Проявление доброты. Но это именно то, что нам нужно.
– Когда учеников зарегистрируют и осмотрят медики, наши люди отвезут их в город. Там они встретятся с родными. – Шериф медлит, словно не знает, хорошая ли это идея. – Если будет слишком тяжело, скажите. Вы тоже должны ждать своих родных.
– Школа – наша семья, – отвечаю я. – Мы умеем слушать.
Крис сжимает мою руку. После всего случившегося я уже не знаю, кто я. Я – сестра – была сестрой – нет, сестра!
Я надеюсь.
Группа учеников направляется к нам, и я выпрямляюсь, хотя руки мои дрожат. Девушка отрывается от группы и идет ко мне.
Отем
Когда полицейские выводят из зала учеников, я использую свой шанс. Я иду за ними, в конце группы. В коридоре меня начинает бить дрожь. Я вижу отверстия от пуль в шкафчиках, тела и брызги крови на линолеуме.
Я отстаю, чтобы собраться с мыслями. Куда пошла бы Сильв? Может быть, она снаружи? Может быть, она в безопасности? Но здесь так много тел, так много знаков того, что Тай продолжает свою кровавую миссию.
Отсюда стоило бы бежать на крышу. Второй этаж защищен лучше, а крыша – хороший выход.
Где бы она ни была, я знаю, Тай последует за ней. Если он окажется снаружи, полиция схватит его, и парамедики прибудут, а нам не придется прятаться.
Рана на щеке болит. Я вытираю ее рукавом, и от этого боль только усиливается. Прислонившись к стене, я выжидаю. Группа все дальше. Негромкое потрескивание раций становится еще тише.
Времени у меня мало.
Раз аудиторию зачистили, они будут прочесывать школу. Когда группа свернет за угол, я кинусь на лестницу. Я буду осторожна. Я буду вести себя тихо. Если Сильв наверху – Тай там же. Я не позволю им уйти без борьбы. Они – все, что у меня осталось.
Наверху раздается выстрел.
Спецназовцы подгоняют учеников. Все спешат к выходу. Меня никто не замечает.
Наверху раздается еще один выстрел, и я бегу на второй этаж. В приглушенном свете лестница кажется зловещей – еще более зловещей, когда я вижу два тела на ступенях. Их мертвые глаза смотрят на меня.
Это не Сильв.
Мы собирались вместе ехать в Нью-Йорк. Не на мои пробы – это только мое дело, – а после этого. Если меня примут. Мы собирались поехать после выпуска Сильв, только мы с ней, вдвоем. Побывать в Джульярде, потом в Брауне и везде, где нам захочется. Мы уедем отсюда и увидим мир. Мы построим наш дом. Вместе.
Господи, только бы не опоздать!
Томас
Закрыв за собой дверь, я иду по коридору. Тайлеру легко будет найти незапертую дверь, но это займет время – время, которое у нас есть, а у него нет, потому что с каждой секундой все больше учеников оказывается на свободе, а полиция все ближе.
Они должны быть близко. Они должны спасти нас.
Беги, Сильвия, беги.
Прислоняюсь к стене и прислушиваюсь. В коридоре Тайлер с винтовкой в руках проверяет следующую дверь. Заперто. Он поворачивается – и видит меня. Он замирает. Он больше не выглядит безупречным денди. Рубашка заляпана кровью, волосы взъерошены, взгляд безумный.
– Знаешь, потный шик не для тебя, – замечаю я.
Тайлер пошатывается, но лишь на мгновение.
– Я должен был догадаться. Пришел спасать сестричку? Ну и что ты теперь сделаешь? Снова меня изобьешь?
– Я всегда буду защищать ее.
Я думал, держать гнев под контролем будет трудно, но оказалось, достаточно лишь подумать о том, как Сильвия и Фарид бегут, бегут, бегут. Пока они в безопасности, все остальное неважно.
Мое спокойствие выводит Тайлера из себя. По его лицу медленно расползается улыбка. Очень неожиданная реакция для человека с оружием.
– Думаешь, ты герой? Школьный шут! – говорит он. – А теперь ты дрожишь? Теперь я здесь хозяин! И ты с этим ничего не можешь поделать.
– Ты убьешь меня. Только и всего. Нет, я не боюсь. – Я пожимаю плечами, хотя пот струится по спине и рукам. – Смешно, но, значит, хозяин здесь я.
Тайлер нажимает на курок, и я отскакиваю. Пуля впивается в стену за моей спиной. Тайлер ликует, и мне хочется его ударить. Но я не доставлю ему такого удовольствия.
– Ты убьешь меня на моих условиях, – говорю я, но голос мой дрожит и ломается, и я ненавижу себя за это.
А вот Тайлер после выстрела обретает уверенность. Он делает шаг вперед и целится мне в голову.
– По крайней мере, ты больше не будешь стоять у меня на пути. Таков был твой блестящий план? Спасти сестру, пожертвовав собой? Только представь, что я с ней сделаю, когда тебя не будет рядом.
– Не больше того, что ты уже сделал.
Я вздрагиваю, осознавая, насколько справедливы эти слова.
– У нас есть друзья. Тебе трудно понять, но я точно знаю, что с ней все будет хорошо и ее будут любить. А ты – ты червяк и скоро станешь мертвым червяком. Может быть, я и умру, но ты больше не причинишь ей боли.
Тайлер поднимает бровь:
– А стоит ли это того?
