мы?
В аудитории сотни мобильников. Кто-то наверняка уже сообщил в полицию.
– Мы пригибаемся и надеемся, что он нас не увидит, – отвечаю я. – Мы следуем инструкциям.
Теперь эта аудитория – весь наш мир. Мы все медленно умираем. Тай неспешно меняет магазин. Отстрелянную обойму он швыряет на пол, как скомканный листок бумаги.
– Знаете, каково это – потерять все, что тебе дорого? Свою семью? Подругу? Знаете, каково это – когда весь город настроен против тебя? Высокомерный Тайлер. Тайлер-идиот. Тайлер-изгой. Теперь все по-другому. Теперь ваши жизни принадлежат мне. И вы можете меня слушать.
Где он взял винтовку? На торговой выставке, куда часто ездит отец? Я буквально вижу, как они смеются вдвоем – со мной они никогда так не смеялись. Отец рассказывал Тайлеру о качестве оружия, о патронах и о том, как ухаживать за винтовкой.
Голова у меня кружится, словно я сделала тысячу пируэтов. В горле першит. Я не хочу этой боли. Но нам никогда этого не изменить.
Мне хочется вернуть то время, когда Тай заботился обо мне. Время, когда мы еще не расстались. Чтобы этого никогда не случилось. Мне хочется привести его в чувство, заставить задуматься о том, что он сейчас теряет, но я не могу пошевелиться. Если он хочет мести, то обрушить ее должен на меня.
Оторвавшись от Сильв, я осторожно ползу между рядами, чтобы лучше видеть сцену. Никогда не думала, что балетная подготовка может для такого пригодиться. Но я двигаюсь быстро и тихо. Если Тай меня и заметит, то хотя бы Сильв останется в дальней части зала с сотней других учеников.
Голос Тая гремит в зале. Сердце у меня падает, когда он останавливается и снова прицеливается. Все вокруг меня падают на пол, скорчиваются, закрываются руками. Все замерли, а я пытаюсь пробраться дальше. Я ползу, буквально прижимаясь к полу. Пробираюсь между ногами и телами. И вот уже вижу лесенку на сцену. С обеих сторон меня защищают ряды сидений.
И тут гремит следующий выстрел. Я прижимаюсь щекой к грубому ковру и закрываю глаза.
В канун Рождества Тай сел на мою кровать, поигрывая приглашением на пробы из Джульярда.
– Тебе следует быть более осторожной, сестренка, – сказал он. – Отец убьет тебя, если это увидит.
– Отдай! – Я бросилась к нему, но он вовремя отдернул руку.
– Не волнуйся. Я всегда хранил твои секреты.
Я удивленно подняла брови. За последние несколько месяцев после разрыва с Клер и отчисления из школы Тай потерял интерес к будущему, нашей семье, ко мне. В рабочие дни он помогал отцу в магазине, а в выходные уезжал на охоту. Ему удалось заслужить ворчливое уважение отца, а про меня никто не вспоминал. Я скучала по брату.
– Ты должна уехать отсюда. От твоей типа подружки. Этот город слишком мал для твоего таланта. Мы еще покажем им всем! Никто не сравнится с Браунами!
Я снова потянулась за письмом из Джульярда, и на этот раз он позволил мне его забрать.
– Чего ты хочешь, Тай?
Прядь волос упала ему на лицо, он отвел ее и пожал плечами.
– Тебя здесь ничто не держит. Ни она. Ни отец. Ни я.
Уголок его рта скривился. И я поняла, что он блефует. Ему не следует играть в покер на деньги.
Но я не могла сказать ему правду. Не могла дать надежду. Я сунула письмо в карман.
– Да. Ты прав. И чем быстрее я отсюда выберусь, тем лучше. Вали отсюда, Тай.
Лицо Тайлера скривилось в гримасе, но он ничего не ответил.
– Может, посвятить вас кое во что? – Постукивая стволом винтовки по подбородку, Тайлер поднял брови, и голос его смягчился. – Я думал, что хотя бы моей семье есть до меня дело. Но вы развратили их. Вы ничего мне не оставили.
Тайлер выпустил очередную пулю в зал. Послышался крик боли, и это немного успокоило его.
– Ты не согласна, Отем?
Он обводит взглядом зал, ожидая, что я выйду. Он ждет, чтобы я сдалась.
Си Джей Джонсон
@CadetCJJ
Я всегда считала себя смелой, но мне так страшно. Мне так страшно. #OHS
10:17 АМ
Джордж Джонсон @G_Johnson1 10:17 АМ
В ответ @CadetCJJ.
Думаю о тебе постоянно. Пжлст, береги себя.
Эбби @YetAnotherASmith 10:17 АМ
В ответ @CadetCJJ @G_Johnson1
Мы все с вами.
Сэм. Норт @FamNorthOpp 10:18 АМ
В ответ @YetAnotherASmith @CadetCJJ @G_Johnson1
Все молятся за вас.
Джим Томасон @JTomasonSTAR 10:18 АМ
В ответ @CadetCJJ
Можно задать несколько вопросов о ситуации в #OHS? Наши репортеры хотели бы с вами связаться.
Глава девятая10:18–10:20
Отем
Никто не реагирует. Находящиеся рядом со мной боязливо ежатся, но молчат, не указывают на меня и не делают ничего, что выдало бы мое присутствие. И это меня удивляет. Мало кто здесь любит меня, а сейчас еще мой брат угрожает им смертью. Выдать меня – значит вырваться из этой адской ловушки.
