человек». Решил начать с первых двух глав, прежде чем приняться за рекомендованную к прочтению третью.
В книге шла речь о семье, только что прибывшей в 1944 году в Рейкьявик. Война, британская, затем американская оккупация принесли Исландии экономическое процветание. Главный персонаж — молодой батрак по имени Арнор приезжает в Рейкьявик неизвестно из какой местности в поисках работы. Книга была написана хорошим языком, она захватила Магнуса еще до того, как он дошел до третьей главы, где повествовалось о детстве Арнора.
Была весна, Арнор и его лучший друг Йои с соседней фермы тайком залезли в сарай, чтобы поиграть на сеновале, хотя это им было строго запрещено. Они услышали шорох и возню. Сперва подумали, что там спряталось какое-то большое животное или бродяга. Когда подползли поближе, поняли, что эти звуки издают люди, и не просто люди, а их родители. Отец Арнора занимался любовью с матерью Йои, женой владельца фермы, прямо там, в сене.
Мальчики незаметно смылись.
Месяц спустя они играли возле отдаленного озера. Когда шли домой, Арнор вспомнил, что забыл свой нож, и вернулся к озеру. Там увидел отца Йои, плывущего от берега на лодке, глубоко сидевшей в воде из-за находящегося в ней большого мешка. На середине озера он остановился и положил весла в лодку. Кряхтя и бранясь, сбросил тяжелый мешок в воду.
Придя домой, Арнор обнаружил, что отец все еще не вернулся из поездки в соседний городок. Утром мать подняла тревогу. Отец Арнора больше не появлялся, и от него не было вестей. Решили, что он бежал в Америку, причем не сообщив ничего своим. И Арнор никому не говорил о том, что видел.
Магнус закрыл книгу.
— Черт возьми, — произнес он по-английски.
Уннюр утверждала, что отец Халлгримура убил отца Бенедикта, Йоханнеса, фермера из Храуна. Если эпизод в романе основывался на данном случае, это означало, что теми мальчиками были Бенедикт и Халлгримур, а тело Йоханнеса лежало в ближайшем озере Свине или на дне находящегося рядом Храунсфьярдарватна.
Магнус не слышал ничего об убийстве или хотя бы исчезновении соседа. Но если это случилось в то время, когда дед был ребенком, то, значит, это происходило в тридцатые годы. Не слышал он и о соседствовавшем с ними писателе. Его определенно не было, когда на протяжении четырех лет Магнус жил там в восьмидесятые годы. Однако Бенедикт вполне мог уехать за много лет до того.
Ингилейф перестала играть. Она заметила ошеломленное выражение на лице Магнуса.
— Что ты читаешь? — спросила она.
Магнус показал ей обложку книги.
— А, я ее читала. Неплохо написано. Автор мне нравится.
— Я до сих пор не читал ни одной его книги.
— Он хороший писатель. Немного напоминает Стейнбека, правда, тот все-таки лучше. Наверное, я прочла большинство его книг. Откуда у тебя этот внезапный интерес? И это «черт возьми»?
Магнус рассказал Ингилейф о поездке к Уннюр. Чувствовал себя несколько виноватым из-за того, что не сказал о ней раньше, но Ингилейф, видимо, все поняла и не стала любопытствовать по поводу этой истории, за что Магнус был ей благодарен.
— Я помню эту главу, — продолжила Ингилейф. — Значит, эта женщина думает, что отца Бенедикта убил твой прадед?
— Да. Его звали Гуннар.
— Ты помнишь его? Был он еще жив, когда ты жил в Бьярнархёфне?
— Нет, к тому времени он уже давно умер. Я почти ничего не знаю о нем. Кроме того, при каких обстоятельствах он погиб.
— А как он погиб?
— Слышала о Голове Буланда?
— Она где-то на полуострове Снейфелс, так ведь? Я ни разу не была там.
— Да. Не очень далеко от фермы моего деда. Это одно из тех мест, с которыми связано много фольклора. По ее краю идет дорога из Грюндарфьордюра в Олафсвик. Раньше она была очень узкой и до сих пор находится в довольно жутком состоянии — по крайней мере так было в восьмидесятых. Очевидно, мой прадед не удержался на ней. Он ехал на лошади.
— Но тебе никто не говорил, что имеется в виду убийство?
— Нет. Но вряд ли дед с бабушкой сказали бы мне об этом. Я жил вместе с отцом с двенадцати лет, и он никогда не рассказывал о семье моей матери. Знаешь что-нибудь об этом Бенедикте Йоханнессоне?
— Очень мало. Он писал в шестидесятых — семидесятых. Возможно, это одна из его последних книг.
Магнус взглянул на титульный лист.
— Авторское право датировано восемьдесят пятым годом.
— Вот-вот. Он погиб где-то в то время. Возможно, его убили умышленно. Я уверена в этом. Постой, давай поищем в Интернете.
Ингилейф схватила свой лэптоп и, повозившись немного, нашла статью о нем в исландской Википедии. Выяснилось, что родился он в 1926 году, а погиб в 1985 году. Детство и юность прошли на ферме на полуострове Снейфеллс. Изучал исландскую литературу в Исландском университете и жил в Рейкьявике. Опубликовал несколько сборников рассказов и больше десяти романов; последним был «Болото и человек».
— Рассказы очень хорошие, — заметила Ингилейф. — Пожалуй, я предпочитаю их романам, хотя они не столь популярны.
Они стали читать дальше.
