Но что будет, если насыщенный пар продолжать охлаждать? Не может же влажность быть больше ста процентов? Да, не может. Поэтому лишняя влага из пара начнет конденсироваться. Именно так образуются роса, туман и даже иней. Именно поэтому, когда вы достаете из холодильника ледяную бутылку своего любимого напитка, на ней через некоторое время образуются капельки воды. Воздух в тонком слое вблизи бутылки резко охладился и его влажность стала 100 %, а лишняя влага сконденсировалась на поверхности бутылки.
Этот же механизм объясняет еще одно явление. В холодное время года при включении в домах отопительных приборов влажность сильно падает. Об этом еще говорят, что радиаторы отопления «сушат воздух». Как будто они способны улавливать молекулы воды из воздуха и куда-то их отводить. Это, конечно же, не так[40]. Радиаторы всего лишь нагревают воздух. Но почему же тогда его влажность понижается? Ровно потому, что повышается температура. Как мы уже знаем, для измерения влажности мы сравниваем фактическое количество водяного пара в воздухе с максимально возможным при данной температуре. А поскольку температура в доме значительно выше, чем за окном, то плотность насыщенного пара в доме будет значительно выше плотности насыщенного пара за окном. К примеру, если просто нагреть воздух, влажность которого 90 %, от 0 °C до 20 °C, то его влажность станет равной всего лишь 25 %. При этом количество молекул воды в воздухе не изменилось.
Вопрос 28. Как в термодинамике измеряют хаос и при чем тут энтропия?
В классической термодинамике энтропия представляет собой еще одну характеристику макроскопических систем, наряду с температурой и давлением. Понятие энтропии ввел в 1865 году немецкий физик Рудольф Клаузиус (1822–1888) для описания различных тепловых процессов: нагревания, охлаждения, плавления, парообразования и др.
Один из законов термодинамики (так называемое второе начало термодинамики) гласит: в изолированной системе энтропия возрастает. То есть существует некоторая макроскопическая характеристика системы (энтропия), которая во всех необратимых процессах увеличивается. Например, если мы смешаем стакан холодной воды, энтропия которого S1, и стакан горячей воды, энтропия которого S2, то мы получим смесь с энтропией большей, чем S1 + S2. И так будет происходить во всех процессах перехода от неравновесного состояния к равновесному: при растворении соли в воде, плавлении льда, работе тепловых двигателей и т. д. То есть тепловое равновесие – это состояние с максимально возможной энтропией. И без внешнего воздействия любая система будет стремиться к этому состоянию.
Но как это всё связано с хаосом и беспорядком? Во времена Клаузиуса физики еще мало понимали, как давление, температура, энтропия или количество теплоты (т. е. макроскопические параметры системы) связаны с движением и скоростями молекул (т. е. микроскопическими характеристиками). Более того, многие ученые вообще сомневались в существовании молекул как мельчайших частичек вещества. Поэтому долгие годы энтропия оставалась хотя и важным, но очень абстрактным понятием (во многом из-за этого студенты очень не любят изучать эту тему в университете). Лишь с появлением статистической механики и переходом на микроскопический уровень удалось понять суть энтропии как меры беспорядка системы. И такое объяснение энтропии дал австрийский физик Людвиг Больцман (1844–1906). Эта идея оказалась настолько важной, что на могиле Больцмана в Вене в знак признания его заслуг выгравировали открытую им формулу энтропии.
Чтобы понять идею энтропии, нам нужно еще раз обратиться к различению микроскопических и макроскопических характеристик. Например, температура – это макроскопическая характеристика, а скорости движения молекул – микроскопическая. Причем поскольку температура представляет собой лишь среднее значение кинетических энергий всех молекул, то одной и той же температуре может соответствовать огромное число вариантов распределения скоростей отдельно взятых молекул:
1) Мы можем представить, что у всех молекул абсолютно одинаковые скорости, равные некоторому среднему значению, – это будет одно микросостояние.
2) В другом микросостоянии мы молекулу номер 1 немного разогнали, а молекулу номер 2 немного притормозили.
3) В третьем микросостоянии мы можем сразу 10 молекул разогнать, а 10 других притормозить.
4) В четвертом микросостоянии мы немного разогнали 159 молекул, сильно разогнали еще 23 молекулы и очень сильно разогнали еще 4 молекулы. При этом сильно притормозили 62 молекулы и очень сильно – 5 молекул.
И так далее, можно придумать еще миллиарды возможных вариантов.
