К сожалению, такая среда обитания довела меня до такой степени, что я со своим имиджем «некурящего», начал чувствовать себя неловко среди курящих, и, вскоре, присоединился в их ряды. У меня было такое состояние, что мои глаза, раннее смотрящие на курящего человека иногда с ненавистью, иногда с жалостью, теперь бегающе искали их!
Наверное, курящих было так много, что наблюдалась нехватка обыкновенных спичек. Если вы думаете: «Хорошо, что не нашлось огня, теперь и сигарету не выкурить», – то вы ошибаетесь. Мы прикуривали, используя трассирующие пули11, произведенные для стрелкового оружия АК-74. Чтобы прикурить одну сигарету мы выводили из строя целый боевой патрон, а иногда и несколько. Для этого выдергивали из прикрепленного к гильзе места пулю, высыпали порох из гильзы, после чего требовалась устанавливать пулю к гильзе наоборот. Теперь, чтобы не обжечь свои руки, необходимо было чем-нибудь придержать пулю сбоку, далее, положив её на камень или на кусок железа, нужно было бить по нему молотком раз пять, или десять, пока она не сплющится и порох, находящийся внутри нее, не возгорится и зашипит.
Вот теперь все: если к раскаленной пуле, которая приобрела ярко-красный цвет, прикоснуться сигаретой, а не губами, то твоя взяла. Не успел? То будь добр, – ломаешь следующий патрон…Не бойся, патронов хватит, вон, их целый шестнадцатикилограммовый ящик. Никто их не считает и не выдает тебе под отчет. Расточительствуй сколько пожелаешь…
Отдаете дань «достижениям» науки? Хорошо, что наконечники таких пуль обозначены зеленым цветом. Несмотря на это, нашлись те, кто получил ранения, использовав взрывные пули, наконечники которых были обозначены красным цветом. Сами делайте выводы: какова здесь «польза курения».
Вкратце о спиртных напитках. В Союзе этого «добра» было много. Была слажена работа по обеспечению данной продукцией «контрабандным» путем. Занимающиеся «этим» неплохо обогащались. Офицеры, также, время от времени, тайком употребляли алкоголь и вели себя так, будто не пили. Однако, «поклонники» нижней касты, своими зоркими глазами наблюдали за происходящим и были прекрасно осведомлены о «проделках» вышестоящего начальства, стараясь извлечь из этого пользу для себя. Чтобы купить этот «яд- убийцу», цена которой была дорогой, и, по карману, доступна лишь офицерам, наши перевозили в сторону афганцев все, что можно было перевезти и продать. Как правило, те, в свою очередь, покупали практически все, не возвращая ни одного товара. (Такое обстоятельство было свойственно только тому времени, и лишь когда мы находились в воинской части после боевых операций. Во время операции это категорически воспрещалось!) Сходил на базар и вернулся живым?! Молодец! Везунчик ты! Теперь со своими собутыльниками займи какое-нибудь укромное местечко и наслаждайся. Смотри, не усердствуй. Не хочешь выходить на «базар», потому то сердце не храброе?! Душа твоя в замешательстве?! Ты считаешь, что глоток спиртного не стоит того, чтобы ставить свою жизнь на кон? Тогда пожалуйста, есть наиболее легкий путь. Хочешь скажу? Готовишь бражку, всего лишь… Не умеешь готовить? Желающих научить тебя хренова туча. Для этого тебе нужно найти довольно много затвердевшего хлеба и сахар. Тебе только нужно добавить в воду хлеб и хорошенько все перемешать, затем поместить в емкость с хорошо закрывающейся крышкой, а далее хранить два-три дня в укромном, подальше от чужих глаз, местечке. Что, так трудно? Возьми, да пей на здоровье, вкусненько, утоляет жажду, остерегайся, однако, – по ногам бьет. Если приготовишь неправильно, отравишься, и, возможно, отправишься туда, откуда больше не возвращаются! Тебе следует учесть и эту сторону такого мероприятия.
Помню, мы, вот-вот, должны были достичь уровня «дедов». За счет прибывающих после нас, в течение шести месяцев, число солдат узбекской национальности, намного увеличилось. Еще одна сторона ситуации, радующая нас, заключалась в том, что повара, в основном, назначались из числа узбеков. Мой друг из Чартака Носир Рахмонов – шефповар. «Знаю, для вас приготовлю, только не предавайте меня. Мне нужен покой»,– сказал он, и далее взглядом прошелся по нашим лицам, а получив от нас утвердительный кивок, взялся за работу.
В нашей столовой были установлены паровые котлы передвижного ПХД (Пункт Хозяйственного Довольствия, а в армии имеется еще другое понятие ПХД, которое расшифровывается как Парко-Хозяйственный День, прим. переводчика), крышки которых плотно закрывались специальными креплениями. В один из таких котлов повар заправил нужные ингредиенты и напомнил:
–В течение трех дней, чтобы никто из вас близко не приближался к нему, чтобы хорошенько дозрела…
На второй же день некоторые нетерпеливые гурманы-знатоки, позабыв о предупреждениях, не оповестив других, зазывали на кухню только наших земляков. «Пить не будем, вот только попробуем, как она готовится. Всего лишь проведем испытание», – начиная пробу такими словами, компания все расширялась и разгоралась. Я и раньше не испытывал пристрастия к таким напиткам, и в этот раз, под предлогом неотложных многих дел, покинул компанию.
