– А сколько проиграл? – спросил я.
Гена не ответил. Голова его слегка покачивалась, в такт вращению рулетки.
– Зеро, – сказал крупье.
– Блядь! – взвизгнул Гена. – Иди отсюда, иди за другой стол, ты отпугиваешь удачу.
Я остановился у карточного стола. Сделал ставку – пятьсот рублей.
– У нас минимальная ставка – тысяча, – сказал крупье.
Я прибавил к пятисотке тысячу. Он сдал мне карту. Десятка. Следующую. Семёрка.
– Ещё? – спросил крупье.
– А сам-то как думаешь?
Он выложил мне короля.
– Поздравляю, – сказал крупье.
Забрав выигрыш, я вернулся к бару. Марика сидела там одна.
– Давай уедем отсюда, – сказал я.
– Не могу, – поморщилась она. – Надо Ираду подождать. Она в соседнем зале.
Я поставил перед ней коньяк. Развернулся и вышел вон. Коля Клинтон стоял у входа и толковал о чём-то с громилой-охранником.
– Я ухожу, – сказал я. – Верни мне телефон.
16
Было три часа ночи. Я шагал по незнакомой улице, по грязному снегу, а куда иду, и сам толком не знал. Достал телефон и включил его. Тут же посыпались эсэмэски, извещавшие о пропущенных вызовах. Их набралось около десятка. Шесть раз звонила Лара. Какая неожиданность! И ещё четыре вызова были с незнакомого знакомого номера. Меня вдруг это разозлило! Кому я всё же так сильно понадобился? Я нажал кнопку вызова. Послышались длинные гудки. Это продолжалось около минуты. Никто не ответил. Я остановился посреди улицы и громко захохотал. Завыла автомобильная сигнализация. Сука ты, Марика, ведь всё могло быть иначе.
Изрядно побродив, я вышел на более-менее оживлённую улицу. Время от времени мимо проезжали машины. Я вытянул руку, и одна остановилась. Её номер был «777». За рулём сидела женщина.
– Куда? – спросила она.
– В гостиницу, – ответил я, залезая в салон. – У вас есть сигареты?
– Я не курю, – ответила она. – И другим запрещаю делать это в моей машине.
– Ладно, – сказал я. – Не страшно. Справлюсь.
Минут через пятнадцать мы подъехали. Я выглянул в окно и покачал головой.
– Это не то. Везите в другую гостиницу.
– В другую? Какую ещё другую? Эта самая лучшая.
Она удивлённо смотрела на меня.
– Мне нужна та, что на выезде, – сказал я.
– На выезде? Это же тараканья нора.
– Я там живу.
– О господи! – вздохнула женщина и тронула свою колымагу с места.
Неожиданно мне захотелось в туалет, но я постеснялся просить остановить машину. Я опасался, что она уедет, пока я ищу кусты. Всю дорогу она молчала. И только на подъезде к гостинице неожиданно рассказала короткую историю, которая её, видимо, беспокоила:
– Меня недавно дочка восьмилетняя спрашивает, что такое оргазм. Я ей: «Ты где такое слово услышала?» Она: «В новостях тётенька сказала, что испытывала оргазм от возможности убивать». Представляете?
– Да, – ответил я. – Кошмар! И что вы сказали вашей дочке?
– Я принесла молоток и заставила её разбить телевизор.
– Правда? А она?
– Она плакала.
Я промолчал. Машина остановилась на обочине, неподалёку от пустыря. Я расплатился и вышел. Она резко рванула с места, лихо развернулась и унеслась мимо меня в сторону города. Я зашагал через пустырь. Странно это всё. Может, я правда сошёл с ума? Свихнулся по пути на работу, а всё остальное мне привиделось. Не было никакого банкомата. И сейчас я не иду к обшарпанному зданию, а лежу в палате дурдома, связанный и обколотый психотропными препаратами. Вдруг вспомнилась та женщина, что кормила меня среди ночи столовской жратвой. Мимо прошла собачья стая, и вожак, большой чёрный медведопёс, приветствовал меня лёгким помахиванием хвоста. Побитой и облезлой шавки, которая в прошлый раз плелась сзади, не было.
Входная дверь оказалась заперта. Я долго барабанил, прежде чем на пороге появился заспанный старикан в камуфляже.
– Есть ведь звонок, – сказал он с обидой. – Зачем так колотить?
В вестибюле никого не было.
– Где администратор? – спросил я.
