— Тогда я буду трахать тебя молча.
Джеймс вспыхнул, сдавленно выдохнув. Майкл ласково потерся бедром о его пах, чувствуя там отчетливую твердость. Взял Джеймса за руку, сплел с ним пальцы и потянул за собой. Тот оторвался от подоконника, пошел за ним — но едва они миновали одну комнату, замер на месте, когда понял, куда направляются.
— Нет. Нет, нет, нет, пожалуйста, только не здесь. Я же сказал, мне надо ехать…
Майкл подтянул его к себе, аккуратно снял с его носа очки. Не говоря ни слова, отложил их на стол. Джеймс стоял, глядя на него, упрямо сжав губы. Майкл подхватил его под коленки, подбросил — и закинул себе на плечо.
— Господи, Майкл!.. Что ты делаешь!.. Отпусти!..
Майкл крепко хлопнул его по заднице, обрывая протесты, донес до спальни и открыл дверь.
— Мы не будем здесь трахаться!..
— Еще как будем, — отозвался Майкл, сбрасывая его на подпрыгнувший матрас. Джеймс смотрел на него с лихорадочным ужасом. Отполз чуть дальше, когда Майкл оперся на кровать коленом между его ног. — Ты же имеешь право на мальчишник перед свадьбой?..
Джеймс закрыл лицо руками и со стоном опрокинулся на спину.
— Майкл, ты псих… Зачем я с тобой связался!..
— Затем, что никто не может выдрать тебя так, как я, — сказал Майкл, нависая над ним. Джеймс стонал в ладони, не открывая глаз. — Затем, что со мной хорошему мальчику можно быть очень-очень плохим. Давай, детка, — прошептал он, и Джеймс, судорожно вздохнув, приоткрыл глаза. — У нас мало времени, но разок успеем.
Он наклонился, поймал губами его мизинец, втянул в рот, и Джеймс бессильно разжал руки, обхватил его за голову, раскрыл под настойчивым поцелуем горячие губы.
Внизу, на улице, хлопнула дверца машины, раздались голоса. По булыжной мостовой прокатились колесики чемодана. Джеймс рассеянно прислушался и вдруг подскочил:
— Господи!.. Сколько времени?.. Ты не видел мой телефон?..
— Я и про свой-то тебе не отвечу, — вяло отозвался Майкл.
Джеймс подскочил с постели, голышом кинулся куда-то в комнаты. Майкл остался лежать, глядя в потолок и улыбаясь гипсовым розеткам вокруг люстры.
— Он звонил мне пять раз!.. — отчаянно воскликнул Джеймс из соседней комнаты. — Я не знаю, как я ему это объясню, я же должен был его встретить!.. Майкл, выметайся! — потребовал он, заскакивая в спальню с телефоном в руке и торопливо вороша сброшенную на пол одежду. Кинул в Майкла его футболкой, носками, джинсами: — Немедленно! Прямо сейчас! Он будет здесь через две минуты! Он уже поднимается!
— Хорошо-хорошо, — тот поднял руки в знак покорности, рывком сел на постели. — Я одеваюсь, видишь?..
Он не хотел сталкиваться с Винсентом, это было бы уже чересчур. Он оделся быстро, не заботясь о том, чтобы прилично выглядеть. Наизнанку натянутую футболку можно будет поправить потом, перезастегнуть ширинку — тоже. Это же Париж, тут каждый кому-то любовник, разве нет?.. Он на ходу влез в ботинки, смяв задники, поймал брошенный комом пиджак.
— Я тебе позвоню, — Джеймс вытолкнул его из квартиры, — иди.
Внизу со звоном хлопнула тяжелая дверь. Майкл усмехнулся, спустился на один пролет. Загудел лифт. Майкл снял и заново надел футболку, поправил волосы. Перетянул ремень на джинсах, побежал по ступеням вниз, едва касаясь рукой перил. На ходу сунул сигарету в зубы, чтобы прикурить сразу после выхода из подъезда. Когда между третьим и вторым этажом он встретил Винсента, пятиться было уже поздно. Они встретились глазами. Майкл сжал сигарету зубами, улыбнулся. Было неловко.
— А что, лифт не работает?.. — спросил Майкл, кивнув на стеклянную шахту. Мимо них проплыла вниз кабина с четвертого этажа.
— Я хожу пешком, — отозвался Винсент, поставив чемоданчик у ног. Он смотрел на Майкла, улыбаясь сжатыми губами.
— На пятый этаж?.. — удивился Майкл. — Зачем?..
— Говорят, это полезно, — сказал Винсент. — Я не знал, что ты в Париже. Уже уходишь?
— Я просто заглянул выпить кофе, — отозвался Майкл, поражаясь его самообладанию. — У Виктории здесь съемка, вот, болтаюсь, пока она занята.
— Понятно, — сказал Винсент и снова взялся за ручку чемоданчика. — Приятно было тебя увидеть.
— Ага, — сказал Майкл.
Он посторонился, пропуская его, каждый продолжил свой путь, но через пару ступеней Майкл оглянулся, посмотрел на Винсента снизу вверх. На его широкую, основательную спину — такую надежную, что казалась спиной атланта.
— Я его заберу у тебя, ты же знаешь? — с вызовом спросил Майкл. — Я его отобью. Он мой.
— Джеймс — не вещь, чтобы так о нем говорить! — резко отозвался Винсент, мгновенно разворачиваясь на лестнице.
