— Только бы отдыхать не укатил, а то так редко в вотс заходит… — проворчала я, опять заглянув в телефон.
Загорелся зелёный и колонна двинулась. Мы даже есть перестали, торопясь скорее выехать, чтобы занять своё почётное место в новой пробке.
Километров через пятнадцать мы поймали сеть и у меня куда-то в желудок ухнуло сердце.
“Не ЕДЬ сюда ТВАрь!”
Глава 15
Глава 15
POV Кира
Я отбросила телефон, словно меня змея ужалила, и он упал под ноги.
— Что там? Кир?
— Ничего хорошего… — проблеяла я, глядя на смартфон, как на предателя.
— Нас вежливо попросили не ехать…
— Кира, говори яснее, — мрачно покосился Кирилл, — я не буду сейчас парковаться и ждать, когда новая пробка соберётся! Пока в коридор зелёный попали, мы едем, а ты рассказываешь!
— Там написано “не едь сюда тварь”, — пробормотала я, и прижала руки к губам.
— Так. Не паникуй. Мало ли что… — попытался смягчить момент друг.
— Что? Он меня ненавидит! — меня и впрямь захватила паническая атака, дышать стало трудно, сердце колотилось в диком ритме.
— Хватит! Успокойся! — чуть ли не в приказном тоне, возвращая меня к реальности. — Марь Иванна…
Брякнул телефон, на этот раз у Кира, и я поспешила достать его из сумочки. Пальцы не слушались, я не могла взять в толк почему не выходит приложить палец к датчику. — Не… работает…
— Дай сюда! — Кир забрал телефон и, поглядывая на дорогу, стал читать.
— Что там? — меня от волнения потряхивало.
— Ничего нового, — мило улыбнулся Кир. — Всё, расслабься. Съешь пирожок!
— Что там? — не поверила его непринуждённости. Он не собирался мне отвечать, поэтому вырвала телефон из рук Кира, раньше, чем он смог меня остановить. Машина вильнула, нам посигналили, но без последствий.
“Не вези сюда свою су*у! Увижу — пристрелю!”
У меня аж перед глазами помутнело.
— Мамочки! — выключила телефон и убрала подальше от себя. — Что делать?
— Ехать. Дальше, Кира!
К тому моменту, когда я смирилась с ненавистью Руса ко мне, и вероятным проигрышем в этом нелёгком спорте с девизом: “Достать! Влюбить! Вернуть!”, мы пересекли границу города, и сердце совсем с ума сошло. Меня просто колотило от мысли, что я увижу Руслана, и он на меня посмотрит осуждающе. Или чего хуже — ненавидяще.
— Куда теперь? — неровным от волнения голосом уточнила я.
— Давай попробуем… к его матери, — предложил Кирилл. — Помнишь адрес?
— Погоди?.. Какая мать? _ выпучилась на друга. — Мы же в N…
— Ну! Не тупи, Кира! — чуть голос повысил Кирилл. — Рус отсюда родом!
Я сложила, наконец, дважды два. В нашем мире Руслан и правда был “понаехавшим”, а точнее сказать, понаехавшим от…
— Нина! Нина, Кир! Это та Нина из-за которой Рус в баре упивался! Нина! Шлюха-Нина! Школьная любовь… — грянула догадка, чуть себе по лбу не ударила, как меня осенило.
— А ты сразу не догнала? — усмехнулся Кир, своими необычно медовыми глазами на меня глянув. — Куда ехать? Я тут никогда не был.
— Да я тоже не часто… — пробурчала я, кусаю губу. — Мы к маме-то его приезжали раз пять, наверное. Больше она к нам… Ну вот помню, что прямо сейчас, там ТЦ будет. Вот мимо него. Потом ещё дальше. Потом перекрёсток большой… А там вспомню, как увижу.
— Так значит, в этом мире Нина его не бросила? — задумчиво я смотрела в лобовое.
— Я так понял, что бросила, но они сошлись и он к ней вернулся сюда.
— Интересно, а в баре мы его спасали? — глянула на Кира с надеждой.
— Мне кажется, что мы так и подружились. Только я и ты были УЖЕ парой, так как не теневики, — пояснил значимо. — Я — архитектор, а ты ко мне на практику пришла.
— Так, вот тут налево, — чем ближе мы были к древней девятиэтажке, тем страшнее становилось. Хотелось указать неверное направление и сделать кружок по N, самому провинциальному, но гордому городку в мире.
— Тут ТЦ, давай направо, — дала очередное указание.
Два перекрёстка. До дома матери Руслана всего два перекрёстка…
— Ки-и-ира, — протянул Кирилл и свернул к сетевому супермаркету. Дом Натальи Петровны стоял как раз напротив, и я ничего не соображая, стала, как сова, вертеть головой.
— Что? Что?..
А потом и сама увидела. Катафалк. В который грузили чьё-то тело.
— Может, бабушка? — шепнула я. — Она с ними всегда жила… старенькая…
— Поехали следом. Если бабушка — то Рус там точно будет. Только вот с похорон дёргать человека… некрасиво, — добавил секундой погодя.
— Это понятно, но у нас времени в обрез, — кивнула я.
Мы двинулись, как только катафалк выехал на дорогу из двора. За ним увязалась вереница машин и автобус с родственниками и друзьями. У меня даже не вышло рассмотреть молодые они или нет, народ мешался перед глазами, все в платочках, в чёрном. Обгоняя, нам подрезала машина:
— Не-е-ет! — взвизгнула я, потому что маневр был такой крутой и опасный, что мы с Киром чуть с трассы не вильнули. Вокруг всё задымилось.
