В ту же секунду, что отстегнули ремень перехватывавший меня поперёк груди и я получила свободу, на свет, в поле моего зрения, вышел Кир.
— Кирюш, ты как? — возле меня на корточки присел. — Норма?
— Д-да, — закивала, суматошно соображая, что дальше, но всё так размыто и тяжко, что попыталась встать, но меня сильно повело и Кир тотчас бросился на помощь. Мы сидели вцепившись друг в друга очень долго. Бесконечно, мне кажется.
— Я ничего не понимаю, — в тихом ужасе заверила, понимая, что что-то не так. Совсем не так.
— Не волнуйся, я объясню, — заверил мягко, шепнув в самое ухо и этот голос мёдом проскользил по жилам и по телу.
Я успокоилась. Задышала глубже. Если Кир не паниковал, значит и мне не следовало.
Тихо пищали приборы, за дверью жил своей жизнью центр, шуршала куллерами электроника, а я только прислушивалась к сердцебиению Климова.
— И? Мы сможем узнать, есть ли маньяк-Тень в нашем…
— Кира, нет никакого маньяка, — он взял моё лицо в ладони и заглянул в глаза.
— Что значит «нет никакого»?.. — уставилась с недоумением и мотнула головой, избавляясь от нежного плена рук Климова.
— Кир, прошу, — мягко протянул Кирилл. — Тебе нельзя волноваться. Так что сейчас успокойся, и сядь удобнее.
Нельзя волноваться?
С чего вдруг такая ненормальная гиперопека? Кажется только недавно меня волокли по больничным коридорам полумёртвую и всё было можно.
— Чёрт подери, Кир! — начинала заводиться.
И сомневаться, что “всё нормально”.
Климов шумно выдохнул, словно груз на нём висел неподъёмный, но он собирался его скинуть:
— Маньяка никогда не существовало, — огорошил новостью.
Я замерла, секундой погодя настороженно покосилась по сторонам. Ого, даже не заметила, как это произошло, но мы остались одни. Пока смотрела на него, пока наслаждалась тишиной и его близостью, мир будто исчез, а снова материализовавшись, оказался удивительно пуст и для нас создан.
— Три недели назад мы пришли сюда. Легли и нас “отправили” в другой мир, — он изобразил пальцами кавычки.
— Да, — торопливо закивала, потому что это и было правдой. — Мы искали Руслана, боролись с маньяком…
— Почти, Кир. Путешествие было в твоей голове.
— Что значит в голове?
— На самом деле три недели назад мы стали первыми испытателями нового тренажёра для Теневиков-оперативников. Аналогу ему нет. Твой дед и Гера его разрабатывали несколько лет, а испытать так и не успели.
— Это шутка?
— Нет, нас погрузили в сон, моделируемый извне специалистами на семьдесят процентов. Все образы и локации — реально существующие, но изменённые. Все виды Русланов — плоды твоего воображения. Так что он — единственный, кого мы не моделировали.
— А ты?
— Я был с тобой…
— В моём сне?
— Да, он был совместный, но исходящий от тебя.
— Но ты об этом, — всё ещё не состоянии собрать мысли в кучу, обвела взглядом помещение, — знал… — не то спросила, не то утверждала.
— Да, мне принадлежала идея, реализация остались на Гере и Романе Алексеевиче.
— Зачем?.. — это был главный вопрос, хорошо сформированный.
— Эксперимент. Для них очень полезный, ведь путешествия в таких количествах — это дичь, Кир. Сказка…
— Зачем? — ещё воинственней повторила я, не сводя с него глаз.
— Мы боялись, что ты… — Климов значимо умолк, проглотив фразу, которую я до этого эксперимента себе твердила не раз «с ума сойдёшь».
— На тебе была огромная вина. Ты буквально выла, уверенная, что несёшь ответственность за случившееся. Мы боялись, что это перейдёт все границы. Хоть и работаешь на бумажной работе, ты не слабый теневик. В тебе было слишком много… эмоций. Это могло тебя погубить. Мы хотели, чтобы ты прошла своеобразную трансформацию и приняла смерть Руса: смирилась, что вернуть его невозможно, и что ТЫ не виновата. Он умирал в каждом мире, как думаешь, почему? Ты его отпускала… При этом он нигде не был таким, как наш. Ты сама подсознательно стремилась увидеть в нём другого человека, а ещё увидеть всё то, чего боялась.
В голове грохот, как молотом по наковальне звучали обрывки реплик Кира, я сидела… не в состоянии осмыслить услышанное. Это было слишком оглушающе, слишком эпохально, фундаментально, вот так… позволить человеку бродить в своих снах и переживать ужас потери близкого человека.
— Ты всегда боялась, что он будет пить, — пока я топилась в болоте мыслей, шуршал рядом голос Кира, — потому что встретила его пьяным и более того, в состоянии сильнейшего запоя. Ты боялась, что он вернётся к той девушке, которая его бросила перед вашей встречей. Ты боялась его измены, потому что…
— Потому что сама в себе порой сомневалась, — закончила фразу.
— И это тоже было, — напомнил тихо Климов. — Ты была изменщицей в одном из миров. Ты боялась, что он станет алчным и финансовый успех ударит по его характеру.
— Да, верно, — кивнула, сглотнув ком в горле.
— А его азартность?!
Я даже зажмурилась, как резало и щипало в глазах.
