– Луиза, – наконец сказал Генри и снова замолчал. От меня не укрылось, кто Катрин сжала его локоть, прежде чем он продолжил говорить. – Мне очень жаль, что я был так жесток и несправедлив к тебе.
Я медленно моргнула, не веря своим ушам. Ник опустил ладонь на мою талию, поддерживая меня. Тепло от его руки перетекло в мое тело и растопило оцепенение. Я прислонилась спиной к его груди, ощущая себя в безопасности.
Ник был моей опорой.
– Спасибо, Генри, – сказала я.
Он бросил неуверенный взгляд на жену. Та кивнула и еще раз сжала его локоть.
– Вы останетесь на банкет? – спросила я из вежливости, прекрасно понимая, как тяжело им было находиться здесь, и с какой неохотой они обычно покидали свой отель.
– Нет, наверное, не стоит, – ответила Катрин. – Хотя… на пару минут мы могли бы и задержаться. Давно хотела поздравить Хайди с успехом ее галереи.
С приоткрытым от удивления ртом я смотрела, как Генри и Катрин направились к моим родителям.
– Невероятно.
Такого выпускного я не могла придумать даже в самой смелой фантазии. Неужели все плохое осталось позади?
Ник повернул меня в своих объятиях и приподнял над землей, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Его губы, мягкие и горячие, соприкоснулись с моими, отзываясь нежным трепетом во всем теле.
* * *
Идея с фуршетом оказалась прекрасной: никто не сидел, как пристегнутый, на одном месте. Наоборот, все гости переходили из одного шатра в другой, общались с теми, с кем раньше не обменивались и словом, прогуливались вдоль берега или устраивали пикник прямо на лугу. Даже Генри и Катрин в итоге дольше, чем собирались, болтали с моими родителями. Ник то и дело поглядывал на мать и бокал в ее руке, но, похоже, она пила только воду. Мое сердце пело от счастья.
Мы с Ником устроились чуть в стороне от входа. Он то целовал меня в плечо, сокрушаясь выбором одежды – платье на тонких бретельках и с открытой спиной подошло бы куда лучше длинных рукавов верхней части комбинезона, – то прикусывал мочку уха, со всей серьезностью заявляя, что я вкуснее той сливочной подливки, за которой выстроилась длинная очередь. Я игриво шлепала его по руке, якобы призывая вести себя прилично, хотя на самом деле наслаждалась его вниманием, и умиротворенно наблюдала, как каждый гость выбирал что-то по душе, не задумываясь о том, какой вилкой нужно есть салат, чтобы не нарушить правила этикета. Даже некоторая хаотичность меню не испортила непринужденную атмосферу.
– Мне кажется, будто я в каком-то портовом городе позапрошлого века, – услышала я изумленный голос мамы Нелли, на большой тарелке которой рядом с индийским карри поместился кусочек пиццы и шпажка с шашлыком. – Столько культур намешано! Это так здорово!
– На мой вкус, куча-мала какая-то получилась, – отозвался отец Марты.
Он заметно выделялся на фоне остальных не только своими огненными волосами, но и высоко задранным носом. Однако ни высокомерие, ни скептичные высказывания не мешали ему попробовать абсолютно все представленные блюда.
Его жена с волосами мышиного цвета и плотно сжатыми губами застегнула бежевую блузку до самой последней пуговицы, а сверху надела коричневый твидовый пиджак. Она то и дело неодобрительно поглядывала на массивные ботинки дочери, а Марта с каждым косым взглядом на пару сантиметров подворачивала на талию юбку. К концу вечера юбка обещала превратиться в широкий пояс.
Патрика и его родителей я старательно избегала, хотя пару раз замечала их косые взгляды, брошенные на нас с Ником. Ральф перекинулся парой слов с папой, нахмурившись и нервно жестикулируя. Вряд ли дело было во мне, все-таки их связывала еще и работа.
Когда солнце стало клониться к горизонту, а небо окрасилось в оранжевый цвет, мы все собрались на берегу, чтобы сделать общую фотографию. Ник переплел свои пальцы с моими и шел впереди, продираясь среди людей и пытаясь найти нам подходящее место. Я держась как можно ближе к нему. В общей толчее положила ладонь ему на ягодицы и игриво сжала.
– Эй!
– Ты ужасно нравишься мне в этих брюках, – сказала я.
Ник подмигнул мне.
– Ты еще не видела меня в шортах для гребли.
Вчера он купил профессиональное трико, на которое копил последние два месяца, и я в нетерпении ждала его модного дефиле.
– Я бы с удовольствием увидела тебя и без них.
Наконец мы остановились, я прислонилась к его плечу. Продолжая улыбаться, приподнялась на цыпочки и поцеловала его родинку на шее. Каждую секунду мне хотелось прикасаться к нему.
– Черт!
Я повернула голову и поняла, что мы случайно оказались рядом с Патриком. Он скользнул взглядом по нашим с Ником соединенным рукам и разочарованно поджал губы. А потом развернулся и скрылся за спинами одноклассников. Еще несколько секунд я смотрела ему вслед. Хорошо, что мы окончили школу и вскоре наши пути окончательно разойдутся.
Фотограф, нанятый Нелли, – пузатый мужчина с бородой и блестящей лысиной, – беззастенчиво командовал нами.
– Ты! – крикнул он Нику. – Отойди в третий ряд! Ты слишком высокий!