Я смотрю прямо в дуло и почти чувствую, как Сильвия меня обнимает. Вспоминаю ее глаза, когда я смешил ее, когда Отем танцевала, когда мы все вместе были на ферме, а у Мама́ был хороший день. Я не могу защитить ее от всех опасностей, но могу подарить ей дни любви.
– Да, это стоит того.
Сильв
Нет, нет, нет, нет, нет, нет.
Он не мог – Томас не мог меня бросить.
С этой стороны окна до нас доносятся голоса – родителей, полиции, журналистов. Мы видим, как приезжают и уезжают машины. В воздухе кружат вертолеты. Кажется, что мы неожиданно вернулись в реальный мир, в жизнь. Томас должен быть со мной.
Слезы душат меня. Я цепляюсь за окно. С этой стороны нет ручек, и я даже не знаю, можно ли его открыть, но все равно пытаюсь. Я царапаю оконную раму.
– Сильв.
Сильные руки Фарида оттаскивают меня от стекла. Он так близко, что мне хочется отстраниться, но он крепко меня держит. Я сражаюсь – с его руками, с окном, со всем, что отделяет меня от брата. Я сражаюсь с его голосом. Я не слушаю. Я не хочу слышать то, что он должен сказать.
Но Фарид не обращает на это внимания.
– Томас знает, что делает. Он хотел…
– Не трудись, – перебиваю я. – Не говори, что он хотел сделать и что все будет хорошо.
– Он не хотел бы, чтобы ты возвращалась!
– Я не могу остаться здесь!
Я вся дрожу. Я не могу сдержаться.
– Я останусь в классе, обещаю. Но я не могу оставаться здесь! Не могу!
Я смотрю вниз. Мне кажется, что земля кружится и уходит из-под ног, словно школа пытается стряхнуть нас. Фарид немного ослабляет хватку, и я падаю на крышу. Руки у меня дрожат. Черепица царапает колени.
Перед нами кружит вертолет. Кто-то в черной форме окликает нас. Шум искажает его слова. Мы ничего не понимаем.
Я затихаю, и Фарид меня отпускает. Он направляется к вертолету, что-то кричит офицеру.
Фарид отвлекся. Я встаю и снова пытаюсь открыть окно. Мы его открыли. Томас его не запер. Я должна открыть его снова. Должна. Пластиковая рама слишком гладкая, чтобы хорошо за нее ухватиться, но окно подается. На дюйм, всего на дюйм.
Фарид поворачивается ко мне и пытается остановить, но когда я уже ухватилась, все остальное легко. Я подтягиваюсь и протискиваюсь в открытое окно. Фарид не успевает меня схватить. Я рыбкой падаю на пол.
Поднявшись, я закрываю окно, чтобы ничего не слышать. Меня окружает тишина. Страшно.
С другой стороны двери раздается выстрел. Эхо раскатывается по коридору.
Один.
Другой.
Третий.
И узнаваемый голос Тайлера:
– Я победил.
Джей
@JEyck32
Для сегодняшнего дня нет слов. Может быть, никогда не будет. #OHS
10:45 АМ
Эбби @YetAnotherASmith 10:45 АМ
В ответ @JEyck32
Мне так жаль. #OHS
Сэм. Норт @FamNorthOpp 10:45 АМ
В ответ @JEyck32
Мы молимся за вас. #OHS
Отец Уильямс @SacredHeartOpportunity 10:45 АМ
В ответ @FamNorthOpp @JEyck32
На вечерней мессе мы зажжем свечи. Приглашаем всех.
Глава двадцать вторая10:46–10:47
Сильв
Серое одеяло накрывает Оппортьюнити. Томас любил такие дни. Хотя он терпеть не мог работу на ферме, ему нравилось находиться под тяжелым набрякшим небом. Когда у нас еще были лошади, он оставался в конюшне во время грозы. Как только небо прояснялось, он седлал кобылу и выезжал. Ему нравился резкий запах озона.
После того как Мама́ поставили диагноз, он уже не дожидался, когда дождь закончится. Когда мы продали лошадей, он убегал при первых же каплях и возвращался промокший и счастливый.
Абуэло вечно ворчал:
– Он ищет смерти. Бежит к ней навстречу, как к старому другу, и она примет его, прежде чем он это поймет.
Томас только плечами пожимал.
– Я бегу навстречу ветру, – говорил он. – И никто не поймает меня. Даже смерть.
Я сползаю по стене. Поток воспоминаний прерывает новый выстрел. Я твержу себе, что это гром.
Гроза, приди, сбей его с ног.
Приди, чтобы он улетел.
Клер
– Я не знаю, где Рей. Когда двери открылись, она сидела рядом со мной. Потом мы побежали, и я потеряла ее. Она здесь?
Девушка передо мной дрожит. Светлые волосы прилипли ко лбу.
Полицейский рядом со мной перелистывает страницы блокнота, но ничего не находит.
– Мы отвезем вас в город. Если она спаслась, вы встретитесь там.
– Что значит «если»?
Голос ей изменяет. Ее отводят в сторону, и другой ученик уверенно называет свое имя.
– Стив Джексон.
У него черные волосы, он одет во все черное. Хотя Стив новичок, мне он хорошо знаком. Его младшая сестра в моей подшефной команде. Я хочу спросить про нее, про упорную мышку, ставшую стержнем нашей группы. Она собиралась создать в кампусе собственную, и на этой неделе мы должны были встретиться, чтобы все обсудить.