– Отем, – приговаривает Тай. – Может, тебе стоит дать стимул, чтобы ты все же поступила правильно?
Он спрыгивает со сцены и начинает расхаживать перед залом, словно выбирая членов баскетбольной команды. Майлз, который весь первый год издевался над Тайлером из-за его костюмов? Или Ева, которая сначала запала на Тая, но потом бросила его ради Майлза? Они сидят рядом, держась за руки. Пальцы их побелели от напряжения.
Тай останавливается перед ними. Он снова постукивает стволом по подбородку. Ева прячет лицо на плече у Майлза. По залу прокатываются волны страха. Взгляды учеников буквально прожигают мне спину.
В прошлом году, в первую годовщину смерти мамы, Тай разбудил меня на рассвете. Отец еще спал. Весь дом пропах его пивом.
– Поиграем в прогульщиков?
Вообще-то нам не нужно было сбегать – по воскресеньям магазин был закрыт. Но тогда нам пришлось бы весь день провести с отцом, а с похмелья он становился непредсказуемым. Слова Тайлера ослабили хватку страха на сердце.
Тайлер привез меня на кладбище, а потом мы обедали в закусочной. Еще мы пошли на спектакль танцевальной труппы Тускалусы – современное переложение истории Отелло. Представление оказалось не слишком хорошим – половина танцоров не имела классической подготовки, а музыка звучала со старого проигрывателя. Но это был первый спектакль в моей жизни после смерти мамы. Впервые за этот год я почувствовала себя спокойно.
И это было прекрасно.
Я надеялась, что, вернувшись в школу, брат вернется ко мне. Мне не хотелось сегодня быть одной. Но не так. Только не так.
Я сглатываю. Сейчас не время для эмоций.
Тай усмехается, стреляет в Майлза и идет дальше. Ева кричит, но Тай не обращает внимания. Еще несколько шагов. Он перегибается через спинку кресел и за футболку вытаскивает чернокожую девушку.
– НИА! – раздается сдавленный крик.
Сердце у меня замирает. И не собирается биться вновь.
В проходе бьется Аша. Трое удерживают ее. Но Аша борется изо всех сил. Она поднимается.
Глаза мои горят. Я должна встать. Должна это остановить.
О, Тай…
– Аша, помоги мне!
Девушка бьется в руках Тая, но он слишком силен и не церемонится с ней, когда перетаскивает ее через спинку. Девушка молода – наверное, из новичков. Коса ее растрепалась, плечи дрожат.
Я должна подняться, но руки и ноги словно налились свинцом. Я не могу двинуться с места.
– Отличная идея, верно? Потерять все, что тебе дорого? – спокойно произносит Тай, целясь в девушку. – Я не хочу делать это, Отем…
– Нет, нет, нет! Пожалуйста, нет! Господи боже, пожалуйста, нет!
Рыдания девушки заполняют зал. Она первая, кто стал умолять. Первая, кто смотрит в направленное на нее оружие. Первая, кто зовет на помощь.
– Помогите! Кто-нибудь помогите!
У нее детский голос. Она слишком юна, чтобы умирать. Как и у всех нас, у нее должно было быть будущее. Она собиралась упорно учиться и получить высшее образование. Совершать ошибки и заводить друзей. Влюбляться и соблазнять парней. А вместо этого она станет примером, статистикой. Я понимаю, что зал достаточно велик, чтобы вместить тысячу учеников, но слишком мал, чтобы спрятать одного.
Томас
Несколько лет назад дед решил обучить нас с братьями тонкостям управления фермой – мы чистили конюшни, чинили инструменты, а потом перешли к искусству вскрывать замки. Он не считал это занятие подходящим для девочки, поэтому Сильвию не звали. Там были только мы четверо. Чисто мужской день. Сильв это не понравилось. Она подсматривала: восьмилетняя девчонка с хвостиками, в розовых штанах в цветочек ковыляла по полю, пытаясь нас выследить.
Дед заметил ее, но проявил твердость. Мы смотрели, как он сел перед ней на корточки и объяснил, что ей вовсе не нужно учиться фермерским премудростям. Ее ждет светлое будущее. Она – его mariposa, его бабочка, свет глаз его.
Сильвия несколько дней пыхтела и негодовала по этому поводу в своем домике на дереве.
Сильвия – моя противоположность. Для нее легко и просто ухаживать за Мама́. Когда-то дед так же ухаживал за бабушкой, посмеиваясь над ее верой в духов и ведьм, сделавших Мама́ такой забывчивой, а ей самой пославших тяготы и боли.
Сильвии так и не удалось убедить деда научить ее вскрывать замки, но зато, пока Мама́ не заболела, она при любой возможности отправлялась с нами на рыбалку или охоту. Ей нравилась тяжелая работа.
Сильв привыкла быть яростной и бесстрашной.
Даже заболев прошлым летом, она все равно продолжала помогать нам на ферме. Со своими отличными оценками она могла бы поступить в любой колледж страны. Сильв совершенна во всем. Не люби я ее так сильно, наверное, возненавидел бы за то, что она подняла планку так высоко.
Когда я признался деду, что тоже хочу поступить в колледж, он лишь похлопал меня по плечу и сказал, что ферма всегда меня ждет. Он никогда не верил, что я смогу это сделать.