— Стоило ему пару раз сделать пустяковые ставки на АПЛ и ты не раз признавалась, что боялась, что его утянет в игру. Помнишь, как он рассказывал о том, как проиграл приличную сумму, ещё до вашей встречи?
Кивнула.
— Все его воплощения — твои страхи и твоя фантазия. И все твои образы — твои мечты, нереализованные планы или страхи. Иногда ты хотела расслабиться и стать кокеткой в милом платьице и с укладкой. И звездой ты хотела стать, сама рассказывала по-пьяни, — напомнил без насмешки и яда.
— Я не могла тебе этого…
— Было дело, — хмыкнул Кирилл.
— А та противная баба из мира со свадьбой? — покосилась на Климова я. — Вульгарщина! — чуть не выплюнула с негодованием.
— Не более, чем твой страх оступиться, — Кир так нежно коснулся моего подбородка, что я замерла. Говорил ласково, как с ребёнком и я не сдержала улыбки. — Ты в каждом мире была не собой, — даже в этих словах Кира было много мучительного и влюблённого.
— А ты? Ты же был почти везде одинаковым… Моим мужем, отцом моего ребёнка, моим любовником, моим защитником… — я осеклась.
— Я всегда рядом, даже когда не нужен, — повторил ту самую фразу, которая мне уже запала в душу.
— Ты мне нужен! Всегда.
Кирилл как-то странно улыбнулся, грустно что ли, виновато.
— Это чуть не опроверг последний мир. Феерия. Твоя последняя попытка зацепиться за Руса. Он был там идеальным вариантом. Но ты…
— Не могла быть с ним там. Была в коме… И в итоге выбрала НЕ Руслана — выбрала смерть…
— Мда, и боюсь, если бы ты это сделала, мы бы тебя потеряли в этом мире.
— А кто тогда маньяк? — несколькими секундами погодя.
— Если честно, на сей счёт у меня только домыслы. Полагаю, это тоже плод твоего воображения, но появляющийся в момент абсолютного страха или сомнения.
— И он методично избавлял меня от Руса… — пазл за пазлом ложились кусочки, открывая сложную картину бытия. — Но в последнем погиб ребёнок, Кир! — даже не знаю к кому или чему взывала. Просто крик души… — Я ждала ребёнка, а авария…
Вот теперь Климов помрачнел. Такое редко бывает, когда лицо человека разительно меняется… темнеет на глазах. И взгляд решительный, упрямый… через внутреннюю борьбу и боль.
— А это то, чего не ожидал я, — обронил загадочно Климов. Хотя, казалось бы, чего ещё более невероятного и загадочного могло быть.
— Знаешь, почему была беременна в последнем мире… да и не только в последнем? — Кир замолчал, удерживая на меня тот самый пронизывающий до костей взгляд. Не мягких, медовых, дружеских глаз, а ядерных, тёмных, человека опасной работы и смертоносных решений.
Моя душа будто вновь захотела путешествий. Срочно. Немедля! Покинуть это тело, мир… улететь куда-нибудь, чтобы не знать ошеломляющей новости, которую я не была готова услышать.
СЕЙЧАС! Когда, казалось бы всё встало на места… и я могла вернуться к жизни и, наконец переборов трусость, остаться с Киром!
— Этого не может быть, — мотнула головой, отвергая мысль, которую даже не могла озвучить в голове, но которую уже ударным боем сердца подтвердило тело. Я даже руки на живот неосознанно положила. Плоский, обычный… но ладони дрожали, и у меня слезы опять искали слабое место, чтобы плотину прорвало.
— Может, — как-то удручённо кивнул Климов.
— Я… беременна?
Глава 34
Глава 34
POV Кира
Кир опустил голову, поджимая губы и глядя в пол. Он выглядел таким подавленным, убитым, что я было коснулась его головы… но не посмела.
Что сказать? Как поддержать? В ЧЁМ заверить? В чём поклясться?
Я могла только представить, что сейчас испытывал Климов. Но «представить» — это так мелко в сравнении с тем, что он переживал на самом деле.
ВСЁ ЭТО было нечестно!
Предательство.
Подлость…
Это был удар!
Сбылось то, о чём я мечтала столько времени. То, почему так страдала в последнем “мире”. Я же тогда прочувствовала всю боль Киры и теперь стала понимать, что никогда не откажусь от малыша, даже под страхом потерять внезапно обретённого любимого.
Долгожданный малыш не может лежать на противоположной чаше весов с любовью к мужчине.
И Кир, кажется, это тоже понимал.
— Всё будет хорошо, Кирюш, — хмыкнул он с горечью, выдавливая улыбку.
— Скажи, что и это сон… я проснусь, Кир… Ради тебя я проснусь…
— Не дури, Кирюш. Ты же только что повзрослела. Время взрослых решений. Время… новой жизни, — он поцеловал меня в лоб, поднялся с койки.
— Кир? — с губ сорвался не то стон, не то мольба. Сердце словно треснуло пополам.
— Тебе нужно отдохнуть, Кирюш, — неправдоподобно мягко улыбнулся Климов. — И подумать… теперь нам всем… нужно подумать.
Я не противилась, не рыдала, не бросалась за ним.
Хотела, и если бы другие обстоятельства была готова землю рыть руками, чтобы его остановить, но не смела. Он свободный мужчина, и если любил меня столько времени и был готов на жертвы, то теперь… я не имела права ему что-то предъявлять и о чём-то напоминать.