Но отдельные офицеры “По закону нельзя”, отбирали все у солдат и старались обогащать свои запасы.
–Советский воин! Языком не потакай, не болтай лишнего, разглашая военные дела!
Кроме того имели место такие крайне неприятные моменты, как утечка информации, допускаемая военнослужащими, о запланированных военных операциях, нежелательные разговоры об обстановке, касающейся мест их проведения. В результате одной такой утечки, при проведении военной операции, для наших бойцов возникла ситуация, которая явилась причиной чрезмерных жертв.
Это всего лишь несколько примеров из писанных законов и правил. Также имелись неписанные законы и правила, о которых я приведу отдельные примеры ниже:
–Не оставлять врагу раненных и погибших на поле боя;
– Не попадать в плен живьем.
Однако на войне, как на войне. Во всяком случае с каждой стороны мало-мальски в плен попадались.
Из достоверных источников известно, что в десятилетней войне из рядов Советских Войск в плену оказалось 417 военнослужащих. Из них 130 возвращены в результате обмена военнопленных или контрибуции.
Обмен солдат зависел от звания военнослужащего и его боеспособности. При таком раскладе обмен состоялся “один советский солдат – нескольких моджахедов”. При требовании контрибуции наши не отказывались от такой возможности, и каким-то образом умудрялись находить денег в нужном количестве.
Незаключенное перемирие
Среди солдат разошелся тревожный слух: “Неужели, нет, не может быть. В Хост?”, “Да нет, мы что, будем переходить перевал, который закрыт вот уже десять лет-а?”, “Если это правда, то будет очень тяжко”…
Там, где два-три солдата собирались вместе, возникновение таких бесед было естественным. Однако, эти тревоги имели под собой почву. Здесь я счел необходимым кратко проинформировать читателя о провинции Хост.
Провинция Хост находится на юго-востоке Афганистана, на границе с Пакистаном. Одна единственная дорога, которая вела туда, проходила посреди величавых гор, что на юге города Гардез. Именно этот перевал находился под контролем племени Жадран. А племя Жадран не подчинялась ни правительству Афганистана, ни Ахмадшаху Маъсуду, ни тем более Гулбиддину Хикматяру, в результате чего по этой территории в провинцию Хост, в течение многих лет, не мог проходить ни один караван. Задача по обеспечению территории осуществлялась только воздушным сообщением.
Афганское правительство было встревожено тем, что некоторые группировки могли поднимать головы, и вынашивали планы отделить Хост от Афганистана для создания отдельного государства. Правительство Афганистана попросило у генерала-лейтенанта Громова – командующего 40-Армией оказать содействие по обеспечению нуждающегося народного хозяйства провинции продовольствием и необходимыми предметами. Громов предпринял множественные шаги, чтобы разрешить возникшую проблему мирным путем и попытался заключить мирное соглашение.
После назначения места встречи, с десятком машин военной техники, мы сопровождали генерала, на одной из которых ехал он сам. Над впереди идущей машиной трепетал белый флаг. Остановились приблизительно в двухстах шагах от обусловленного места. Мы, наблюдатели, застыли на своей военной технике, нацеливаясь в аксакала племени Жадран. Около пятнадцати наблюдателей с той стороны, направив свое оружие в нашу сторону, стояли на том месте, где был вывешан белый флаг. Громов отделился от нас, взяв с собой только одного переводчика, медленно направился в их сторону. Только потом аксакал племени Жадран также, в сопровождении одного человека, пошёл навстречу к ним.
Они, соблюдая правила заключения перемирия, стоя, лицом к лицу, обменялись рукопожатием прямо посередине открытой площади и говорили около пятнадцати минут.
На тот момент ситуация была такая напряженная, что если один из наблюдателей по неосторожности сделал хотя бы один необдуманный шаг, то очевидно, что между нами, возможно, возникла стрельба.
Целью перемирия являлось открытие перевала на десять дней племенем Жадран, которое держало его под своим контролем, а также, соблюдая принципы неприкосновенности, оказание содействия в проведении через него мирного каравана. Взамен же предлагалось на пятнадцати машинах с прицепами доставить муку и мучные изделия для нужд племени. Ни проведенная в первый день встреча, ни две другие встречи в последующие дни, не принесли результатов.
Ответ аксакала племени Жадран каждый раз оставался категоричным: “Нам не нужны ваши пятнадцать машин хлеба, если сможете попробуйте пройти, мы отберем у вас весь ваш караван…”. Стало очевидным, что между нами может произойти кровавый бой. Оперативно был разработан план операции “Магистраль”. С целью участия в данной операции, предназначенной для проведения в масштабах армии, со всех воинских частей, расположенных по всей территории Афганистана начали пребывать военные колонны солдат в нашу, 56-ю десантно-штурмовую бригаду (ДШБ). Как бы много не было наших “уважаемых гостей”, прибывших с разных уголков, все они, в отличие от Газны, были размещены на просторной открытой местности, что находилась внутри воинской части.
