ему?
– Когда здесь будет безопасно, мы пришлем сюда парамедиков для раненых.
Я смотрю на него, и он почти незаметно качает головой.
– Я должен вывести вас. Мы ничего не можем сделать.
– Вы же несерьезно? – отшатываюсь я.
– Пойдемте. Вам нужно уйти, – повторяет он.
Мэтт очень бледен, но медленно кивает.
Ученики и учителя направляются к выходу. Кто-то идет сам. Кому-то нужна опора. Все, кто ранен серьезно, остаются в зале смерти.
Они не позволят мне остаться с Мэттом, но я не могу его бросить. И не могу уйти, когда Сильв находится где-то в школе. И Тай в школе. Потому что Мэтт прав: Тай – мой брат. Он всегда им будет, несмотря ни на что.
Спецназовец направляет меня к группе учеников у дверей. Они ждут команды на выход из школы. Никто не смотрит друг на друга, и это облегчение. Если все так хотят уйти, никто не попытается остановить меня, если я захочу остаться.
Клер
Губы Криса шевелятся, но я не слышу, что он говорит. Я приникаю к телефону. Среди голосов, заполнивших зал, я едва разбираю вопрос: Вы можете ему помочь?
Мы ничего не можем сделать.
Крис кладет руку мне на плечо, но я сбрасываю ее.
– Мэтт?
Пауза тянется так долго, что мне кажется, это конец. Потом раздается легкий кашель.
– Я так замерз, Клер.
Я нахожу складной стул и сажусь.
– Я не знала, что ты ранен.
– Я не хотел тебе говорить. Ты и без того волновалась.
Я пытаюсь улыбнуться:
– Приятель, для того я и есть у тебя. Я всегда волнуюсь за тебя.
– Он стрелял в меня не специально… Он…
Мэтт снова кашляет, но кашель очень слабый.
Тайлер стрелял в него. Мой бывший парень стрелял в моего брата. И Мэтт все еще пытается защитить его – как пыталась защитить я.
– Береги силы, – тихо говорю я. – Они вернутся за тобой. И я буду с ними. Я буду ждать. Помнишь, как я обещала тебе, что мы раскрасим твои фигурки? Мы займемся этим, как только ты будешь дома. Врачи тебе помогут, они всегда помогают. – Голос мне изменяет, но я беру себя в руки. – Когда Трейси приедет в отпуск, мы вместе поедем на пляж, втроем. Как раньше.
Мэтт снова кашляет, но мне кажется, что он улыбается. Голова у меня кружится, словно я снова бегу и не могу сделать вдох.
– Было бы здорово, – отвечает Мэтт.
Как мне хочется обнять его и сказать, что все будет хорошо, потому что мы с Трейси всегда будем заботиться о нем. Но как можно сказать ему это сейчас?
– Знаешь, из нас троих ты был самым лучшим. Умным. И смелым. – Я всегда хотела ему это сказать. – Мне так жаль. Я должна была быть с тобой.
Крис присаживается рядом со мной. Он всегда чувствует, когда нужен мне больше всего.
Мои слова падают в тишину. Я жду, пока Мэтт наберет воздуха. Но больше не слышу его дыхания.
– Мэтт?
Пальцы у меня заледенели.
– Мэтт?
Мэтт!
Сильв
Ветер очень холодный.
– На крыше мы будем в безопасности, – решает Фарид, выглядывая наружу. – Укрыться особо негде, но если прижаться к стенам, изнутри нас будет трудно заметить.
Меня начинает тошнить. Мы заперты в этой лаборатории. Я бы предпочла оказаться где-то на свежем воздухе, пусть даже на крыше. Даже если мы сможем запереть окно (а мы не сможем), Тайлеру достаточно будет одной пули или удара прикладом, чтобы разбить стекло и добраться до нас. Но другого выхода нет – только бежать через коридор, а это верная смерть.
Фарид забирается на подоконник.
– Хотя бы дождь не идет.
Он уже на крыше, а Томас в лаборатории. Они помогают мне выбраться через открытое окно. Мы слишком высоко, чтобы чувствовать себя спокойно, а я не такая гибкая, как Отем. Но я все же поднимаюсь на подоконник.
Я сижу на подоконнике. Томас притягивает к себе Фарида.
– Подумай, как нам дать знать полиции.
Фарид хмурится:
– Если что, мы спрыгнем. Я предпочитаю сломать ноги, но остаться живым.
– Приятная перспектива. – Томас закатывает глаза. – Попробуй придумать что-то получше. И позаботься о Сильвии, хорошо? Она боится высоты.
Фарид уже хочет сказать, что он сам может позаботиться о сестре.
Они что, шутят? Сегодня высота меня не пугает. Вообще не пугает.
Фарид кивает:
– Будь осторожен, ладно?
– Вы меня раскусили, мистер Безопасность.
Фарид не успевает ничего сказать, и Томас притягивает меня к себе. Снова звучат выстрелы. Он крепко обнимает меня.
– Все это не твоя вина, – шепчет он. – Ты не могла его остановить, даже если бы кому-нибудь рассказала. Я люблю тебя.
И я понимаю: сколько бы секретов у меня ни было, он всегда будет со мной.
И я чувствую себя в безопасности.
Томас
Надеюсь, она снова улыбнется. Она такая красивая, когда улыбается. И это не удивительно – ведь у нас одни гены.
– Мне жаль, что мы так много ссорились в этом году. Мы потеряли столько времени. Если бы я знал…
Она крепко обнимает меня.
