– А то что? Она снова начнет пить? – злобно рассмеялся я ему в лицо, а потом оттолкнул в сторону.
Мама побледнела.
– Но мне же лучше, – прошептала она.
– Серьезно? – съязвил я. – На сколько тебя хватит в этот раз? Неделю? Две? Я ставлю на три дня. Спорим?
Я распахнул дверцу шкафа под раковиной, вытащил оттуда бутылку виски и протянул ей. Ее руки затряслись, взгляд карих глаз метался из стороны в сторону. Мама вдруг показалась мне такой маленькой, беспомощной.
Ну я и сволочь! Красная пелена гнева наконец спала. Я поспешно кинул бутылку в раковину и прижал маму к груди. Горло сдавило, а глаза защипало.
– Ну все, успокойся, успокойся, – зашептал я, целуя в макушку. – Извини меня. Я просто устал. Я не могу больше смотреть на то, как ты убиваешь себя.
– Я и сама не хочу так больше жить… – Ее плечи вздрагивали от беззвучных рыданий.
Я подвел ее к стулу и усадил, оторвал от рулона бумажных полотенец несколько листов и протянул ей. Майк шумно выдохнул и сел рядом.
– Выговорился? – спросил он меня.
– Да.
Мне стало легче, будто я сорвал пропитавшийся гноем пластырь, под которым оказалась здоровая кожа. Она зудела, но была цела.
Глава 35
Лу
– Жалуйтесь на меня хоть самому Папе Римскому! – Чей-то гневный голос прорезал окружавшую меня мертвенную тишину. – Я никуда не уйду!
Я вздрогнула, но осталась лежать, свернувшись калачиком на своей кровати. В комнате царил полумрак, шторы были наполовину задернуты, только настольная лампа отбрасывала длинные рассеянные тени на пол.
– Я хочу поговорить с Луизой. Она дома? – донеслось с первого этажа, теперь громче и ближе.
Неужели это Ник? Сердце радостно ойкнуло и снова замерло.
– Это тебя не касается, – взвизгнула мама.
– Касается. Она молчит уже третий день. Что случилось?
Третий день… А казалось, будто прошла минута…
Послышался невнятный голос отца, а затем мама прикрикнула:
– Это мой дом! Его никто сюда не приглашал.
– Я никуда не уйду, пока не поговорю с Луизой!
Сердце снова отозвалось легким трепетом на голос Ника.
– Убирайся отсюда!
Я зажмурилась, молясь, чтобы он не слушал ее, чтобы пришел и отогнал воспоминания того, как я лежала на полу в комнате Патрика и беспомощно плакала, пока не пришел папа и не поднял меня на руки, как он отнес в машину и привез домой, как мама варила мне горячее какао и помогала дойти до ванной, потому что ноги не слушались, как она читала сказки на ночь, будто мне вновь было пять лет, а Колин приходил и со своим детским пледом садился в моих ногах, и внимательно слушал.
Ник громко выругался, взлетел по лестнице и принялся открывать двери одну за другой, пока не распахнул мою. Я слегка вытянула шею, чтобы удостовериться, что это и в самом деле он. В желтом ореоле света за спиной стоял Ник. Его влажные волосы разметались и несколько прядок упали на лоб, щеки горели, а грудь под объемной черной толстовкой судорожно вздымалась. Ник был прекрасен. Мягко ступая, он подошел и опустился передо мной на колени.
– Лу?.. – позвал он и попытался взять мои руки в свои, но я отдернула их и зажала между коленями.
– Мне плохо, Ник, – осипшим голосом выговорила я.
Он положил ладони на покрывало и пристроил на них подбородок, чтобы наши глаза были на одном уровне.
– Хочешь об этом поговорить?
– Нет…
– Хочешь, чтобы я ушел? – с волнением спросил он.
– Хочу, чтобы ты остался. Только не трогай меня. Ладно?
– Как скажешь, милая…
Тянулись минуты, за окном окончательно стемнело, а мы продолжали смотреть друг на друга. В какой-то момент я закрыла опухшие от слез глаза и, наверное, даже задремала. А когда снова открыла, Ник вполголоса спросил:
– Лу, ты мне доверяешь?
Я кивнула, ни секунды не сомневаясь.
– Я хочу отвезти тебя на яхту. В твой улиточный домик. – Нежно улыбнувшись, он добавил: – Пока ты спала, твой папа дал мне ключи от машины и лодки.
Ник вновь протянул ко мне руки, но и в этот раз я не позволила дотронуться до себя. Я отпрянула, села, свесила ноги с кровати и вцепилась в одеяло, чувствуя головокружение.
– Пойдем, – прошептал Ник.
Я шла на ватных ногах, зная, что Ник в любой момент готов меня подхватить. На первом этаже до нас донеслись приглушенные звуки ссоры. Родители спорили о чем-то в гостиной за закрытыми дверями. Задыхаясь от чувства вины, что опять напугала их, вышла на улицу. Ник провел меня до «Порше» и пристегнул мой ремень безопасности, стараясь не прикасаться к джинсам или толстовке.
В яхт-клубе он не отступал от меня ни на шаг, видимо, боясь, что в темноте я могу оступиться, и придется вновь вылавливать меня из воды. К счастью, я смогла сама подняться на корму. Светя телефоном, Ник вытащил два пледа из диванчиков и указал мне на нос яхты. Там он разложил один плед на палубе рубки и приглашающе похлопал по нему ладонью. Мы легли, оставаясь примерно на расстоянии вытянутой руки, а потом он накрыл нас вторым пледом.
