Я обняла его за шею и подалась навстречу бедрами. Мне хотелось чувствовать его внутри, быть с ним одним целым. Ник хорошо узнал меня за последние два месяца, поэтому тут же подхватил под бедра и прижал спиной к двери. Я обвила его талию ногами и, запустив пальцы в волосы, сжала их на затылке, притягивая к себе еще ближе. Губы Ника впились в пульсирующую жилку между шеей и плечом, срывая стон блаженства с моих губ. Удивительно, как сильно мое тело реагировало на его прикосновения.
Резкий удар в дверь с другой стороны отозвался болью в спине.
– Луиза! Я знаю, что вы там! Открывай! – заорал кто-то пьяным голосом, безобразно растягивая слова.
Я мгновенно соскользнула с рук Ника и поспешно влезла в рукава комбинезона. В темноте я не видела, куда делся мой лифчик.
– Луиза! – раздалось вновь.
– Это что, Патрик? – прошептал Ник.
– Похоже на него… – сказала я едва слышно. – Что ему надо?
– Мне кажется, он не в восторге от того, что я собирался заняться с тобой сексом на выпускном.
– Очень смешно! – фыркнула я.
Еще один мощный удар, дверь затряслась. А все потому, что я с ним так толком и не поговорила. Нельзя было прятать голову в песок.
– Я сейчас выйду, и мы спокойно все обсудим! – крикнула я.
Ник крепко схватил меня за руку.
– Ты спятила? Вот протрезвеет, и поговорите. С пьяными нет смысла иметь дела, уж я-то знаю.
– Это же Патрик, я его чуть не с пеленок знаю. Поговорю и успокою, а потом отведу к его родителям.
Я мягко высвободила руку, нащупала дверь и повернула ключ в замке. Но стоило мне взяться за ручку и слегка на нее надавить, как дверь распахнулась наружу под яростным напором Патрика. Мне в глаза ударил свет от ближнего фонаря. Я быстро заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому освещению после темноты. Я улыбнулась. Все-таки он не чужой мне человек. Но в следующее мгновение Патрик со всей силы оттолкнул меня в сторону, а потом, пригнув голову, ринулся на Ника и врезался ему в грудь. Я завизжала.
В полутьме подсобки я с трудом могла различить, что происходит, но слышала глухие удары кулаков и звуки борьбы. Какие-то коробки, составленные где-то у стены, посыпались на пол.
– Остановитесь! – закричала я.
Бросилась вперед и попыталась влезть между ними, но Патрик снова оттолкнул меня. Ник ударил его в живот, и того словно подбросило в воздух. Он попятился в сторону двери, а Ник продолжил наступать, оттесняя его из подсобки. Еще шаг, и они вдвоем оказались на верхней ступеньке винтовой лестницы.
– Лу, оставайся тут, – сквозь сжатые зубы процедил Ник, оборачиваясь ко мне. – Я уведу его отсюда.
Он отвлекся всего на долю секунды, а Патрик уже замахнулся и направил кулак прямо ему в челюсть. Ник пропустил удар, пошатнулся и схватился рукой за перила, но тут же громко вскрикнул и отдернул ладонь. Сделал шаг в сторону, чтобы сохранить равновесие, и соскользнул вниз.
Глава 41
Ник
От яркого света круглой лампы над головой и едкого запаха лекарств мутило в животе. В левом колене пульсировала боль. Изучив мой снимок, врач склонился надо мной, плотно обхватил бедро, чтобы я не дергался, согнул ногу и надавил на коленную чашечку, одновременно разгибая ногу. Я вскрикнул и вцепился в края кушетки.
– Сейчас полегчает, – пообещал врач.
И правда, боль резко пошла на спад. Я наконец-то смог дышать полной грудью. Когда туман слегка развеялся, я понял, что в кабинете со мной были только мама и Майк.
– Что с Луизой? Где она? – осипшим голосом выговорил я.
Мамины горячие ладони погладили меня по лбу и волосам.
– Тебе сейчас о себе думать надо, – сказала она и повернулась к врачу. – Есть переломы? Что со связками?
Внутри меня все заледенело. Через четыре недели должен был состояться третий этап отбора в академию. После проваленного собеседования именно от Любекской регаты зависело мое будущее.
– Связки целы, но ты явно приземлился на колено. Надколенник сместился. – Врач сжал одну руку в кулак, а вторую положил на него ладонью сверху, а потом сдвинул в сторону. – Ротационный вывих. Я только что вправил надколенник, думаю, обойдешься без осложнений.
– Тьфу-тьфу-тьфу. – Мама постучала костяшками пальцев по столешнице прикроватной тумбочки, хотя столешница была сделана из серого пластика, а не дерева.
– Когда можно вернуться к занятиям спортом? – спросил я.
С травмированным коленом я мог забыть о соревнованиях. Руки в гребле – не главное, фиксирующая опора по факту идет от ног.
– Полный покой от двух до четырех недель, а полноценно заняться спортом можно через три-четыре месяца.
Через два месяца я должен был уже получать зарплату в полицейской академии, чтобы оплачивать маме клинику и составлять план для спортивных сборов. Мурашки пробежали от макушки до поясницы. Изображение мамы перед глазами начало двоиться. Я сжал пальцами виски.
Примерно два часа спустя мы вышли из травмпункта. Ну то есть мама и Майк вышли, а я, повиснув у них на плечах, скакал на здоровой правой ноге.
