Каменный уголь в Экибастузском месторождении покоится под десятиметровой толщей глинистых наносов и заполняет вытянутую чашу длиной в двадцать четыре километра, шириной в девять километров и глубиной в пятьсот метров. Залегают угли пятью мощными пластами. Три верхних пласта образуют единую толщу мощностью в сто тридцать метров.
— Вот эту толщу и решено было разрабатывать открытым способом… — рассказывает наш проводник, молодой горный инженер из треста «Иртышуголь». В уникальной чаше скопилось почти десять миллиардов тонн черного золота. Запасы целого каменноугольного бассейна!
Эти богатства отложились миллионы лет назад. В теплые влажные эпохи здесь простирались болотистые тропические джунгли. Погребенные растительные остатки постепенно образовали огромную угольную толщу.
Первобытные леса сохранялись в Прииртышье до конца третичного периода. Неподалеку от Экибастуза, в долине Шидерты, найдены полуокаменелые куски громадных стволов хвойных деревьев диаметром в два с половиной метра…
Спускаемся по крутой угольной осыпи. В ботинки насыпается мелкий уголь. Подбираем куски угля с отпечатками перистых листьев.
На первой террасе зубастый ковш громадного экскаватора обрушивает угольные стены, забирает огромные горсти угля и насыпает его в бункерные вагоны. Железнодорожный состав медленно движется рядом с экскаватором. Слаженный ритм работы захватывает нас. Вагон за вагоном наполняется доверху стальной исполинской рукой. Через два часа эшелон угля уйдет к потребителю. И делает все это один человек — экскаваторщик. Да еще два подсобных рабочих разравнивают уголь в вагонах.
Производительность труда при открытой добыче необычайно высока. Экибастузский уголь баснословно дешев — в пять-шесть раз дешевле шахтного.
— Вот и властелин стальной руки выглядывает из окна кабины, точно из ласточкиного гнезда. В смену он добывает и грузит… несколько тяжеловесных эшелонов топлива.
Работа эта не простая. В пластах попадаются прослойки пустой почерневшей породы, почти неотличимой от угля.
Захватывать пустую породу ковшом нельзя — сразу повышается зольность отгружаемых углей.
Экибастузский уголь, и без того высокозольный, идет тепловым электростанциям Западной Сибири, Урала и Казахстана. Вот почему от экскаваторщика здесь требуется особая сноровка.
Мастер — молодой паренек в замусоленной кепке — стоит рядом. Он что-то записывает в блокнот. Без его команды не зачерпнет уголь ни один экскаватор, не отойдет ни один эшелон с углем. Хозяин смены, он решает, что надо грузить. Уголь? А может быть, пора убрать породу — алеврит или песчаник. Или прощупать пласт контрольной скважиной.
Осматриваем кубическую глыбу угля. Ее не свернешь с места — уголь твердый, как камень.
Экибастузский уголь откалывается нередко целыми глыбами. Тепловым электростанциям нужен мелкокомковатый уголь. Приходится пускать в ход дробильные установки.
Экибастуз дает стране десять миллионов тонн угля в год, через несколько лет добыча поднимется до тридцати пяти, а к 1970 году — до шестидесяти миллионов тонн. Чтобы добыть такие массы угля надо вскрыть еще несколько каньонов, заменить паровозы мощными электровозами, обычные вагоны большегрузными думпкарами, пустить в карьерах могучие роторные экскаваторы, вынимающие три тысячи тонн угля в час.
Главная беда Экибастуза сейчас — отсутствие воды. Открытым угольным разработкам для гидравлических механизмов нужны большие ее массы.
— А мы, — говорит наш проводник, — сидим на голодном пайке.
С водой можно втрое увеличить добычу угля в карьерах. В водную проблему упирается еще одна хозяйственная задача огромной важности.
Молодой инженер оживляется:
— ТЭЦ! Экибастузские ТЭЦ! Зачем тащить за тысячи километров миллиарды тонн высокозольного угля! Проще построить мощные тепловые электростанции на месте, рядом с нашим угольным каньоном. Представляете, какая дешевая электроэнергия потечет отсюда в Западную Сибирь, на Урал, в Казахстан.
…Экибастуз окружают медные, свинцовые, никелевые и многие другие полиметаллические месторождения. Меди тут ничуть не меньше, чем в подземных кладах Джезказгана. В низовьях Шидерты лежит мощный пласт бурого железняка, не уступающий по запасам Кустанайскому железорудному бассейну. С электрической энергией тут можно плавить металл, да еще какой — медь, серебро, никель, свинец, редчайшие сплавы, ванадиевую и легированную сталь…
— Так в чем же дело? И стройте, на здоровье, ТЭЦ!
— Вода держит… пока строим лишь одну станцию.
Десять кубических метров воды в секунду нужно Дать экибастузским ТЭЦ, чтобы они действовали на полную мощность, миллионы кубометров воды потребуется металлургическим заводам, угольным карьерам. Решить эту задачу могут воды Иртыша…
— Канал Иртыш — Караганда?
— С нас хватит первой очереди канала: Иртыш — Экибастуз, — улыбается инженер.
Считаем шаткие ступени, поднимаемся по узким деревянным лесенкам с террасы на террасу, выше и выше выбираемся обратно, на бровку угольного карьера.
Удивительно! Сколько же неисчерпаемых возможностей скрывает земля, только успевай руки прикладывать. И не только руки, тут мозгами шевелить надо. Большая вода и здесь, в далеких прииртышских степях, раскроет богатства целого края.
