Анетта отрицательно качнула головой.
Пол под ногами заходил ходуном. Наверное, я зашаталась, потому что Ник взял меня под локоть и повел в сторону зеркальных дверей.
– Спасибо, что уделили нам время, – бросил он на прощание.
Час спустя мы сидели в кафешке неподалеку. Все посетители спрятались внутри, мы же в одиночестве устроились на террасе с видом на море, несмотря на недовольные взгляды официантов. Им явно не хотелось выходить к нам на холод из теплого помещения. Ник пил колу со льдом, я – горячий латте с карамельным сиропом. Мне было так плохо, что только большая порция кофеина и сахара могла спасти меня.
– Тебе стоит зайти внутрь, а еще лучше – поехать домой. Ты и так простужена, – заметил он.
– Это ты ледяную колу пьешь, – фыркнула я. – Завтра с ангиной проснешься.
– Мне ничего не страшно. Я провел в ледяной воде большую часть жизни.
– Зачем это?
– Я занимаюсь академической греблей. Так что дай мне лодку и весло, подпусти к воде, и больше меня никогда не увидишь.
– Никогда – это слишком долго, – ответила я.
Ник напрягся, и я опустила взгляд.
Небо над морем окрасилось в темно-синий цвет. Ветер свистел и трепал волосы. Кубики льда в стакане Ника растаяли. Кофе на дне чашки остыл. А я все не могла пошевелиться.
– Слушай, ну это не конец света, – не выдержал Ник.
– Конец! – взвыла я. – Это лучший зал от Гамбурга до Берлина.
Уроки в выпускном классе заканчивались в середине апреля, до этого момента нужно было решить большую часть вопросов. Ни у кого не будет времени искать другие локации, когда начнутся экзамены. А в конце июня уже и сам выпускной!
– И что? – Ник беспомощно развел руки в стороны.
– И то! – Я разозлилась и хлопнула ладонями по столу. – Эмма мечтала о самом лучшем выпускном за всю историю школы. Как думаешь, смогу ли я его устроить в конференц-зале с ковровым покрытием? Или в закусочной у дороги? Или в ресторанном дворике торгового центра?
Ник поджал губы, всматриваясь в мои глаза.
– Так ты это для подруги делаешь? – наконец спросил он.
Я кивнула.
Ник взял мои руки в свои. Его большие и обжигающе горячие ладони спрятали мои от ветра и холода. Я почувствовала мозоли на внутренней стороне его пальцев, скорее всего, результат тренировок по гребле. От его рук в мои перетекали спокойствие и сила.
– Луиза, не место красит человека, – низким бархатным голосом сказал Ник. – Найдешь другое место и превратишь его в зал мечты Эммы. Я уверен.
Глава 20
Ник
В воскресенье всю свою смену я ждал Луизу в кофейне и даже сварил себе карамельный латте, чтобы понять, что ей в нем так нравилось. Ну какая же отрава, честное слово! Однако Луиза не появилась ни в семь, ни в восемь, ни в девять утра, и после смены я положил в бумажный пакет четыре круассана с шоколадной начинкой. Понятия не имея, как выглядит их яхта и где именно она пришвартована, я обошел весь яхт-клуб вдоль и поперек. Семья Штарк решила провести эти выходные где-то в другом месте.
После обеда я два часа откатал на гребном тренажере в спортивном зале гимназии под надзором нового тренера. Андреас Зоннеборн задумчиво выхаживал передо мной с секундомером в руке. Тонкие губы были сложены уточкой, серые глаза сощурены. Казалось, он считал даже то, сколько раз я вдыхал и как долго выдыхал. Наконец он дал мне отмашку, и я сдулся, как воздушный шарик.
– Ну что я могу сказать? – Андреас присел на корточки передо мной, пока я вытирал полотенцем пот с лица. – Показатели хорошие, но в волейболе или баскетболе от тебя было бы больше толку. Ты на голову выше моего самого рослого гребца.
Это третья совместная тренировка, и он только теперь заметил, что у меня рост сто девяносто пять сантиметров? Я скрутил полотенце, представляя себе, что это шея тренера.
– Дайте мне один шанс, – сказал я.
– Говоришь, что раньше в одиночках выступал?
– Да, но в старом клубе лодки были допотопные и весили, как динозавры.
– Оно и понятно, – хмыкнул Андреас. – Они стоят по десять тысяч каждая. Если бы не пожертвования, наша бы школа их тоже не потянула. Но у меня всего одна одиночка на складе.
Я понял намек, но сдаваться не собирался.
– Если одиночка уже занята, посадите меня в любую другую, – процедил я сквозь зубы. – В роли загребного и ближе к носу рост и вес менее важны.
– Нет-нет, лодка все равно вихлять будет, – замотал Андреас лысой головой.
Я кинул полотенце на пол.
– Слушайте, если вы меня брать не хотите, зачем мы в третий раз встречаемся? – вспылил я.
– Чтобы я мог узнать тебя поближе. – Андреас спокойно поднял мое полотенце с пола, распрямился и кинул его, как баскетбольный мяч, в большую корзину для грязного белья у входа в раздевалку. – Или ты думаешь, что я все поставлю на игрока, которого в глаза не видел?
– Но вот же я! – Я резко встал с тренажера, раскинул руки в стороны и обернулся вокруг своей оси. – Другого не будет!
Андреас изумленно поднял брови.