Хотя на микроскопическом уровне все эти состояния отличаются друг от друга, при усреднении по всем молекулам мы все равно получим одно и то же макросостояние – одинаковую температуру, соответствующую некоторому среднему значению кинетических энергий всех молекул. Так вот, формула Больцмана связывает энтропию с числом возможных микросостояний, которые соответствуют данному макросостоянию: чем больше число различных возможностей реализовать какое-то макросостояние, тем больше будет энтропия. Например, при абсолютном нуле, когда тепловое движение прекращается и все молекулы стоят на месте, у нас не так много вариантов что-то изменить в микросостоянии: замедлить никакую молекулу больше не получится, а если хотя бы одну разогнать, то средняя энергия такой системы сразу увеличится, и, следовательно, температура уже будет больше нуля. Значит, при абсолютном нуле энтропия будет минимальна. В этом суть третьего начала термодинамики. Его теперь не нужно постулировать, оно автоматически следует из статистического определения энтропии.
Рассмотрим другой пример, не из области термодинамики. Когда вы наводите порядок на своем рабочем столе, вы раскладываете все предметы на вполне определенные места. Каждое конкретное распределение предметов по местам назовем микросостоянием. Значит, макросостоянию «полный порядок» будет соответствовать всего одно микросостояние «все предметы на своих местах». Энтропия будет минимальна, беспорядка в такой системе нет. А сколько микросостояний будут соответствовать макросостоянию «небольшой беспорядок»? Тут уже будет больше вариаций: вы можете просто поменять два предмета местами, или перевернуть, или какие-то предметы сложить стопкой. Энтропия такого состояния будет уже выше. А вот макросостояние «полный беспорядок» можно реализовать просто огромным числом способов распределений предметов: их можно разбросать ровным слоем по всему столу, или все предметы перевернуть вверх ногами, и даже что-то разломать на части, порвать или разбить. У такого макросостояния энтропия будет максимальной.
Как измерять энтропию, мы разобрались. Давайте теперь обсудим, почему она все время увеличивается. А дело тут опять в чистой статистике. Из-за постоянного движения молекул (или, в другом примере, постоянного перемещения предметов на столе в процессе нашей жизнедеятельности) молекулы все время сталкиваются, разлетаются, обмениваются энергией (предметы перемещаются, меняются местами или скапливаются в отдельных частях стола). И всё это происходит абсолютно случайным образом. Так что в итоге распределение предметов может оказаться каким угодно, т. е. может реализоваться любое микросостояние. А если все микросостояния равновероятны, то вероятность получить одно конкретное «все предметы на своих местах» будет стремиться к нулю. В то время как с гораздо большей вероятностью будут реализованы все остальные состояния. Поэтому даже самый идеальный порядок через какое-то время превращается в хаос (если, конечно, не прилагать дополнительные усилия по поддержанию порядка – но мы же рассматриваем изолированную систему). Просто потому, что количество способов реализовать хаос значительно больше количества способов реализовать порядок, тем более идеальный. И именно поэтому детям так сложно объяснить, как навести порядок в комнате – ведь для его создания нужно абсолютно все вещи разложить по своим местам, а не только некоторые.
Вопрос 29. Как работает микроволновка и почему она нагревает?
Микроволновки или СВЧ-печи стали уже привычным атрибутом современной кухни. Тем не менее вокруг них до сих пор существует множество мифов. Кто-то говорит, что они излучают радиацию, кто-то предупреждает о разрушении питательных веществ в еде, а можно даже встретить сообщения о том, что микроволновые печи «портят ДНК пищи, так что человеческий организм не может ее распознать». Так ли это на самом деле, мы поймем, когда разберемся в принципах работы СВЧ-печей.
Во-первых, что значит СВЧ? Это аббревиатура, сокращенное обозначение сверхвысоких частот – области спектра электромагнитных волн с частотами от 300 МГц до 300 ГГц (или с длинами волн от 1 м до 1 мм)[41]. Другое их название – микроволны, поэтому печи также называют микроволновыми. Сами микроволны обладают относительно небольшой энергией, они не способны разрушать атомы, превращая их в ионы. Так что микроволны никак нельзя назвать радиоактивными[42].
Но как эти микроволны могут что-то разогреть? На самом деле СВЧ-печи могут разогреть далеко не всё, а только продукты, содержащие воду. Так происходит потому, что излучатель микроволновки (он называется магнетрон) испускает микроволны, которые воздействуют в основном на молекулы воды. Мы уже знаем, что молекулы любого вещества находятся в постоянном хаотическом движении. И вода не исключение. Сами по себе молекулы воды электрически нейтральны (суммарный заряд равен нулю). Однако их положительные и отрицательные заряды расположены несимметрично, они разнесены в противоположные стороны, так что молекулы воды могут взаимодействовать с внешним электрическим полем. Так вот, микроволна, проходя рядом с такой молекулой, захватывает ее своим электрическим полем