Хорошо бы встретиться с проектировщиками канала Иртыш — Караганда…
Инженер говорит, что штаб экспедиции Гидропроекта в Экибастузе, но проектировщики разъехались по трассе будущего канала, и нам по дороге в Павлодар лучше заехать в селение Ермак на берегу Иртыша — там обосновалась полевая партия, проектирующая головную насосную станцию и первое плечо канала.
Заждался Федорыч у машины, волнуется. Давно за полдень перевалило, пора трогаться в Павлодар. Катим по широким улицам мимо многоэтажных домов, магазинов, кинотеатров, великолепного Дворца культуры. Экибастуз вырос в промышленный город. Выбрались, наконец, в степь. Здесь она зеленая, как у нас на Волге в середине мая, а ведь идет уже последняя неделя августа.
По широкому шоссе едут нескончаемой вереницей машины. Близко рудники Майкаина.
Панорама рудников незабываема. Кажется, что мы опустились на другую планету, где все окрашено в неземные цвета. Степь вздыблена разноцветными насыпями, горами отвалов. Голубые, желтые, зеленые, красные, синие, розовые, лиловые — они громоздятся то высокими столовыми вершинами, то островерхими сопками и кучами, то малахитовыми гривами словно окаменевшего в бурю моря. Все цвета радуги смешались здесь и раскрасили камни во все возможные и невозможные тона. Будто летим в космическом корабле над поверхностью неведомой планеты.
Самосвалы ползут, как муравьи, на высокие столовые горы, ссыпают в отвалы цветную породу, прибавляют все новые и новые краски. Добыча руд и здесь ведется дешевым открытым способом, в глубоких карьерах. Останавливаемся, собираем разноцветные камни. Вот где материал для мозаик!
Майкаинские руды скрывают множество металлов. Поэтому так причудливы цвета пород в отвалах Майкаина. Здесь действует крупная обогатительная фабрика, дающая концентраты свинца, меди и цинка для заводов Урала.
Проехали цветные отвалы, и опустела дорога. Позади остался поток транспорта, идущий к железнодорожной магистрали Целиноград — Павлодар. По этой артерии Экибастуз и Майкаин получают материалы, вывозят уголь и обогащенные руды. Мы едем на восток к Иртышу, на Ермак, куда ходят только случайные машины.
Все небо заволокли слоистые облака, погода нахмурилась. Неуютно стало в степи. Только к пяти часам выбрались на «английскую насыпь». Когда-то по ней шла узкоколейка, соединявшая первые угольные разработки Экибастуза с пристанью на Иртыше. Построили узкоколейную дорогу английские концессионеры.
Учредив в 1915 году акционерное общество, они добывали руды и уголь примитивным способом. Лишь революция прекратила расхищение народных богатств. Экибастузские и Майкаинские разработки стали теперь усовершенствованными социалистическими фабриками угля и цветных металлов.
Насыпь ведет в Ермак. Рвемся к Иртышу, движемся по деревенским улицам, увертываясь от гусиных стаек. Вот он — низкий берег, песчаные отмели, широкие протоки, острова в зеленых кущах, быстрые прохладные струи.
— Поклон тебе от Волги, Великий Иртыш!
В твоих верховьях Ермак сложил буйную голову. Сюда в прииртышские степи, бежал Кучум, потерявший сибирское царство. Теперь электрические насосы поднимут твою воду, пустят по каналу в Экибастузские и Карагандинские степи, разбудят целый край.
Вечереет. Сегодня уже поздно искать полевую партию. Устраиваемся на берегу Иртыша. До Павлодара рукой подать — тридцать километров хорошей дороги…
Встаем пораньше, едем разыскивать контору экспедиции.
Останавливаются прохожие, недоуменно глядят по сторонам.
— А вам каких изыскателей — у нас их много, разных…
— Тех, что воду из Иртыша в Караганду пустят.
— A-а, геологи. Поезжайте прямо, потом направо свернете, увидите машины, трубы во дворе…
Быстро находим базу геологов. Двор забит бурильными трубами, ящиками с образцами; под навесом трактор.
На крылечке вывеска: «Комплексная инженерно-геологическая экспедиция № 35 Гидропроекта Министерства строительства электростанций».
Не везет нам. Начальство и все полевики — топографы, гидрологи, геологи, буровики — на линии будущего канала. За столами сидят лишь сотрудницы камеральной группы — разбирают керн. Показывают схему канала Иртыш — Караганда длиной в пятьсот километров.
Профиль его похож на громадную лестницу. На канале будет установлено двадцать пять насосных станций. Они поднимут постепенно по ступеням иртышскую воду на четыреста семьдесят пять метров, на водораздел между Шидертой и Нурой. С водораздела вода самотеком потечет к Караганде.
Профиль канала похож на громадную лестницу…
Все насосные станции будут иметь типовое оборудование, что упростит их монтаж и эксплуатацию.
Первая очередь канала в сто сорок километров пересечет Прииртышскую равнину и кромку мелкосопочиика от Ермака до Экибастуза. Шесть насосных станций направят иртышскую воду по ступеням первого плеча канала к большому водохранилищу в окрестностях Экибастуза. Из этого водохранилища возьмут начало водопроводы в Экибастуз, Бозшакуль, Майкаин, Майкубен. Отсюда пойдет на Караганду и вторая очередь канала длиной в триста шестьдесят километров.