Я чувствовала, как яхта слегка покачивается на волнах, и этот знакомый ритм отзывался умиротворением в душе. Где-то вдалеке зазвенели металлические канаты, ударяясь о мачту. Соленый запах водорослей странным образом напомнил о том, что я толком не ела три дня.
Почему меня не привезли сюда сразу?
– Спасибо, – прошептала я, смотря на небо, усыпанное звездами. – Это лучшее место на земле.
– М-м-м.
Я глянула на него краем глаза – он рассматривал звезды с таким видом, будто ничего интереснее нет на свете. И вместе с тем я знала, что Ник был здесь ради меня, рискуя вылететь из школы накануне выпускных экзаменов. Я вспомнила, как мама кричала на него.
– Извини, – выдохнула я. – От меня одни проблемы. Эмму подвела. Патрика обидела. Родителей напугала. Теперь ты рискуешь своим будущим.
Ник вздрогнул и сжал кулаки.
– Ты важнее академии.
– Неправда. Лучше бы меня вообще не было.
– Не говори так, пожалуйста. Ты нужна мне. Я люблю тебя.
Глаза заволокли слезы.
– Твои родители тебя тоже очень любят. Пусть иногда и по-своему, – хмыкнул он, – но разве отдал бы твой папа какому-то малознакомому парню ключи от его драгоценной яхты, если бы не хотел сделать все, лишь бы тебе помочь?
– Он себя не бережет. Он так много работает. И ради чего? Все живут, как будто все еще можно исправить, потом, когда-нибудь, а времени может и не быть. Вот случится у него инфаркт, и все. Раз – и нет человека. Эммы не стало, а мы даже не думали об этом. Взяли бы и поехали по другой дороге. Но нет, боялись домашнего ареста. Понимаешь? – с горькой усмешкой повторила я и посмотрела на Ника. – Мы боялись, что родители на нее разозлятся. Мы не знали, чего на самом деле стоит бояться.
– Ты говорила с ее родителями?
Я подвинулась ближе, положила голову ему на плечо.
– Нет, толком не говорила. Тогда, на месте аварии, они были в шоке, орали на меня. А на похоронах вообще не заметили.
– Ну и придурки. Ты не виновата.
Ник обнял меня за талию. Рядом с ним все казалось не таким ужасным.
– Спасибо, что ты есть, – прошептала я ему на ухо.
Глава 36
Лу
Глубоко за полночь, когда наши ноги и руки окончательно заледенели, мы спустились в каюту. Ник помог мне раздеться и принять душ, ласково водя ладонями по моему уставшему телу, а потом закутал в пушистый халат и замер в дверях каюты, собираясь уйти, но, видимо, не решаясь. Я взяла его за руку и потянула за собой в постель. До самого рассвета он крепко держал меня в объятиях, и я чувствовала себя спокойно, точно он был якорем, который удерживал меня в безопасной гавани.
С началом новой недели я снова стала посещать кабинет фрау Кох. Влюбившись в Ника и окунувшись в подготовку к выпускному, я даже не заметила, как стала делать вид, что вылечила свои раны. В действительности же я просто спрятала их от глаз, и они продолжали преть под толстым слоем бинтов.
В середине апреля уроки в школе закончились, и наступила пора экзаменов. И если Ник со всей ответственностью готовился к ним все свободное от тренировок время, то до меня вдруг дошло, что сама я понятия не имела, чем собираюсь заняться после окончания школы. Наш с Эммой план открыть ивент-агентство больше не имел смысла.
Я сдавала экзамены, даже не понимая ради чего. Фрау Кох во время наших сеансов повторяла: «Тебе некуда спешить. Делай маленькие шаги». К счастью, на учебу я забила только после Рождества, поэтому по всем предметам кроме любимой литературы получила четверки, там я выцарапала единственную пятерку. Ник же радовался своим «уверенным тройкам».
Погода в июне выдалась на удивление прекрасной. Наладились отношения с Мартой, которая окончательно проникалась идеей с шатрами. И утром за два дня до выпускного, когда мы приехали в яхт-клуб, чтобы проверить, правильно ли установлены шатры, даже гордо продемонстрировала нам с Джули и Нелли фотографию новой кожанки и длинной плиссированной юбки оранжевого цвета под цвет ее волос.
– А еще я надену вот такие ботинки, – сообщила она, показывая следующую фотографию.
На экране телефона появились тяжелые башмаки с металлическими капами.
– Ого, – удивилась Джули. – Ты уверена?
Марта пробормотала:
– Но ведь девиз нашего выпускного – «свобода».
– Мне очень нравится! – тут же отозвалась я, а Нелли энергично закивала.
Под нашими придирчивыми взглядами пятеро рабочих устанавливали большой белый шатер на двести гостей. Там в течение дня должны расставить столы для фуршета, а завтра, накануне выпускного, соорудить бар. Еще два шатра поменьше уже расположились ближе к берегу: в одном было решено устроить дискотеку, а во втором – конкурсы и фотосессии.
Большая капля упала мне на нос, и я фыркнула. Джули вытащила телефон из рюкзака и изучала прогноз погоды.
– Сегодня обещают легкий дождь.
– А послезавтра? – с волнением уточнила Нелли, вытянув шею и заглядывая подруге через плечо.