Девушка с фото, Нина, вылетела из “Крузера” и начала молотить кулаками по лобовому, вереща, что я “су*а”. Нина была сильно, предельно сильно беременна и вся в чёрном.
На заднем сиденье “Крузера” сидела заплаканная Наталья Петровна и рядом живая бабушка. Отца у Руса не было. А Рус, видимо, был… в катафалке…
— Не выходи. Сиди тут, — бросил Кир. Вышел из машины и даже двери заблокировал.
Я во все глаза смотрела на орущую Нину, которая держалась за живот и что-то втолковывала Киру, а у меня будто жизнь перед глазами проносилась. Я — разлучница…
Из тирады убитой горем женщины всё становилось предельно ясно. Руслам меня любил и от Нины хотел уходить, пусть и “в никуда”, а Киру она втолковывала, чтобы он меня вёз отсюда на все четыре стороны.
Чёрт!!! Рус погиб по дороге из N, когда ехал к нам. И хотел, видимо, всё мне рассказать лично…
Я — разлучница, и мне жаль не себя, а Нину. Лучше бы за браслетами к бабке заехали, а то бошку ведёт какой-то дурью и гормонами!
Какая к чертям Нина?
Я — жена! Настоящая!
Уже сто лет как… Наверное.
Откинулась на спинку, закрыла глаза и так горько заплакала, что блевать захотелось, но выйти из машины — увольте. Я рыдала и рыдала, а увидевшая это Нина, впала в истерику до потери сознания. Так что стоило матери Руса загрузить, видимо, настоящую невестку в машину, как Кир тут же вернулся ко мне и вдарил по газам.
— Е**ть, какие-то страсти мексиканские! Она мне щёку поцарапала!
Я проморгалась от высыхающих слёз и посмотрела на Кирилла, по щеке которого и правда сбегала капелька крови.
— Припаркуйся, пожалуйста, — попросила его, доставая сумку, а из неё салфетки.
— Плохо?
— Нет.
Он остановился, а я… стала вытирать с его лица кровь. Долго, медленно, как будто собственное сердце лечила. И от каждого прикосновения к шершавой, щетинистой коже, словно мазохистка чувствовала боль.
— Только что… на меня кричала другая женщина. Глубоко беременная от Руса женщина! А я была разлучницей, Кирюш. Это дурдом, я сдохнуть уже сама хочу!
— НЕ СМЕТЬ! — рявкнул он, перехватывая мою руку с окровавленной салфеткой. — Ты совсем различать одно с другим перестала?
— Наверное, — пробормотала, — не знаю ничего… Ничего… ** сбивчиво вторила. — Поехали к бабке. В баню! В болото! В кювет! Вообще поровну… Движения хочу.
— Хочешь домой вернёмся? Передохнём?
Я чуть помолчала и упрямо покачала головой:
— Я потом не решусь.
— И что плохого? — Кир завёл машину и поехал дальше, петляя по узким улочкам.
— Нельзя… — после недолгого молчания, за которое мы успели приблизиться к черте города. — Мы не просто так всё начали. Все миры пройдём. Я понять хочу, увидеть, услышать… ощутить! Нет — значит нет. Я… — запнулась, тяжко вздохнув, — мне иногда кажется, что я в каждом мире его убиваю. И мне так больно! — опять чуть помолчала, собирая мысли в кучу. — Мне кажется, что он ускользает, как вода сквозь пальцы, понимаешь? — голос дрожал, глаза опять ожигало слезами. — Я к нему — а он от меня. Что за мистика?..
— Кирюш…
— Нет же! Нет! — помотала головой я. — НЕТ!!! — завопила я и вцепилась в баранку, крутанув что было сил и уходя от столкновения, потому что нам навстречу мчалась машина.
Мы чудом не слетели с трассы, и чудом же избежали лобового столкновения. Кир удержался, даже не шоркнувшись боком, и уже было перевёл дух, как я опять завизжала.
— ГОНИ, КИР!
Псих на красной “Мазде” развернулся прямо через сплошную линию, и стал стремительно к нам приближаться.
Дважды просить не пришлось.
Кирилл глянул на хвотс через зеркало заднего вида и нажал гашетку. Машина взревела: резво помчала по разбитой трассе, то и дело цепляясь за ухабы. Всем хорош “Порше” кроме езды по неровной местности — эитный “мальчик”, не приспособленный к суровым русским дорогам.
Так себе ситуация.
“Мазда” оборотов не сбавляла, мы тоже. Нам на руку были “лошадки под капотом”, но стоило оторваться, и на тебе, проклятый светофор! А перед ним машин пять не меньше. Значит — только встали.
— Кир, Кир, Кир!.. — запаниковала я, цепляясь за спинку кресла и ломая шею, следила за преследователем.
— Не тарахти! — ровно бросил Климов. Ловко обогнал организованную толпу по обочине. Не глядя на светофор друг погнал мимо машин и шокированных водителей, которые наверное решили, что мы жутко блатные. Ну и богатые…
— КИР! А встречка!.. — от ужаса я едва ноги к груди не подтянула, так вжалась в спинку, что почти по ней размазалась.
— Разберёмся, — проворчал он, не отрывая взгляда от дороги. Вильнул уходя от столкновения под истошный визг клаксонов встречной машины.
Только отошла от потрясения, тотчас оглянулась — “Мазда” не отставала, следовала за нами, как привязанная, и подлетала на неровностях временной дороги не хуже нас.
Меня нехило укачало и за здоровье Киры Климовой и её ребёнка было в пору переживать. Но Кира Романова, видимо, для материнства не создана. Крепче схватилась за сиденье и потребовала: