Майкл гладил его по шее, прислушивался к голосам в доме. Дакота смеялась, Бран громко рассказывал что-то уморительное, как он умел.
Счастливые. Майкл так завидовал им. Эвану почему-то — нет, хотя тот в личной жизни тоже был счастлив. Но его жизнь не проходила на глазах у Майкла, она была всегда где-то там, за горизонтом. Майкл, конечно, часто спрашивал, как дела у его жены и детей, что происходит в их жизни — но никогда по-настоящему не был близок с его семьей. А вот Дакота и Бран были близкими. И он завидовал им так, что его тошнило. То ли у него продолжалась мигрень, то ли это затянулось похмелье — но он лежал, слушал и почти ненавидел их.
Устав валяться и ненавидеть, он выполз из постели. Добрался до ванной комнаты, напился холодной воды. Вернулся обратно в кровать. Голоса стали громче — Дакота и Бран поднялись на второй этаж, вполголоса споря, кто где будет спать. Одну гостевую уже занимал Эван, эти двое делили оставшиеся три: Дакота настаивала, что спать будет одна. Бран не то чтобы спорил, скорее предлагал компромисс в виде надувного матраса, на котором он разместится в ее комнате. Та отказывалась наотрез. Майкл слушал и думал, что ее выебоны начинают просто бесить.
Просочившись в спальню, Бобби, разумеется, не закрыл за собой дверь, и чуть погодя в нее заглянул Бран — проверить, все ли путем. Майкл вяло махнул ему рукой, не вставая.
— Что, вечеринка не удалась? — поддразнил тот. — Или годы уже не те?
— Иди нахер, — посоветовал Майкл, абсолютно не настроенный шутить.
Бран перестал улыбаться, плечом отодвинул дверь и зашел уже целиком, а не только бритой башкой.
— Выглядишь дерьмово, — сказал он, подойдя ближе и складывая руки на груди. — Пахнешь тоже не очень. По-моему, тебе пора к анонимным алкоголикам.
Майкл пренебрежительно фыркнул.
— Я еще не настолько слетел с катушек, чтобы лечиться.
— А когда ты достаточно слетишь, будет уже поздно, — серьезно сказал Бран. — Эван мне чуть ли не в панике позвонил. Ты при нем себе раньше такого не позволял.
— Он неожиданно приехал, — раздраженно сказал Майкл. — Я вообще не знал, что он ко мне собирается.
— Ты ж его сюда и позвал, — напомнил Бран, хмурясь. — Ты мне еще неделю назад твердил, что не пустишь его ни в какой отель, если он может остановиться у тебя. Что, не помнишь?
— Помню, — недовольно соврал Майкл, судорожно шаря в памяти и абсолютно не находя в ней тот момент, когда он узнал о приезде Эвана и тем более когда успел сказать об этом Брану.
— А по-моему, ты пиздишь, — сказал Бран и шагнул ближе. Нахмурился еще сильнее. — Вы что, так и будете с ним сраться, как по расписанию?
— С чего ты вообще взял, что дело в нем? — с вызовом спросил Майкл, мгновенно сообразив, что речь уже не об Эване.
— Да с того, что как он появился, вы только этим и занимаетесь! То вас не отлепить друг от друга — только с хирургом, как сиамских близнецов, блядь!.. То он от тебя типа уходит, а ты идешь в запой. Не, если это у вас такие вот отношения, — Бран поднял ладони, — если тебя все устраивает, то мне плевать. Но че-то по тебе не скажешь, что тебя все устраивает.
— Заткнись, а, — попросил Майкл. — Нет никаких отношений.
— Ну, то есть он опять от тебя ушел, — кивнул Бран. — Мужик, давай ты мне заранее составь график, какая у вас регулярность этой вот карусели. Месяца три? Четыре? А то я не могу каждый раз внезапно к тебе подрываться, у меня своя жизнь есть.
— А я тебя не просил ко мне подрываться! — Майкл взъярился так, что аж нашел в себе силы сесть. Бобби недовольно заворчал и переложил голову ему на колени. — Я не просил ко мне приезжать! Занимайся своей жизнью — я тебе что, мешаю?!
На громкие голоса явилась Дакота. Оглядела их обоих, подняла брови. От ее вида Майклу стало еще хуже. Кажется, он всерьез ненавидел и их, и эту непрошенную заботу, и недоступную возможность вот так, как они сейчас, молча переглядываться с Джеймсом и понимать друг друга без слов.
— Что ты смотришь на меня! — выкрикнул он. — Тоже что-нибудь сказать хочешь?! Совет дать! Ты же специалист в отношениях!.. Узкопрофильный…
— За языком следи, — резко перебил его Бран.
— Не надо меня защищать, я сама могу! — мгновенно ощетинилась та, и у Майкла перехватило горло от обиды за Брана, который позволял с собой так по-свински обращаться. Как она вообще смела затыкать ему рот?! Как она вообще смела так мотать нервы и душу и все, что можно, его лучшему другу?!
— Конечно, ты все можешь! — язвительно бросил он. — Нахер тебе вообще мужики, если ты все сама? Трахалась бы с лесбиянками, раз мужики тебе так противны!
— Майкл, — Бран угрожающе наклонил голову, и никакой прежней шутливости в нем не осталось — той, грубой, задиристой, которая была еще минуту назад. Теперь он смотрел на Майкла так, как когда-то смотрел на тех, против кого вставал вместе с Майклом. Как на врага. Как на того, кого сейчас будут пиздить.
— Он тебя еще защищает, смотри!.. — не выдержал Майкл. — Смотри! Тебя! Дуру! Ухаживает за тобой, все твои капризы дебильные готов выполнять! Добрый, заботливый, сильный!