— Ты такой вежливый, — с ненавистью сказал Майкл. — Такой правильный, аж тошнит от твоего лицемерия.
— Ты заигрался в плохого мальчика, — резко ответил Винсент. — На экране это выглядит хорошо, но жизнь — это не кино. Тебе стоит наконец повзрослеть. И открыть глаза.
— Я только что с ним трахался!.. — Майкл повысил голос, хлопнул ладонью по перилам. — Может, это тебе стоит открыть глаза?..
Винсент сдержанно выдохнул, поджав губы. Потом ответил:
— У нас открытые отношения. Я не требую от Джеймса воздержания. Он свободный человек. У него есть право заниматься сексом, с кем он хочет. С любыми другими людьми.
— Я — не другие люди, — тихо сказал Майкл. — Ты это знаешь. Его всегда будет тянуть ко мне. Ты его не удержишь.
Винсент шевельнул челюстью, сжал кулак на ручке чемодана.
— Что, хочешь мне врезать?.. — с какой-то мальчишеской радостью спросил Майкл. — Давай!.. Побудь наконец мужиком, а не тряпкой! Я трахался с ним у тебя в квартире, а ты говоришь — «приятно было тебя увидеть»?.. Тебе — приятно? Кто ты после этого, где твои яйца?..
— Я не играю по твоим правилам, Майкл, — с превосходством сказал Винсент. — Ты от меня этого не дождешься. Я цивилизованный человек и ничего не решаю дракой.
Развернувшись, он продолжил подниматься по лестнице.
— И очень зря! — бросил Майкл, нащупывая в кармане зажигалку. — Попробуй как-нибудь!.. Многое упрощает!
Винсент не стал отвечать.
Глава 28
В конце августа Бран огорошил Майкла новостью, что Дакота перебирается в Лос-Анджелес, чтобы быть поближе к нему. Майкл переваривал эту новость с полминуты, занимая телефонное время длинным «эээ… ага», потом все же спросил:
— Отсюда, конечно, до тебя ближе, чем из Нью-Йорка, но почему не сразу в Сан-Франциско?..
— Она хочет держать дистанцию, — объяснил Бран. — Мы будем видеться по выходным, ну и на неделе иногда, тут лететь — полтора часа. Она вообще сама предложила, прикинь? — радостно сказал он. — Говорит, чего мы мотаемся с побережья на побережье, сдохнуть можно от перелетов. А так и часовой пояс один, ну и близко.
— Ясно, — сказал Майкл. Его распирало любопытство, и он не удержался: — Вы, значит, так и дружите?..
— Ага, — уверенно сказал Бран.
— Ясно, — опять сказал Майкл. — Ну, ты рад, значит?..
— Конечно, рад! — возмутился Бран. — Так я ее пару раз в месяц видел, а теперь она все время под боком будет!
В понимании Майкла, расстояние между Лос-Анджелесом и Сан-Хосе не называлось «под боком», но, по сравнению с расстоянием между Сан-Хосе и Нью-Йорком… Наверное, Бран был прав.
— Ну, круто, мужик, — искренне сказал Майкл. — Поздравляю. Если что, всегда ко мне зарулить можете, я буду рад вас видеть. Как вы вообще?
Бран неожиданно замялся.
— Ну, мы общаемся, — уклончиво сказал он. — О всяком. О жизни, там… про всякую поебень. Ну, общаемся. Как люди делают.
— Ладно, — дипломатично сказал Майкл, съезжая с темы. — Общаетесь — и хорошо.
Он замолчал. Было так странно осознавать, что из всей их компании — удивительно! — личная жизнь не складывалась у него одного. Томми и Эван уже были женатиками, у Брана, что бы там ни было у них с Дакотой, что-то все-таки было с Дакотой. А у него, единственного из всех, был контрактный роман с Викторией — и тоска по Джеймсу.
Он, конечно, грозился увести его у Винсента, но, глядя на свою жизнь, он прекрасно понимал: уводить некуда. В его жизни не было места для Джеймса, он никак не вписывался в нее. Жизнь Майкла была отлаженным, исправным механизмом. Попытайся втиснуть туда Джеймса — и все развалится на куски. Он жалел иногда, вскользь, что не догадался, не предусмотрел, не предвидел. Ждал-ждал, а место для Джеймса в своей жизни расчистить не потрудился. Чтобы тот мог прийти и сразу вписаться, словно всегда здесь был. А лондонская квартира ничего не решала, и вещи для Джеймса на полках — тоже. Все это были декорации. Для Джеймса не было места в графике Майкла, в карьере Майкла. В ежедневном расписании Майкла Джеймсу можно было бы выделить полчаса утром и час-другой вечером. И то лишь в том случае, когда он снимается здесь, в Лос-Анджелесе, а не на другом континенте.
Может быть, Джеймс ждал, что Майкл позвонит и скажет: а знаешь, бросай все, давай ко мне.
А если не выйдет? Секс сексом, но что их связывает, кроме него?.. Он достаточно насмотрелся на Джеймса за эти месяцы, чтобы понимать: ему нужна спокойная жизнь. Без нервов и суматохи. Без скандалов. Без ссор. С Винсентом поди поссорься — мозоль на языке натрешь раньше, чем он бровью пошевелит. Не человек, а скала. И если Майкл — шторм, то об Винсента он и разобьется.