Сверхсрочно и «великолепно» поспевшая брага, показывая свою мощь, заставила парней с хорошими нравами перешагнуть рубеж обыкновенного этикета.
У нас, у узбеков, есть одна хорошая черта: в каком бы уголке мира мы не были, быстро находим друг друга. Однако, ценим друг друга только тогда, когда мы в меньшинстве. А если нас становится много? В таком случае нам и врагов не нужно. К сожалению, конфликт, скандал, драка и даже убийство наблюдается только среди нас… Возможно, эти мои мысли кому-то будут обидными. Не обессудьте меня. Однако, мы не можем закрыть глаза на такой «недуг», который, по правде говоря, на протяжении многих лет, только все более распространяется.
Нет-нет, не пугайтесь, в описываемом мною случае наши не дошли до такой степени. Просто они лишь осмелились показать другим как они умеют насладиться.Поползли разговоры, которые сначала дошли до командира роты, затем до старшего лейтенанта Твердохлеба, постоянно держащего нас в страхе.
–Узбеки, строиться!
Большинство, в одной шеренге, еле-еле держались на ногах. Осмотрев каждого из нас, произнес:
–А где еще двое?
Этих двух «братьев акробатов», не сумевших даже удержаться на ногах, успели спрятать.
–Хорошо, с ними поговорим позже, – сказав это, он не поленился, и, по очереди, начал принюхиваться к нашим ртам…
Твердохлеб Сергей, старший лейтенант, родился в городе Харькове. Высокого роста, глаза как у ястреба, а с его курносого, обожженного на солнце носа, постоянно слезает кожа. Услышав имя этого офицера каждый солдат вздрагивал на месте. Даже «деды»-насильники, которые ставили вместо себя на посты ночного дежурство молодых солдат, а сами спускались в бунгало-погребы и спали там, но во время дежурства Твердохлеба их сны исчезали. Очень требовательный и строгий!
Несение ночного караула в блиндаже осуществлялось в следующим порядке: после ужина, с двадцати ноль-ноль до восьми утра, то есть в течение двенадцати часов, не сомкнув глаз, наблюдая за окрестностью, нужно было давать короткие очереди из автомата. По необходимости и по мере поступления приказа нас обязывали открывать огонь из орудий. На этой территории располагался единственный наблюдательный пункт, относящийся к первому взводу, где я проходил службу, а рядом, вместе со своими пушками, находились второй и третий артвзводы.
Когда Твердохлеб стоял на дежурстве, с целью повышения бдительности, он обходил территорию минимум два раза, что было необходимо, прежде всего, для нас и для безопасности внутри части. То, что «душманы» не пройдут по заминированной территории никто гарантии не давал. По этой причине нашей задачей было не терять бдительности и наблюдать за широкой поляной, распростертой перед нами.
Потерявшие покой из-за постоянных проверок Твердохлеба солдаты нашли контрмеры: сразу при выходе его из казармы (неважно в какую сторону он пойдет) дневальный передавал мне, я – следующему взводу, а те, в свою очередь, звонили и «шептали» дальше. В то время, когда все вроде бы шло стабильно, он раскрыл нашу тайну, благодаря своей находчивости. Твердохлеб подключился к кабелю связи, протянутому по поверхности земли в том месте, кому даже в голову не приходило, спокойно осведомился о наших разговорах, а затем разрезал кабель и после пошел на проверку.
Как-то раз, по неосторожности, он проявил оплошность: не соединил кабель, который сам же разрезал. Принявший от него дежурство новый лейтенант, из-за отсутствия опыта, не проверил линию связи. В ту ночь, уставшие от «гнета» Твердохлеба, солдаты 2-го взвода, смочив свои горла бражкой, спрятанной в тайном уголке бунгала, оставили на «шухере» молодого бойца, а сами крепко уснули. Как назло, дежурный по бригаде свою проверку начал не с привычного маршрута, а напротив, с позиций 3-взвода. Двигавшаяся с выключенными фарами грузовая машина Урал, сгрузив проверяющих по адресу, остановилась возле 1-го взвода. Часовой 3-го взвода встретил их по всем канонам установленных правил, а после окончания проверки, из-за поврежденной линии связи, не смог предупредить соседей. Молодой же боец, оставленный на «шухере», примкнув к остальным, тоже заснул.
Проверяющие, почти обезоружив тех, кто был со 2-го взвода, не разбудив никого, по причине «удачной охоты», и из-за тяжелой ноши не вошли в пункт наблюдения, где стоял я, а направились в сторону машины.
Наблюдая за окрестностью, я увидел, что из траншеи 2-го взвода кто-то побежал в мою сторону. Я крикнул:
–Стой, кто идет?!
–Свои.
Это был Евтушенко со 2-го взвода. Он был длинного роста, из-за чего ходил немного сутулившись и являлся тем солдатом-благодетелем, который работал на благо «дедов».
Несмотря на тусклый свет луны я узнал этого типа. По воле службы, чтобы протрезвить его ум, я собрался крикнуть: «Стой, стрелять буду!» Однако услышал, что неподалеку от нас заработал двигатель машины Урал, который засветил фарами. Увидел и почувствовал, что случилось что-то неладное. Евтушенко сказал: «Подожди», – пробежал около меня, выскочил на дорогу и побежал за машиной. Мой вопрос: «Стой, куда ты?», – остался без ответа. Несмотря на ночную тьму я смог различить движущуюся машину, поднявшую за собой густой дым и поднявшегося на кузов машины силуэт Евтушенко. Машина направилась в центр войсковой части.