— Стоп! — я выставляю ладонь, чтобы Дитмар остановился. — Ты мой опекун что ли? Отец отдал тебе деньги, как будто я несовершеннолетняя и не могу распоряжаться ими сама?
Я медленно вдыхаю воздух в легкие, заставляя себя не нервничать.
— Стас оставил очень большие деньги, — бросает Дитмар. — Он побоялся, что ты не справишься…
— С богатством?
— Да. И с лживыми помощниками. Как думаешь, через сколько секунд на тебя слетелись мошенники и парни с крутым нравом, узнав, что ты наследница павшей империи. Кто-то бы попытался тебя обмануть, кто-то припугнуть, кто-то бы тупо взял свое силой.
— Оу, прости. Значит ты не опекун, а мой защитник. Юридический и силовой.
Дитмар с рычащим выдохом откидывается на спинку из светлой кожи, он отворачивается к окну и сдавливает пальцы в жестком капкане, переплетая их до хруста. Он представлял нашу встречу иначе? Я должна была его расцеловать и с придыханием сообщить, что мечтала увидеть его своим финансовым доверителем?
Он идиот?
— Почему ты? — задаю вопрос, тоже отворачиваясь к окну. — Не помню, чтобы мой отец доверял тебе.
— Я же говорю Карина, многое поменялось. И у него не осталось вариантов лучше.
Или дело в том, что я довольно быстро пришла в себя в Италии. Да, я плакала и страдала, как страдают влюбленные глупые девочки, но не так, как страдают женщины, прошедшие через реальное насилие. Я знаю, что отец следил за мной, получал отчеты, что и как со мной за границей, он в любом случае понял, что я не лгала, когда сказала добрые слова о Дитмаре. Что он относился ко мне как к принцессе в плену.
Как к ненужной ему принцессе, если быть точнее.
— У тебя каникулы на следующей неделе…
— Уже всё узнал, — фырчу. — Быстро, Дитмар.
— Это не было сложно, и я теперь должен знать, что происходит в твоей жизни.
— Да? А не пошел бы ты к черту!
Я хватаюсь за ручку дверцы, но та оказывается заблокирована.
— Мне плевать на деньги! Подавись ими! Я не буду жить по твоим правилам и надеяться, что ты останешься доволен и подпишешь мне чек! — я снова дергаю ручку. — Открой! Сейчас же!
— Я слова не сказал о правилах, — рычит Дитмар.
Он оборачивается ко мне и рывком протягивает ладонь, обхватывая мое запястье и заставляя отпустить ручку. По всем рецепторам бьют воспоминания, ужасно и бессердечно, я чувствую его запах, его тепло и его близость, которая путает мысли. Мне приходится со злостью встряхнуть головой, чтобы не поплыть слабовольной идиоткой рядом с сильным самцом. Нет! Я не буду слабой рядом с ним! Хватит!
— А что тогда? — я в ответ рычу ему в лицо. — Зачем узнал о каникулах? Уже составил расписание для меня?
— Тебе нужно прилететь в Россию.
— Составил, — я киваю с грустной улыбкой, я оказалась права на его счет, но от этого никакой радости. — Сейчас и правила появятся, я уверена.
— Это в твоих же интересах. Тебе нужно подписать все необходимые документы…
— Привези их сюда.
— Твой отец умер, Карина. Его тело мне тоже сюда привезти?
Он дергает меня, не рассчитав силу, из-за чего я практически падаю под него. Дыхание сбивается к черту и я на эмоциях царапаю его запястье, оставляя красные бороздки.
— Я буду рядом, пока всё не уляжется. Твой отец отдал мне свои клубы, чтобы я приглядел за тобой и проследил, чтобы его наследство осталось именно тебе.
— Клубы, — я прикрываю глаза от усталости. — Меня снова продали.
— Считай как хочешь, — Дитмар заводится короткой вспышкой, но вдруг откатывает назад.
Словно, наконец, замечает, что выкрутил меня в неудобную позу и вовсю пользуется своим преимуществом в силе. Он успокаивается, чертыхаясь сквозь сжатые губы.
— Когда-нибудь я научусь быть хладнокровным рядом с тобой, — произносит он вполголоса.
— У тебя был целый год, чтобы потренироваться.
— Я сам думал, что всё прошло, — Дитмар поправляет черный пиджак красивым военным жестом. — Но ты ведьма, Карина.
— Поэтому так легко отдал меня?
Черт!
Зря я это. Меньше всего я хотела вываливать на него свои обиды, я не хочу, чтобы он знал, что я до сих пор не отпустила то, что случилось год назад. То, как он позволил своему брату все решить за нас и не попытался ничего исправить. Я ведь ждала его первое время… Отгоняла надежды, но по вечерам часто представляла, как он приезжает ко мне, находит верные слова, объясняя свои поступки так, что мне остается только простить и расцеловать его. Я так мечтала об этом, проваливалась в эти глупые грезы как в сон и засыпала, думая о нем.
О предателе.
— А ты была моя? — Дитмар режет воздух холодным голосом. — Отдать можно только свое.
Глава 44
Дитмар
Она стала только красивей. Расцвела и напиталась уверенностью, как солнечными лучами. Карина и раньше дерзила ему, но то была дерзость от безысходности, она делала вид, что сильнее, чем есть, а сейчас она не шутила. Она на самом деле была готова отказаться от денег и уйти, от нее веяло решительностью. И ей это безумно шло, Дитмар делал усилие, чтобы отвести глаза от ее красивого лица.