Бран шагнул к кровати, схватил Майкла под мышки двумя руками и выволок на пол, поставил. Но Майкл был так увлечен, что не заметил — только схватился за плечо Брана, чтобы не упасть.
— Красивый! Умный! Обеспеченный! — не унимался он.
Застывшее лицо Дакоты было похоже на фарфоровую маску с нарисованными глазами и неподвижным ртом. Бран сбросил с себя его руку — Майкл схватился снова, иначе не устоял бы.
— Че тебе еще надо? — выкрикнул Майкл Дакоте. — Че тебе еще не хватает? Если он тебе никогда не скажет — так я скажу!
Бран сбросил руку, Майкл схватился второй — его шатало, стоять без опоры он не мог.
— Я все понимаю, — Майкл мотнул головой и с запозданием понял, что зря — его замутило, пришлось зажмуриться, переждать. Бран тоже ждал. И Дакота молчала. — Я понимаю, — проникновенным голосом сказал Майкл, сжимая плечо Брана, и пытаясь сфокусировать взгляд на его лице. — Когда любишь кого-то, а он мудак, — Майкл вяло взмахнул рукой, изображая смирение перед сложными жизненными обстоятельствами, — как-то закрываешь на это глаза. Сил нет, — Майкл костяшками ткнул себя в грудь, — одновременно любить и все видеть. Я знаю, — он попытался тряхнуть Брана за плечо, но тот стоял, монолитный, как скала, и смотрел на Майкла, не мигая. — У меня такой же. В Париже. Мужу со мной изменять не хочет. Сегодня хочет, завтра не хочет!.. — выкрикнул Майкл в сторону Дакоты. — Поди, блядь, пойми! Так я тебе за него скажу, раз он молчит! Знаешь, почему он молчит? Потому что тебя обижать не может!
Майкл сглотнул, переступил на месте, продолжая держаться за Брана, глядя на Дакоту с выражением «А?! Каково?!»
— А я могу и обидеть, — широким жестом предложил Майкл. — Мне можно.
Бран придержал его за пояс, чтобы стоял ровнее. Отступил на шаг, оставив Майкла балансировать на двух ногах. Это была задача нетривиальная, Майкл махнул руками — шагнул за Браном, уцепился опять. От такого маневра он оказался еще ближе к Дакоте, чем был, и это вызвало у него новый приступ ярости. Особенно то, что она не возражала, не спорила, даже не плакала — просто смотрела на него мертвым взглядом, как на муху на потолке.
— Ты, стерва, его изводишь, — гневно продолжил Майкл, тыкая пальцем в ее сторону. — А он все терпит! Потому что любит! А твои закидоны у него уже вот где!.. И у меня! Единственному мужику, который тебя любит, дать не можешь!.. Да просто скажи, что ненавидишь его! Как всех! Потому что мужик! И плевать, какой он! Перестань над ним издеваться! — яростно потребовал Майкл. — Феминистка херова!.. Ебал я таких феминисток!..
Бран резким жестом скинул с себя обе его руки. Майкл, качаясь на неустойчивых ногах, с непониманием глянул ему в лицо — мол, я тебя тут защищаю, что ты мне тут мешаешь?.. Бран выждал две секунды, убедился, что Майкл стоит. Шатаясь, но стоит сам. И врезал от души, кулаком в лицо, разбив сразу и нос, и губы. Майкл отлетел к кровати. Та подсекла его под колени, он рухнул лицом в подушки. Бобби вскочил, взвизгнув, гавкнул на Брана. Дернулся к нему, замер на месте над Майклом, непонимающе заскулил.
Майкл лежал мордой в подушках, не шевелясь, только хлюпая кровью из носа и кащляя от тошноты — от удара голова, кажется, наконец взорвалась, и боль временно отступила, но стремительный полет на кровать вызвал острый приступ головокружения. Сквозь звон в ушах Майкл расслышал, как Бран тихо позвал за собой Дакоту:
— Идем.
Та не ответила. Но, судя по цоканью каблуков, ушли они вместе.
Потом внизу хлопнула дверь. Поднялись гаражные ворота, Майкл услышал мотор Мустанга, который водил Бран. Машина, недовольно ворча, задержалась на подъездной дорожке, что-то характерно звякнуло. Кажется, Бран выкинул из окна ключи от его дома.
Бобби, взволнованно тявкая, тыкался в Майкла мордой, толкал лапой, чтобы перевернуть. Майкл перевернулся сам, чтобы тот не пугался. Пощупал лицо. Нос и губы вспухли, залитые кровью. Боль отдавалась даже в затылок. Нужно было умыться до прихода Эвана — но Майкл не успел. Он хотел полежать всего минутку, прийти в себя, прежде чем доползти до ванной — но отрубился, его разбудил испуганный возглас Эвана:
— Майкл!..
Он зашевелился, давая понять, что жив, кое-как сел на краю постели.
— Все нормально, — пробормотал он. Челюсть и рот болели так, словно по ним проехалась газонокосилка. — Это Бран заходил. Мы поссорились.
Эван смиренно вздохнул.
— И ты еще будешь мне говорить, что ты изменился, — мягко сказал он. — Ты никогда не умел держать язык за зубами, а чуть что — лез в драку.
Майкл пожал плечами и неловко улыбнулся. Засохшая кровь, стянувшая губы, треснула. Эван прошел мимо него в ванную комнату, примыкавшую к спальне. Включил воду, немного пошумел. Вернулся с мокрым полотенцем. Майкл сидел на краю постели, не двигаясь, поддерживая голову руками. Эван присел перед ним на колени, заставил убрать руки от лица.