Климов — мой герой!
Смиренно приложила голову к его груди, слушая мощный, размеренный бой сердца крепкого, брутального мужчины на миг проваливаясь в темноту.
— Сюда её давай, — махнула Марь Иванна на небольшой диван, возле которого уже стоял стул с кучей медикаментов и баночек. — Да, уже приготовилась, — пояснила бабка, поймав хмурый взгляд Климова, уложившего меня на диван и чуть отступившего, позволяя ей приступить к врачеванию.
— Воды принеси, на печи ведро. Уже нагрела. И ковш! И стопку тряпок — на столе оставила, — бросала в догонку, метнувшемуся выполнять поручение Климову.
— Какой мужчина, — шумно вздохнула.
Нужно отдать должное лечила Марь Иванна ловко и умело. Вначале меня каким-то обезболивающим накачала, и я точно под наркотой мир в новых красках рассматривала, пока меня в сон не утянуло.
Проснулась от голосов Бабы Яги и Кирилла.
— Да она выяснила, что ушлёпок этот…
Я ещё смаргивала паутину сна.
— И я хочу, чтобы Кира вернулась, — категорично заявил Кир. Вот тогда я торопливо встала, к удивлению ощущая себя хорошо, только чуть сонно.
Потрясла головой, прогоняя остатки дрёмы, и к болтунам в зал вошла:
— Я вроде сказала, что это не выход… Ещё два мира осталось. Может хоть один…
— Кир, — было подорвался Климов, но когда я воинствующе упёрла руки в бока, сел обратно, крутя в ладонях чашку. — Тебе уже лучше? — спокойно уточнил.
— Как видишь, — кивнула нарочито ровно, хотя в душе кипело негодование. Он без моего ведома решал за меня, что делать дальше!
— Сядь, чайку выпей, — кивнула на свободный стул Марь Иванна с благодушной улыбкой. И только я присоединилась к ним за столом и обзавелась своей чашкой живительного напитка, бабка уточнила:
— А почему ты так упираешься из-за души своего мужа? — нахмурила брови. Она так это говорила, будто ожидала, что я сейчас стукну себя ладошкой по лбу, мол, ну то-очно! И зачем он мне сдался!
— Я была уверена, что мы идеальны, — озадачилась вопросу, который вроде как уже звучал. Другими словами, но суть не менялась.
— Вот именно, — проворчала Марь Иванна. — Один мир, второй, третий… попытки все были…
— Не все, — заупиралась я в своей манере. — Где-то мы не успевали, — пожевала слова, — или теряли его раньше, чем я могла что-либо предпринять, — опять на оправдание смахивало. Даже поморщилась, как противно стало. — Но сейчас дело уже не в этом. Теперь я хочу пройти всё до конца и досмотреть этот чёртов кошмар. Неужели я настолько всё придумала, что нигде, ни в одном мире… мы не вместе? Он не такой, каким его видела я? Дико хочу понять, почему мой Руслан везде такой… не мой…
— А может разгадка в нашем мире? — задумчиво обронила Баба Яга, сделав глоток своего адского пойла, абсентика.
— Что вы имеете в виду? — оздачилась я.
— То, что в нём была ты… не простая… и ты наложила на него свой теневой отпечаток, а в других он… — запнулась Марь Иванна, мимолётно покосившись на Кира, словно они бы в сговоре и она убеждалась, что двигалась в верном направлении. — А в других он другой, — вторила осторожно, но так ненавязчиво-вдумчиво, давая мне пищу для размышления, — таким бы был и в вашем, не окажись тебя, настолько любящей рядом. ты же не просто женщина, давайте на чистоту… Ты женщина-теневик, у тебя и влияние совсем другое на мужчин…
— И неужели мы нигде?!. — я поперхнулась. — Ведь был мир, где мы были в отношениях, — твердила убеждённо. — Значит, перетащи я его душу, вполне могла бы немного подправить…
— И тебе не кажется это… странным? — Марь Иванна щёлкнула ногтем по бутылке с абсентом, подняла бокальчик и залюбовалась, как играет в свете торшера её коктейль. — Подтачивать другого под себя, чтобы тебе с ним было комфортней?
— А разве пары не ломают себя, чтобы уживаться? Не поверю, что прямо все на сто процентов подходят друг к другу, как детальки лего, и только я вот такая аморальная, что чуть помогла в своём мире своему мужчине?
Марь Иванна сделала глоток, не морщась.
— Просто у кого-то нет моих сил, но всё равно компромисс ищут все адекватные пары. Кто-то с одним смиряется, кто-то с другим. Я пыталась быть лучше для него. Его направляя на тот путь, который был более верным на мой взгляд. И это было так! У него была прекрасная работа! У него были хорошие друзья! Его уважали и любили… Он был замечательным человеком! Я не портила его… Улучшала. Он был для меня идеальным! Поэтому я и хотела… это вернуть…
— Твой посыл можно понять, можно осудить, но это твоё дело. Твоё решение… И твоё оно ровно до тех пор, пока никто другой не пострадает… Как например, люди на яхте…
— Им было полезно битыми походить, — буркнул Кир. — Не дети и не ангелы, жизней много погубили…
— Но и вы не боги, — тихо отрезала Баба Яга, — не вам их жизнями играть, — затушила самокрутку.
Климов кивнул и я губу прикусила.
— Но я обещала помочь, поэтому вам решать, что дальше.
— Кирюш, тебе нужно вернуться домой, — бараном вторил Кирилл.