Ник положил подбородок мне на макушку и обнял со спины за талию.
– Я не могу! – ответил он, не поднимая головы. – Я приклеился!
Со всех сторон раздались смешки, а фотограф недовольно дернул за свои изумрудные подтяжки. После того как снимок был сделан, мы с Ником привели в самый центр группы фрау Вайс, а Оскар и Томас додумались поднять ее над землей, перекрестив и соединив руки таким образом, чтобы учительница могла присесть на них, как на стул.
– А теперь опустите меня на землю! – потребовала она грозно сразу после отмашки фотографа, хотя в ее тоне отчетливо слышался смех. – Я хочу доковылять до пенсии без костылей!
И в довершение позвали сфотографироваться родителей.
– А где Майк? – спросила я, когда рядом с Ником встала только Лилли.
– Он остался сидеть в шатре, – ответила она.
Я даже не успела ничего сказать, как Ник уже сорвался с места. А через пару минут появился снова, толкая обеими руками Майка в спину.
– Я не могу! – упирался тот пятками в землю.
– Еще как можешь!
– Там же только родители!
– Ну а ты мне кто? Чужой человек, что ли? – пыхтел Ник.
– Я тебе не отец!
– Ты мне Майк!
С этими словами Ник впихнул его между моей мамой и Лилли.
– Упрямый баран, – буркнул он.
– От барана слышу, – с улыбкой в голосе ответил Майк.
После этого Ник встал позади меня, собрал мои волосы и перекинул их вперед через одно плечо. Его губы коснулись нежной кожи за ухом.
– Так бы и съел тебя, – проурчал он.
От его горячего дыхания и слов мурашки побежали вниз по спине. Мне показалось, будто в районе солнечного сплетения появился воздушный шарик с гелием. Он ширился и делал меня невесомой. Откинув голову на грудь Нику и подняв глаза к небу, я мысленно сказала:
– Мне кажется, у нас получилось, Эмма.
После заката большинство взрослых расположились в главном шатре, попивая вино и коктейли, а мы перешли в другой, где уже играла музыка. Диджей, которого нашел Ник, виртуозно миксовал треки, перемежая танцевальные хиты медляками. При очередной смене пластинки Оскар пригласил Джули на танец, галантно протянув ей руку. Испуг, недоумение и наконец восторг промелькнули на лице Джули. А Нелли, которая весь вечер вертелась рядом с подругой, чтобы та не чувствовала себя одинокой, спустя несколько минут уже кружилась с Томасом.
Заиграли первые аккорды песни «Boat» Эда Ширана. Я приподнялась на цыпочки и обняла Ника за шею. Вместе мы подпевали Эду, чувствуя правдивость его слов: даже если шрамы на душе никогда полностью не заживут, никакие волны не сломают нашу с ним лодку.
– Как бы я пережила эти полгода, если бы ты не появился в моей жизни?
– Ты сильнее, чем думаешь, – ответил он, хитро улыбнувшись. – Но ты определенно не используешь весь свой потенциал.
Я немного отстранилась и прищурилась.
– Лу, секс по телефону был просто ужасным, – фыркнул Ник. – Просто признай это.
Мои плечи затряслись от беззвучного смеха.
– Идиот!
Руки Ника опустились с моей талии на ягодицы и слегка сжали.
– Просто попроси меня, и я научу тебя как правильно, – ухмыльнулся он.
– Может, обойдемся сегодня без телефона? – подмигнула я.
Лицо Ника вытянулось.
– Что? Сейчас?
Я кивнула. Его глаза возбужденно засверкали.
– Где? На вашей яхте?
– Туда нельзя, – тихо рассмеялась я из-за его проворства. – Родители сегодня там ночевать собираются. – Ник расстроенно выпятил нижнюю губу. – Но у меня есть ключи от подсобки в яхт-клубе. Мы там хранили все гирлянды и украшения.
Я вытащила из кармана комбинезона ключ и потрясла им в воздухе перед его носом. Ник тут же взял меня за руку, переплел наши пальцы и потянул к выходу из шатра. Морской воздух холодом овеял разгоряченную кожу. Влажная трава коснулась едва прикрытых босоножками ступней. Мы стали подниматься по винтовой лестнице, расположенной снаружи здания яхт-клуба. Гладкая подошва моих сандалий предательски соскальзывала на металлических ступеньках, и моя идея обвить розами перила показала свою несостоятельность – за них невозможно было ухватиться.
– Осторожно, – прошептал Ник, обнимая меня за талию.
Он буквально поднял меня вверх по лестнице. Я открыла дверь ключом и скользнула внутрь. Ник, оглянувшись по сторонам, как воришка, последовал за мной. Я повернула ключ в замке. Мы не стали включать свет, а принялись наощупь раздевать друг друга.
– Господи, ты издеваешься, да? – взвыл Ник, когда ему не удалось вытащить блузку из моих брюк. – Это что, комбинезон?
– Да… – ответила я, с трудом сдерживая смех.
– Я сойду с тобой с ума. Над выбором одежды мы тоже будем работать.
Зря он так возмущался. Пару секунд спустя он уже ловко расстегнул пуговицы на верхней части комбинезона и стянул его с моих плеч. Горячие ладони легли на мою спину и нашли застежку на лифчике. Все это время Ник не прекращал целовать меня: до слабости в коленях, до прерывистого дыхания, до сладкой боли внизу живота.