Дети растут быстро, а одежда изнашивается или становится мала. Скоро они начали говорить:
– Мне нужна новая одежда!
– Отлично, – отвечала я. – У вас на это есть деньги. Когда поедем отовариваться?
И тут им пришлось посмотреть правде в глаза. Они поняли, что не слишком разумно распоряжались своим временем. Но жаловаться они не могли, ведь сами участвовали в составлении договора, а договор дороже денег. В дальнейшем дети стали заботиться о своей одежде с куда большим рвением.
Самое лучшее во всей этой истории то, что соглашение помогло мне сохранять спокойствие в отношениях с детьми и кое-чему их научить. Они сами определяли свои действия и сами отвечали за их последствия. Я любила их, поддерживала, но не вмешивалась и не поддавалась на уговоры типа «Мама, купи мне новую рубашку» или «Давай пойдем купим мне новые брюки». Договор есть договор. И дети знали, что сверх соглашения денег на одежду я им не дам.
Обратите внимание на то, как эта женщина в своих отношениях с детьми отдавала предпочтение взаимовыгодному соглашению. Видите, как это позволило ей быть менее реактивной, сталкиваясь с проблемами? Соглашение принесло ей больше уверенности в себе и душевного спокойствия. Оно позволило ей проявлять к детям больше любви и доброты, потому что ей не приходилось выслушивать их жалобы и капризы.
Видите, как этот подход укрепляет взаимоотношения? Благодаря наличию соглашения стороны смогли отказаться от политики выкручивания рук. Все поступки женщины соответствовали условиям договора. Она не делала от него никаких отклонений, предоставив детям учиться на последствиях своих действий. И она была вольна проявлять к ним любовь и сочувствие, когда они не получали тех результатов, на которые надеялись.
Заметьте также, что это позволило женщине научить детей нескольким важным жизненным принципам. Она явилась для них примером: много лет стирала и складывала их одежду. Она научила детей навыкам, которые были им нужны для успеха: научила пользоваться стиральной машиной и сортировать одежду для стирки. Затем она возложила на детей ответственность за выполнение условий соглашения и не отступала от договора ни на йоту. Она с терпением и любовью предоставила им возможность учиться самостоятельной жизни и выполнению взятых обязательств.
Несколько лет назад мы с Сандрой провели интересный опыт, который оказался весьма полезен при составлении взаимовыгодных соглашений с детьми. Пожалуй, самое важное, что мы из него вынесли, это понимание того, что нельзя с человека требовать ответа за результат, если вы навязываете свои методы его достижения.
Эту историю я рассказываю на многих своих семинарах. Более того, она послужила основой для нескольких конференций. Читая ее, обращайте внимание на моменты, когда в игру вступают все пять элементов взаимовыгодного соглашения: желаемый результат, основные рекомендации, ресурсы, отчетность и последствия.
Зелено и чисто
Наш семилетний сын Стивен вызвался убирать двор перед домом. Прежде чем доверить ему такую работу, я провел с ним тщательную подготовку.
[Заметьте, ниже мы определяем желаемый результат.] Мне хотелось, чтобы он четко представлял, каким должен быть ухоженный двор, поэтому я повел его к соседям.
– Смотри, сынок, – сказал я. – Видишь, какой у наших соседей зеленый и чистый двор? Вот и у нас он должен быть таким же. А теперь посмотри на наш двор. Видишь, какая мешанина цветов? Это не то, что нам нужно; это не зелень. Зелень и чистота – вот, что нам нужно. [А теперь очередь основных рекомендаций.] Как сделать двор зеленым – решай сам. Можешь делать все, что хочешь, только краской не крась. Но я скажу тебе, как бы я это сделал на твоем месте.
– И как бы ты это сделал, папа?
– Я бы включил разбрызгиватели. Но ты, если хочешь, можешь воспользоваться ведрами или шлангом. Мне все равно. Важно лишь, чтобы цвет был зеленым. Хорошо?
– Хорошо.
– А теперь, сынок, поговорим о чистоте. Чистота – это когда ничего кругом не валяется, никаких бумажек, веревочек, костей, палочек – никакого мусора. Вот что мы с тобой сделаем: давай прямо сейчас уберем половину двора и потом сравним!
Мы взяли два бумажных мешка и убрали половину двора.
– Теперь посмотри сюда и посмотри туда. Видишь разницу? Вот это и называется чистотой.
– Подожди! – закричал сын. – Я вижу какую-то бумажку за кустом!
– Вот молодец! А я эту газету и не заметил. У тебя зоркий глаз, сын! А теперь, пока ты еще не окончательно решил, браться за эту работу или нет, я скажу еще кое-что. Дело в том, что если ты за нее возьмешься, то я больше эту работу делать не буду. Она будет твоей. Я передаю тебе полномочия. Это значит, что ты будешь выполнять ее на доверии. Я доверяю тебе эту работу, чтобы ты ее выполнял. А теперь скажи мне, кто будет твоим начальником?
– Ты, папа?
– Нет, не я. Начальник – ты. Ты сам себе начальник. Тебе нравится, когда мама с папой вечно тебя учат, говорят, что делать?
– Нет.
– Нам это тоже не нравится. Иногда это даже приводит к плохому настроению, верно? Итак, ты сам себе начальник. [Теперь мы четко определяем ресурсы.] Теперь угадай, кто у тебя будет помощником?
– Кто?
– Я. Ты – мой начальник.
– Я?
– Точно. Но мое время для помощи тебе ограничено. Иногда я отсутствую. Но когда я дома, ты сам говори, чем можно тебе помочь. Я сделаю все, что ты скажешь.
– Хорошо!
– А теперь угадай, кто будет оценивать твою работу.
– Кто?
– Ты сам.
– Я сам?
– Именно так. [А сейчас будет определена отчетность.] Дважды в неделю мы будем обходить двор, и ты сможешь показать мне, как обстоят дела. А что ты будешь оценивать?
– Зелень и чистоту.
– Правильно!
Две недели я приучал сына к этим двум словам, пока не почувствовал, что он готов взяться за работу. Долгожданный день наступил.
– Ну что, сынок, по рукам?
– По рукам!
– В чем состоит твоя работа?
– Поддерживать зелень и чистоту!
– Что такое «зелень»?
Сын окинул взглядом наш двор, который уже стал выглядеть получше. Затем указал пальцем на соседский:
– Вот такого цвета!
– Что значит «чистота»?
– Никакого мусора!
– Кто начальник?
– Я!
– Кто твой помощник?
– Ты, когда у тебя есть время.
– Кто судья?
– Я. Будем с тобой обходить двор два раза в неделю, и я буду показывать, как идут дела.
– А на что мы будем смотреть?
– На зелень и чистоту!
Тогда я не стал предлагать ему денежное вознаграждение, но постарался помочь ему понять важность внутреннего удовлетворения от хорошо проделанной работы. [Обратите внимание на осознание и объяснение последствий.]
Две недели и два слова. Я полагал, что сын готов.
Это было в субботу. Он ничего не стал делать. В воскресенье – ничего. В понедельник – ничего. Во вторник, уезжая на работу, я окинул взглядом желтеющий, замусоренный двор и встающее над ним знойное июльское солнце. «Сегодня он непременно уберет!» – сказал я себе. Я мог найти оправдание для субботы, так как в этот день мы еще только заключили соглашение. Мог найти оправдание для воскресенья – оно предназначено для других дел. А сегодня уже был вторник. Конечно же, сегодня он уберет. Сейчас лето. Что ему еще делать?
Весь день я с нетерпением ждал возвращения домой, чтобы посмотреть, что произойдет. Но, повернув из-за угла, я увидел ту же самую картину, что и утром. А мой сын играл в парке на другой стороне улицы.
Это уже никуда не годилось. Я был огорчен и разочарован тем, как после двухнедельной подготовки мой сын выполняет принятые на себя обязательства. Мы столько сил, любви и средств вложили в этот двор, и вот он приходит в упадок! А между тем соседский двор был так ухожен, так прекрасен, что ситуация становилась просто неприличной.
Я уже был готов обратиться к тактике принуждения: «Сын, немедленно иди сюда и сейчас же убери этот мусор!» Я знал, что таким путем получил бы свое «золотое яйцо», но что же вырастет в таком случае из моего сына?
Поэтому я изобразил на лице улыбку и крикнул через улицу:
– Привет, сынок! Как дела?
– Отлично! – отозвался он.
– Как там наш дворик? – Я знал, что нарушил наше соглашение в ту самую минуту, как произнес эти слова. Такая форма отчетности у нас с ним предусмотрена не была. Так мы не договаривались.
Поэтому Стивен тоже посчитал возможным нарушить соглашение со своей стороны:
– Отлично, папа!
Я прикусил язык и решил подождать. После ужина я сказал:
– Сынок, давай сделаем, как договаривались. Пройдемся вместе по дворику, чтобы ты смог показать мне, как у тебя дела с работой, за которую ты отвечаешь.
Едва мы оказались за дверью, как подбородок у сына задрожал и на глазах заблестели слезы. А когда мы вышли на середину дворика он захныкал:
– Это так трудно, папа!
«Что ему трудно? – подумал я про себя. – Ведь он же еще и пальцем не пошевелил!» Но на самом деле я знал, что ему было трудно, – трудно было управлять собой, начальствовать над самим собой, заставлять самого себя. И я спросил:
– Могу ли я чем-нибудь помочь тебе?
– А ты вправду поможешь, папа? – всхлипнул он.
– Как мы с тобой договорились?
– Ты сказал, что поможешь, если будет время.
– У меня есть время.
Тогда сын побежал в дом и вынес два мешка. Один мешок он протянул мне.