— Я не буду это обсуждать, Кир. Я иду дальше.
Климов недовольно поджал губы и покачал головой, уже понимая, что я не уступлю.
— Если у меня есть шанс спасти хоть одну душу, — продолжала я, — я сделаю это. А вот тобой бы не хотела рисковать, — вперила взгляд в друга. Он как-то глухо хмыкнул:
— И это тоже не обсуждается.
— Кир, но маньяку ты не нужен. Только душа Руслана и моя!..
— И мне это пролотить? Позволить… — возмутился было Климов.
— Так, всё! — категоричным жестом оборвала зачинающийся спор Марь Иванна. — Я так понимаю, вы настолько упрямые, что можете до скончания века это обсуждать, не приходя к тождеству, — встала, уперев руки в стол. — В баню! Там и решите, что делать дальше.
— Вместе? — ахнула я с упавшим сердцем и взволнованно на Кира глянула, выискивая помощи… надеясь, что он меня поддержит.
И он бы сказал веское слово, да Бабя Яга строго припечатала:
— Да, сегодня вместе. У меня дела важные есть. И нет времени растягивать ваши процедуры. Вы же, — хмыкнула, — брат и сестра. Родственникам не зазорно в баньке вместе посидеть. Уже вроде ходили, — прищурилась хитренько, — не умерли. А так, и силы восстановите, и дело обсудите, меня не обременяя, — ох не понравилась мне её улыбка.
Глава 23
Глава 23
POV Кира
Я закрыла разум, но стоило пару подняться, услышала мысли Кира и тут же стала запечатывать и “слух”. В теории понимала, что если есть вход — должен быть и выход, а на практике получалась ерунда. Я слышала его шелестящие, надрывные мысли. Упорные, как песни отчаянных дворовых рокеров.
От друга веяло брутальной мужской эстетикой, хрипотцой, металлическим привкусом на губах, каким-то диким духом.
И чтобы я не делала, от него избавиться никак не выходило: и в груди пекло до сих пор от страха, что я его чуть не потеряла.
Сейчас, сидящий рядом с хмуро сведёнными бровями и какими-то слишком сумбурно-откровенными мыслями, он казался нерушимой скалой, которую нещадно обтесал морской ветер, просолил, но с места не сдвинул и от этой монументальности. Я сама себе видилась крошечной девочкой, защищающейся от непогоды в его тени.
Кир не думал словами, я их не слышала по крайней мере. В его голове не было пресловутого: “Вот бы её трахнуть”, сегодня всё было сложнее. Это были крепкие сплетения эмоций, как мышцы и кровеносные сосуды под вскрытой кожей.
Я слышала до ужаса отчётливо, как в нём пульсируют любовь, злость, отчаяние, желание, ответственность, самокритика, страсть, смелость, тщеславие. Пороки и яркие всполохи искренности, и всё это, как лишённый кожи человек, пугало и отвращало, но притягивало внимание. Как нельзя пройти мимо интимного, откровенного, так я не могла оторвать глаз от души Кира. Никогда бы не подумала, что она такая…
Кирилл понял, что я на него смотрю, и в нём ярче запульсировал страх, но он не мог пересилить себя и посмотреть мне в глаза. И очень ярко, прямо рядышком со страхом проснулись более сочные и чистые чувства. Ярко заалела страсть, а рядом нежность.
Он говорил со мной этими чувствами и я переводила их на человеческий.
“Я боюсь на тебя посмотреть, потому что иначе не сдержусь и что-нибудь ляпну”.
“Я… люблю тебя и ты это знаешь. Не отрицай и не бойся. Я тебе не враг”.
“Мне жаль. Прости, но я ничего не могу с собой поделать”.
Я как научный сотрудник лаборатории перед инопланетянином, села перед Киром на корточки и коснулась его колена, чтобы поднял на меня взгляд.
— Ты в норме? Ничего не болит?
— Зачем ты это делаешь? — бросил Кир без смеха и без улыбки. В нём ярко вспыхнуло раздражение. Страх усилился. При взгляде на меня просыпались ещё десятки эмоций, которых я не видела раньше.
Я вообще не думала, что в человеке может быть одновременно столько всего, и чтобы всё это просыпалось при виде меня. Понимала, что когда мужчина влюблён и желал — у него… ну не знаю… член встаёт.
А вот чтобы тысячи разных эмоций и их оттенков разом восставали и затапливали сознание… это что-то новенькое.
Мне стало невероятно жалко Кира. Со стороны виделось, будто в его голове уйма мыслей и все они взывали его черепушку.
— Что? — я не игралась с ним, вернее не планировала играться. Просто он сейчас был слишком хорош, слишком уязвим и сучья женская натура брала верх. А ещё я дико скучала. Я хотела как раньше, хотела проще. Хотела, чтобы было чёрное и было белое, чтобы — “я” и “он”. Чтобы не вспоминала каждые десять минут утренний оргазм, а как не поверни это был его член в моей вагине, и всё тут!
А я кайфанула от-не-го.
Я хотела Климову помочь. И хотела его убить. Кровожадная я… А может пар всему виной… Да и вообще какая к чёрту разница?
— Кира, ты дура? — прошелестел настороженный голос Климова.
— Нет.
— Уверена? — большее негодование в тоне.
НЕТ!
— Нет, погоди! Я думала… — бессвязно бормотала, сама не понимая, что конкретно собиралась делать. — Мне интересно… я хочу понять…