– Если бы ты знал, мы до сих пор ссорились бы. Мы отлично это умеем.
Это правда. Конечно же, это правда.
Привилегии брата-близнеца.
Этот момент я буду помнить всю жизнь – Сильвия на подоконнике, в преддверии свободы, и я перед ней. Времени хватило, чтобы сказать:
– Знаешь, тайны есть не только у тебя. Мне всегда хотелось изучать археологию, стать кем-то вроде Индианы Джонса, но не таким расистом. Хотелось изучать наше наследие. Абуэло это понравилось бы. Скажешь ему, ладно? Может быть, он поймет…
Скажи Мама́… Я… я не знаю… Скажи, что я взломал замки в аудитории и склеил ящики стола мистера Эрреры – и это было лучшее, что я сделал в жизни. Расскажи ей, как мы подкрасили молоко в столовой пищевым красителем, и оно стало зеленым. И как мы спрятали цыплят в учительской. Расскажи ей, что сегодня я назначил свидание самой красивой девушке в школе, и она даже не сказала «нет».
Голос мой дрожит. Я помогаю Сильвии выбраться за окно. Она слушает так серьезно. Она даже не боится оказаться на крыше.
Я думал, она будет спорить или посмеется надо мной, но ее темные глаза совершенно серьезны. И в этот момент я люблю ее за то, что она со мной.
– Просто скажи Мама́, что у меня отличная сестра. Скажи, что у меня потрясающие друзья.
На улице страшно холодно, и я почти чувствую, что вот-вот пойдет снег.
– Скажи, что я был счастлив, хорошо? – Я улыбаюсь. – Скажи, что я был счастлив, и не дай ей забыть меня.
С этими словами я отпускаю руки Сильв. Надеюсь, она запомнит меня улыбающимся. Окно захлопывается за ней. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть ее лица в тот момент, когда она поймет, что я не иду с ней. Я делаю вдох и возвращаюсь к двери.
Си Джей Джонсон
@CadetCJJ
Аудитория почти пуста. Мы ждем команды на выход.
10:43 АМ
Си Джей Джонсон @CadetCJJ 10:44 АМ
Кто-нибудь разбудите меня и скажите, что все это был сон! #OHS
Джей @JEyck32 10:44 АМ
В ответ @CadetCJJ
Хотел бы я. #OHS
Глава двадцать первая10:44–10:46
Клер
Больше ничего не имеет значения, только молчание на другом конце линии.
Когда Мэтту исполнилось шесть лет, мы переделали старый трехколесный велосипед в космический корабль. Отец вырезал детали из картона, а мы с Трейси выкрасили их в цвета по выбору Мэтта – красный с искрами синего, фиолетовый в зеленый горошек, с черными полосами и белыми звездами. Ничего особенного, но Мэтт был счастлив. Картонный корабль положил начало его увлечению крыльями – такому страстному, что отец однажды пообещал записать его на курсы летчиков, а не водителей. От такой идеи Мэтт пребывал в восторге несколько дней.
Крис протягивает мне бумажный стаканчик с водой, но мне не хочется пить. Я ничего не чувствую. Я жду, чтобы Мэтт закашлял, задышал, но понимаю, что этого не будет. Я знаю.
Когда Мэтту было двенадцать, мы поехали на побережье, чтобы он увидел океан – ну хотя бы залив. Это был наш единственный отпуск с момента его рождения, но лето выдалось особенным. Отец получил новую работу. Трейси записалась в армию и осенью собиралась уезжать.
Мы ужинали и гуляли по пляжу на закате. И все мы помогали Мэтту, когда его костыли увязали в мокром песке. Когда спускалась ночь, вода начинала мерцать. Песок был повсюду – в наших туфлях, одежде, волосах, ушах. Мы лежали на спине и смотрели на появляющиеся звезды. Мы с Трейси держали Мэтта за руки, а он рассказывал нам о созвездиях над головой.
– Мне нравится, что небо бесконечно, – говорил он. – Мне не полететь в космос, но я могу изучать звезды. Вы знаете, что их свет шел к нам бесконечно долго? Сейчас мы смотрим в далекое прошлое.
– Значит, мы в будущем? – рассмеялась Трейси.
– Нет, мы именно в нужном месте и в нужное время.
Сегодня все было не так. Крис забирает у меня телефон. Я сую руки в карманы и начинаю ходить из стороны в сторону. По другую сторону оцепления люди обнимаются и плачут, пожимают руки и молятся, шепчут друг другу слова поддержки. Так много людей, и Крис со мной – но я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Если бы со мной были родители…
Заметив шерифа Ли, я трогаю его за руку и отвожу в тихое место.
– Чем мы можем помочь?
– Ты же знаешь, Клер, это невозможно.
– Совсем ничем?
Шериф качает головой. Мы тоже жертвы, наши имена записаны в свидетельских показаниях.
Но мне нужно что-то сделать.
– Пожалуйста…
Он отмахивается, но я настаиваю:
– Пожалуйста. Что угодно…
Что угодно, лишь бы не сойти с ума. Лишь бы избавиться от чувства, что я всех подвела.
Крис берет меня за руку и повторяет мои слова. Шериф Ли ведет нас в медицинскую палатку.
– Если хотите помочь, поговорите с напуганными людьми. Им будет спокойнее в окружении знакомых лиц. Наши сотрудники запишут их имена и показания. Вам не придется ничего делать. Просто помогите им успокоиться.