— Ничего себе! — воскликнула Ингилейф, указывая на раздел, озаглавленный «Смерть».
— Вот это да!
Оказывается, в 1985 году Бенедикт Йоханнессон был обнаружен убитым в своем доме в Рейкьявике. Преступление не раскрыли, но полицейские полагали, что его убил грабитель.
— Вот пожалуйста, мистер детектив. За это вам нужно взяться как следует.
Глава восемнадцатая
Август 1942 года
Хильдюр сгребала сено, от работы у нее болела спина. Ее брат Бенедикт был впереди в двадцати метрах, срезал высокую густую траву ритмичными взмахами косы. Взглянув в сторону горы Бьярнархёфн, Хильдюр увидела собирающуюся за ней темную тучу, готовую разразиться ливнем. Они скосили только половину луга, и время их торопило. Косьба считалась легкой работой. Труднее всего высушивать сено и сохранять его сухим. Пока что оно лежало в копнах.
Хильдюр увидела всадника, ехавшего вдоль Берсеркьягаты по лавовому полю. Халлгримур. Ему было семнадцать лет, он был невысоким, но коренастым. Кое-кто из местных девушек даже находил его привлекательным, к недовольству Хильдюр. Она удивилась, видя, что он остановился, подъехав к ее младшему брату. Обычно они не общались.
— Привет, Бенни!
Бенедикт перестал косить и распрямился.
— Привет, Халли!
— Чего ради заготавливаете сено? Вы же продаете ферму.
— Новому владельцу нужно будет кормить зимой овец, как и нам.
— Ха. Он, кажется, из Лаксадалюра, так ведь? Пусть привезет свое сено.
Бенедикт в ответ на эту глупость пожал плечами и собрался было снова приняться за работу.
— Говорят, твоя мать купила в городе магазин одежды? — спросил Халлгримур.
— Это так.
— Значит, будешь продавать женское белье?
— Я буду учиться в Рейкьявике. В Меннтасколи[11].
— Это пустая трата времени, разве не так? Но видимо, ты не будешь нужен матери дома, когда она продаст ферму.
— Скорее всего.
— Так, — не унимался Халлгримур. — Когда будешь в Рейкьявике, помни, что я сказал тебе. В церкви, когда мы были детьми. Помнишь?
— Помню, — ответил Бенедикт. — Очень хорошо помню.
— И сдержишь слово?
— Я всегда держу слово.
— Хорошо, — явно успокоившись, проговорил Халлгримур. И пришпорил лошадь.
— Эй, Халли, — окликнул друга Бенедикт.
Халлгримур остановился.
— Да?
— Помнишь, что я сказал в церкви?
Халлгримур нахмурился.
— Нет. Не помню.
Бенедикт улыбнулся и снова принялся косить траву.
Халлгримур какое-то время еще постоял, потом ускакал. Хильдюр подошла к брату.
— О чем вы здесь разговаривали?
— Так, ни о чем.
— Имело это какое-то отношение к папе?
— Право, Хильдюр, тебе это незачем знать.
Знать она хотела, но понимала, что давить на брата бессмысленно. Он был ужасно упрям.
— Я рада, что этот парень больше не будет нашим соседом, — проговорила она, глядя вслед удаляющемуся всаднику.
— Я тоже, — тяжело вздохнул Бенедикт. — Я тоже.
Воскресенье, 20 сентября 2009 года
Магнус поставил чашку кофе на ночной столик и лег в постель рядом с Ингилейф. Отпив из чашки, взглянул на ее светлые волосы, разметавшиеся по подушке, и плечи. Над левой лопаткой виднелись бледные веснушки в форме полумесяца — раньше он их не замечал. У него возникло желание провести рукой по ее спине, но ему не хотелось ее будить.
Магнус улыбнулся. Было приятно просыпаться рядом с такой женщиной, как она.
Словно почувствовав его взгляд, Ингилейф напряглась, перевернулась и моргнула.
— Который час? — спросила она.
— Начало десятого.
— Рановато подниматься в воскресенье, так ведь?
— Мне нужно скоро уезжать. Надо снова смотаться в Грюндарфьордюр.
Ингилейф села, прислонившись спиной к подушке, и отхлебнула кофе.
— Опять?
— Раз мы теперь знаем, что Харпа виделась с Оскаром летом в Лондоне, необходимо навести справки о ее любовнике. Если только он там. Я позвоню в местную полицию, чтобы узнать, дома ли он.
— Можно, я поеду с тобой? Потом погуляем. Я взгляну на Бьярнархёфн хотя бы издали. Или поговорим с Уннюр о Бенедикте Йоханнессоне. Если хочешь, конечно.
— Не знаю.
— Да оставь ты. Ты поддерживал меня весной, когда я так переживала, узнав о смерти отца. Я хочу ответить тебе тем же.
Перспектива вновь посетить места своего не очень-то счастливого детства не приводила Магнуса в восторг. Может быть, Ингилейф права — может, с ней будет легче перенести это сентиментальное путешествие.
— Обещаешь оставить меня одного во время разговора с Бьёрном?
— Обещаю.
Магнус улыбнулся.
— Ладно. Только вот созвонюсь с грюндарфьордюрской полицией, и поедем.
С бледно-голубого неба светило солнце, они ехали к северу. Ингилейф поставила в проигрыватель компакт-дисков какую-то симфонию Бетховена, пояснив, что это самое подходящее музыкальное сопровождение для поездки по Исландии. Она была права. Магнус плохо разбирался в классической музыке, но Ингилейф нередко знала, что делала.