Расспрашивая у солдат 66-й бригады, прибывших из Джелалабада, я отыскал Уткира Зоидова. Сейчас мне трудно описать ту встречу, которая прошла в восторженном состоянии…
Теперь мы были не молодыми солдатами тех времен, а людьми, повидавшими войну, опытными бойцами.
–А где Тура, не приехал? –первое, о чем спросил я у него. Уткир не мог отвести свойственные его имени (Уткир, на русском языке означает слово “острый”) глаза с острым взглядом.
– К добру ли, говори…
–Он уехал домой, прошло уже шесть месяцев, – сказал он, и его глаза прослезились.
После возвращения с той нашумевшей операции “Черная гора”, спустя некоторое время, Тура наступил на противопехотную мину и лишился одной ноги, после чего был направлен в Ленинград…
Пользуясь случаем, читатель, я расскажу вам о похождениях Уткира и Туры!
Развлекаясь игрой «в войну»
Капитан-десантник, еще в Кабуле, буквально оторвал меня от Уткира и Туры, чтобы забрать с собой, а их посадили в самолет для вылета в Джелалабад.
В завершении удачного ночного полета, как только сошли с трапа самолета, наряду с утомившимися молодыми солдатами, их по отдельности распределили по ротам. Уткир был направлен в мотострелковый батальон, а Тура – в десантно-штурмовой.
Не успел Уткир толком познакомиться с ребятами из роты, спустя неделю, его включили в список участников запланированной боевой операции. Несмотря на то, что в Джелалабаде суровая зима практически отсутствовала, на вершинах гор, ушедших в небо, даже летом местами можно было увидеть снег. В последние дни ноября на высоких вершинах гор уже лежал снег.
К вечеру подошли к подножию горы. Как только начала наступать темнота, устремились наверх. Форсируя, без передышки, к рассвету подошли к ущелью, откуда доносился своеобразный звук стрельбы из ДШК5. Чтобы определить откуда стреляют, офицер отправился в дорогу, взяв с собой снайпера, вместе с которым ползком просочились вглубь темноты.
По истечение двух часов они вернулись, и вся их одежда была мокрой. Офицер отдал приказ:
–ПТУРС6, принесите два ПТУРСа! Быстро!
После того как подошли два солдата, носившие на себе ПТУРСы, офицер самолично начал снаряжать их и подготавливать к стрельбе, так как он точно установил то место, откуда стреляли из ДШК.
–Приготовиться к бою!
Приказ относился ко всем, кто был в роте. В то время, когда ПТУРС был готов к залпу, офицер, ставшей мишенью вражеского снайпера, грохнулся во весь рост – пуля попала ему прямо в лоб!
–Медик! Ко мне!,– позвал санитара командир роты, оценив ситуацию, с надеждой на то, что может быть толк в помощи.
Прибыл сурхандарьинский Тулкин, по кличке “Таблетка”, однако офицеру уже никто не мог помочь, он давно успел вернуть свою душу истинному ее владельцу.
Все были готовы к бою, вместе с тем никто не знал в какую сторону стрелять. В данной ситуации командир роты, повидавший многое, не растерялся. Капитан Долгов подозвал к себе снайпера, который в надежде осушить верхнюю одежду, напрасно дергал руками, побивая ее:
–Где ДШК? В какую сторону будем стрелять?
–Я точно не разглядел. Откуда стреляли видел только он,– сказал это и посмотрел в сторону трупа.
–Твою мать… Где твоя сообразительность, дополз Бог знает куда…
“Да ну, говорить с тобой бесполезно”,– будто хотел он сказать, размахивая руками и велел стрелять наугад в сторону горы. Уткир и его сподвижники около получаса дали “остывать” своему оружию. Однако, к тому времени с той стороны не было слышно ни звука ДШК, ни какого-либо оружия. Вражеский снайпер свою задачу выполнил сверх успешно, теперь он не желал, чтобы его обнаружили.
Уткир чувствовал себя так, будто он оказался посреди игры «в войну», в которую они со своими сверстниками играли еще в детстве, а получивший пулю в лоб и грохнувшийся на землю офицер, казалось, претворяясь мертвым, пытался обмануть всех. Время от времени Уткир посматривал в сторону мертвеца, будто он переборщил в игре будучи в роли трупа и под этим предлогом отдыхал. По мере того, как шло время, его грезы рассеивались, и перед ним вставала объективная реальность. Теперь он ясно понимал, что все это не игра, и что в любое время он тоже может занять место рядом с этим трупом.
Его взгляд остановился на “таблетке” и спускавшихся вниз трёх-четырёх солдатах, волочивших труп. У Уткира на несколько мгновений снова оживились воспоминания о детстве: играя «в войну», приволокли “умершего” товарища с поля боя, и, почти натолкнувшись на старика, остановились.
–Что вы делаете? Да ну вас…
Уткир повернулся и увидел стоявшего позади него хромого фронтовика- старика. Бывший воин, грудь которого была увешана орденами и медалями, трясясь от волнения, был эмоционален.