Год назад он видел ее другой — потерянной и хрупкой, она пыталась скрывать это и жалась к нему, как к сильному. Ему было хорошо с ней и, кажется, даже больше, чем просто хорошо… Да, блять! К черту! Дитмар оборвал себя, чтобы не копаться в прошлом. Какая разница, что было год назад?
Он тогда принял позицию брата и согласился, что с отцом ей будет лучше. Он и сам так считал, а когда убедился, что Стас на самом деле убил Леонида собственными руками, отомстив за унижения дочери, не осталось сомнений. Потом он узнал, что отец отправил ее в Италию учиться, и выдохнул, что не ошибся. Отец даст ей нормальную здоровую жизнь, а не это дерьмо с перестрелками, погонями и страхом за свою жизнь.
Правда, радость оказалась фальшивой. Дитмар несколько раз надрался в баре, чувствуя непривычную пустоту в груди. Ныло так, словно прошили пулей и та не нашла выход из тела, застряла в груди и изводила тупой болью особенно по вечерам.
А потом случилась авария. Он был не в форме после бара, за его машиной увязалась подозрительная тачка, машина же охраны должна была нагнать его через пару кварталов, чтобы помочь. Нужно было пролететь два перекрестка до подмоги, но он миновал только один. На втором его снес грузовик, разнесся его внедорожник в щепки.
— Я купил тебе билет, — бросил Дитмар когда Карина затихла, устав проклинать его. — Ты вылетаешь в Москву завтра в десять утра, посадочный тебе кинут на почту. Как раз успеешь на похороны.
Она хотела что-то возразить и уже взяла в легкие побольше воздуха, но упоминание похорон остудило ее пыл. Отец это отец. Какой бы он не был, тут нужно ехать. Тем более последний год, как знал Дитмар, Стас пересмотрел свои методы воспитания и не устраивал тюремные порядки для дочери.
Дитмар снова перенес вес вперед, упершись локтями в бедра. Спина начинала досаждать, почти год прошел после аварии, а травмы остались. Долгая реабилитация вытянула из него всё хладнокровие, в конце концов, он уже не мог видеть врачей и слышать их “нужно еще время”, он взорвался, едва не врезав Арману в висок, когда тот вздумал удерживать его силой, и свалил из частной клиники. Он и так провел там безумное количество времени. Его поставили на ноги, он снова мог ходить, а на остальное ему было плевать. Тем более всегда можно было закинуться обезболивающим или напиться, чтобы ничего не чувствовать.
— Мне нужно два билета, — отозвалась Карина, она сделала резкий полуоборот к нему, скрепя кожаной обивкой, и посмотрела со злым вызовом. — Я полечу с парнем.
Она смотрела ему прямо в глаза, в которых он сам чувствовал, просыпалось что-то неуместное. Она же никто ему теперь. Она имеет право хоть с двумя парнями лететь.
— Нет, — Дитмар отрезал, заводясь.
— Нет? Что еще за “нет”, Дитмар?
— Ты полетишь одна.
Бросил с холодом. Он рывком открыл дверцу и спрыгнул на землю. Он знал, что у Карины нет парня, Стас передал ему многие свои дела и среди них оказались отчеты охраны по Карине, которые приходили отцу раз в неделю. Дитмар знал, чем жила Карина этот год, где проводила время и с кем общалась. Сам не заметил, как прочитал все отчеты пока летел в Италию. Он собирался глянуть только свежие и по диагонали, но незаметно вчитался и только голос стюардессы заставил его отложить планшет.
Дитмар достал сигарету и закурил. Следом хлопнула вторая дверца и послышался стук каблуков. Она шла к нему.
— Вот и правила, — съязвила она. — Может, тогда скажешь все сразу? Чтобы я понимала, как правильно себя вести.
— Карина, мне ни хера не надо. Я пообещал твоему отцу приглядеть за тобой, — он сделал глубокую затяжку. — Вот и весь уговор.
Он бросил беглый взгляд в ее сторону и заметил, как приоткрылись ее налитые соблазнительные губы. В памяти вспыхнули картинки того, что она делала этими губами для него. Как невинно и одновременно вызывающе, у него было столько планов насчет нее, один грязнее другого, но в какой-то момент всё покатилось к черту.
И катилось до сих пор.
Он чувствовал.
И уже откровенно подумывал о том, что будет, если схватить ее в объятия и утянуть на заднее. Подмять под себя и показать, что помнит, как именно она любит. Где ее надо трогать пальцами, а где лизать языком, чтобы она задрожала и начала сбивчиво шептать его имя.
— Ты можешь взять парня на рейс, — бросил он, поворачивая к пассажирскому месту. — Только полетит он с разбитой мордой. Не жалко?
Глава 45
С ним что-то не так. Я поняла это, когда он едва вышел из машины и сморщился от боли. Я слишком хорошо помню его, чтобы не заметить мельчайшие изменения во внешности, в манере движений и другом. Мне удается уловить то, как он хватает ртом воздух при перемещении корпуса. Я не хочу смотреть на него, не хочу вспоминать и чувствовать то, что уже начинает разгораться внутри.
Тоска по нему слишком долго была взаперти, чтобы не воспользоваться возможностью быть рядом.