– Я не понимаю, чем вы недовольны, – сказала мама, когда мы сели в такси. Она помогла мне пристегнуться и устроилась рядом со мной на заднем сиденье. – У спортсменов часто травмы бывают. В этом нет ничего из ряда вон выходящего. Возьми теннисистов или фигуристов – им колени через день оперируют. Уж не у тебя первого и не у тебя последнего такой вывих. Еще скажи спасибо, что связки не порвались.
– Спасибо, – отозвался я, смотря на черную лангету на колене. Левую брючину отцовских штанов санитары разрезали еще в яхт-клубе, чтобы осмотреть меня. В травмпункте я оторвал болтающуюся ткань.
– У нас регата через четыре недели, а он тренироваться еще три месяца не сможет. Он пропускает заключительный этап отбора, – сказал Майк, обернувшись к нам, но тоже опустив глаза на мою травмированную ногу.
– А это как-то перенести нельзя?
– Там четкое расписание, – мотнул головой Майк.
– О-о-о, – только и сказала мама.
– Вот тебе и «о-о-о», – сказал я.
Всю дорогу я думал о том, что потеряю год. Наверное, я даже потеряю шанс заниматься греблей профессионально. От этой мысли крутило нутро.
По лестнице в подъезде дома я поднимался, словно на Эверест, – долго и муторно. Правая нога ныла, два раза я чуть не свалился, недопрыгнув до следующей ступеньки. Когда мы зашли в квартиру, я прислонился спиной к стене в коридоре и глубоко вздохнул.
– Мне нужно позвонить Луизе, – сказал я. Залез в карман грязных брюк. – Не видели мой телефон?
Майк и мама коротко переглянулись.
– Это наверняка может подождать до завтра, – сказала мама, не отвечая на мой вопрос.
Майк засунул руки в карманы и прошел на кухню. Второй раз за эту ночь у меня внутри все оборвалось. Грудь сдавило, как в тот момент, когда Майк сообщил о смерти отца.
– Что происходит? Патрик что-то ей сделал? – Я почти перешел на крик.
Свое падание я помнил смутно, а дорога в скорой смазались в одно пятно из-за боли в ноге.
Мама залезла в свою сумочку и протянула мне мой мобильник. Я нетерпеливо нажал на потрескавшийся экран с отколовшимся уголком и увидел одно сообщение:
ЛУ: Прости меня, Ник, но тебе будет лучше без меня.Глава 42
Лу
В три часа ночи я сидела на своей кровати и раскачивалась взад-вперед, сжимая в руках телефон. Перед глазами раз за разом мелькали события выпускного. Ужас и паника, когда Ник полетел кубарем с лестницы, оказались такими сильными, что меня чуть не вывернуло наизнанку. Патрик, скуля, забился в подсобку. Я бросилась вниз по ступенькам, сдирая кожу ладоней о шипы роз. Осела на землю рядом с Ником и дрожащими руками положила его голову себе на колени. На его бледном лице были заметны ссадины и ушибы. Он держал обеими руками левую ногу и стонал от боли, сжав зубы. Но он был жив.
На мой крик начали сбегаться родители и одноклассники. Майк вызвал скорую, и, когда она приехала, санитары отняли у меня Ника. Я рвалась к нему, пыталась освободиться из папиной хватки, но мне запретили ехать в больницу – я не являлась родственницей. Скорая умчалась, и я прекратила бороться.
История повторилась. Мой папа поволок меня к нашей машине. Я села на заднее сиденье и закрыла глаза, чувствуя себя такой же беспомощной и внутренне оцепеневшей, как после аварии, в которой погибла Эмма.
Переодеваясь дома в пижаму, я поняла, что где-то в подсобке остался мой лифчик, и истерически рассмеялась. Наверное, точно так же смеются перед казнью – все слишком ужасно, чтобы оставаться серьезным.
Почему я вовремя не поговорила с Патриком? Зачем открыла дверь в подсобку? Превозмогая себя, я написала Нику сообщение. Без меня ему будет лучше.
После этого мне следовало выключить телефон, я даже попыталась это сделать несколько раз, но так и не смогла. Мне нужно было знать, как сильно Ник травмировал ногу.
Когда раздался звонок, я тут же ответила.
– Алло! Луиза! – закричал Ник в трубку. – Где ты?
– Я дома… – ответила я. От звука его голоса на глазах выступили слезы. – Как ты?
– Обойдется, – бросил он, но я ему не поверила.
С коленом точно что-то случилось, я видела, как Ник корчился от боли, держась за него.
– А соревнования?.. – я не могла закончить начатое предложение.
Сердце билось в районе горла.
– Пролетаю.
Кровь бросилась мне в лицо. То, чего я больше всего боялась, случилось на самом деле. Он рисковал потерять свое будущее из-за моей матери, а в итоге потерял из-за меня. Легкие лихорадочно пытались расправиться, напитаться воздухом, но грудь сдавило, словно колючей проволокой.
– Лу, что происходит?
– Я тебе все написала…
– Я видел. Но не понимаю, что ты хочешь этим сказать? В смысле, мне лучше без тебя?
– Дорогие мне люди страдают. По моей вине.
– Нет, что за ерунду ты несешь? Послушай…
Ничего нельзя было изменить. Из-за моей ошибки разрушилась еще одна жизнь.
– Ник… – я перебила его, но сил сказать то, что я собиралась, мне сразу не хватило. После небольшой паузы я вздохнула и выдавила: – Будь счастлив.