– И слава богу! – Он улыбнулся. – С марта начнешь тренироваться с нашими ребятами. Покажешь себя, дам тебе одиночку.
У меня челюсть упала на пол.
– Правда, что ли?
– Нет, шучу я. – Он покачал головой. – Тебе нужно поднапрячься перед июльской регатой в Любеке.
Я беззвучно выругался от счастья. Расшибусь в лепешку, но выступлю и с блеском пройду третий этап в академию. Похоже, жизнь потихоньку налаживалась. Мама, правда, вчера опять надралась и перебила всю оставшуюся посуду в доме, но в остальном я был доволен.
Принял душ в спортзале, переоделся, вытер насухо волосы и достал из шкафчика в раздевалке спортивную сумку. Мой взгляд упал на бумажный пакетик с круассанами. Если их сегодня не съесть, можно будет сразу выкинуть в мусорное ведро. За ночь слоеное тесто склеится и станет похоже на резину. А что если…
Через двадцать минут я остановился рядом с домом Луизы. Проклиная каждый шаг по дорожке вплоть до маленького крыльца, я все-таки нажал на дверной звонок, и через пять секунд, за которые я успел обругать себя всеми известными мне матерными словами, Луиза появилась на пороге.
Матерь божья.
Она явно только что выскочила из душа. На голове было скручено мокрое банное полотенце. В низком вырезе розового халатика виднелись очертания аккуратной груди. Соски призывно торчали под тонкой тканью. Халат был чуть ниже ее ягодиц и подчеркивал округлую форму идеальных бедер. Если задрать его на один-два сантиметра, я смог бы увидеть ее трусики. Если она вообще успела их надеть.
Я оказался в раю.
– Ник?! – воскликнула Луиза.
Я отодрал взгляд от ее ног и заставил себя посмотреть ей в глаза, и заметил, что она смущенно закусила уголок нижней губы. Господи, какая же она красивая… Я был готов накинуться на нее прямо тут, в коридоре.
– Что ты тут делаешь? – удивленно спросила она. Окинула себя взглядом и с тихим «ой» закрыла от меня грудь, но было поздно – я уже увидел то, что мне будет сниться сегодня ночью.
– Я принес тебе круассаны, – ответил я осипшим голосом, прокашлялся, но во рту так пересохло, что легче от этого не стало.
Я протянул ей пакетик. Она нерешительно взяла его одной рукой, другой продолжала держать ворот халата. Окинула меня странным взглядом.
– Не хочешь войти?
Ох, я хотел. Войти и выйти, а затем снова войти… Я тряхнул головой.
– А твоя мама не будет против?
– Я сейчас одна дома. Родители поехали с Колином – это мой младший брат – на матч его любимой футбольной команды в Гамбург и вернутся только под вечер. Ник, у меня ноги заледенели стоять на сквозняке. Либо ты заходишь, либо…
Я сделал решительный шаг в ее направлении, и она посторонилась, пропуская меня. Внутри было тепло и пахло розами – на комоде у двери стоял свежий букет. Я вытер кроссовки о коврик.
– Вот там гардеробная, – сказала Луиза и указала на дверь слева. – Я сейчас вернусь, только переоденусь.
Я проследил взглядом за ней – вниз по спине до ягодиц. В кончиках пальцев нетерпеливо закололо, так сильно я хотел обхватить ее бедра руками и прижать к себе. Эй-эй! Ник! Остановись. Патрик все еще хранит ее фотографию на заставке телефона, значит, на что-то надеется, и усложнять с ним отношения не стоит. С другой стороны, Патрик сам сказал, что они расстались.
– Ник? – раздался голос Луизы со второго этажа.
– Да?
– Не хочешь посмотреть со мной фильм?
Ну, если это не приглашение заняться сексом, то я ничего не понимаю в этой жизни!
– С удовольствием! – отозвался я.
Надеюсь, это будет ужастик. Луиза прижмется, спрячет лицо у меня на груди, и я смогу зарыться пальцами в ее мокрые волосы, провести по спине вдоль позвоночника и опуститься к пояснице. Хорошо бы, чтобы она надела короткое платье, которое можно будет легко задрать.
Я зашел в гостиную, в который раз поражаясь высоте потолков, ей-богу, как в замке. Обстановка комнаты была элегантная, но современная. Все детали были со вкусом подобраны и выдержаны в серых тонах, ничего лишнего. Не то что у меня дома. После того как мама перебила всю посуду, мы ели макароны прямо из кастрюли. Тут было страшно даже присесть на бархатное покрытие низкого дивана. Я подумал, не уйти ли под шумок, но заметил на каминной полке фотографии. На одной из них Луиза улыбалась от уха до уха, передних молочных зубов не было. Сладкая беззаботная девчушка.
И это ведь она меня пригласила зайти! Я развалился на диване, представляя, что это я не в Луизиных хоромах, а сижу у Йоханна в комнате, и принялся гадать, какой фильм она припасла для нашей прелюдии. От триллера я бы тоже не отказался.
Когда Луиза появилась в дверях, я не знал, плакать или смеяться. Никакого платья или хотя бы сексуальных шортиков: от ключиц до пяток она была упакована в пижаму-комбинезон небесно-голубого цвета, а на груди красовался морской котик. Вытащить Луизу из этого одеяния будет куда сложнее, чем мне бы хотелось, но трудностей я не боялся.