– Он отдыхает.
– Он?
– Он, а что?
Я вспомнил, что утром там действительно стоял какой-то чмырь, а старая ведьма, похоже, ушла домой. Утром? Казалось, неделя прошла.
– Вам что, номер? – спросил старикан.
– Нет, номер есть. Девки здесь?
– Какие такие девки?
– Как их, Света и…
– А, эти. Не появлялись сегодня, – ответил старикан беззаботно.
Сам не знаю для чего, я достал из кармана купюру и сунул охраннику.
– Ой, – сказал он. – Вот спасибочки!
Я поднялся в номер и, не снимая пальто и ботинки, лёг на кровать. Что-то зашуршало. Я сел, прижимая к животу сумку. Шуршание повторилось. Я боялся крыс. И тут раздался звук спускаемой в унитазе воды, потом шипение освежителя воздуха. Открылась дверь туалета, наполнив комнату приглушённым светом. На пороге стоял мужчина в семейных трусах и смотрел на меня.
– А вы, – пробормотал он, – кто?
Я слез с кровати. Это был чужой номер.
– Простите, я не туда зашёл, – сказал я.
Мой номер обнаружился в противоположном конце коридора. Я вошёл и запер дверь, оставив ключ в замке. На часах было начало шестого. Но только я лёг, как завибрировал мобильник. Гена.
– Ты где? – сказал он. – Я обыскался уже.
– Я уехал, – сказал я.
– Что? Не слышу. Алё! Алё!
Что-то он ещё говорил, но я уже не слышал.
17
А потом я проснулся. Кто-то стучался в дверь и время от времени дёргал ручку. Ключ в замке глухо позвякивал. Я сел на кровати. Что-то ползло по полу. Мой телефон. Я протянул руку и поднял его. Опять Гена. Я нажал клавишу приёма.
– Ты где? – спросил он. Голос странно двоился.
– Я только что проснулся, – ответил я, разглядывая ботинки. Их снова надо было чистить.
– Проснулся? Отлично. Открой дверь.
– Так это ты ломишься, чёрт?
Я встал и открыл дверь. Гена вошёл. У него был всклокоченный вид.
– Ты как меня нашёл?
– Так ты же сам вчера сказал, где валяешься, – ответил он, оглядываясь.
– Не помню. Ладно.
Моя потрёпанная и замызганная сумка лежала рядом с кроватью. Я поднял её и перекинул через плечо.
– Похмелиться хочешь? – спросил Гена.
– Нет. А есть?
Он достал из кармана куртки банку пива. Я с сомнением посмотрел на неё. Но всё-таки взял и открыл. Гена немного выждал, пока я насосусь, потом вздохнул и сел на кровать.
– Я вляпался в нехорошее дело, – сказал он.
– Проигрался, что ли?
– Не то слово. На двести пятьдесят косарей. Сначала-то всё было как надо. Карта мне шла, будь здоров…
– Ты же на рулетке играл.
– Это сначала. Потом перебрался за карты. Так вот, я отжал почти сто косарей. Это было что-то, я просто прихуел. Деньги в карманы не помещались.
Я смотрел на него, испытывая такое чувство, будто он рассказывает о том, как вчера трахнул бабу, которую я сам трахнул позавчера.
– Надо было валить, конечно. Но я решил поднять. Была не была. Поставил всё! И мигом вылетел в минус. Этот козёл сдал мне не те карты. Я думаю, он мухлевал, но как докажешь? Тут подваливает Коля и спрашивает, как я думаю расплачиваться. Я говорю, что могу поставить на кон машину. Он спрашивает, где моя машина. Я говорю, пойдём покажу. Там неподалеку стояла «бэха». Я показываю на неё и говорю: вот моя тачка. Стоит больше миллиона. Коля засмеялся и зарядил мне в бочину. Это оказалась его машина. Короче, отыграться мне не дали. И ещё навесили долг сверху, за то, что хотел развести их с машиной.
Первой мыслью было попросить его немного подождать здесь, пока я схожу по делу, и свалить. Но Гена меня осадил.
– Короче, если до сегодняшнего вечера не верну, меня убьют. Коля сказал, что перережет мне горло. Он может. Да что там, он уже резал глотки. Но дело не только в этом. Он сказал, что и девок они тоже убьют.
– Каких девок?
– Ну, наших. Как их там? Ираида и Аника.
– Марика, – поправил я.
– Ага. Их.
– А они тут при чём?
– Так они же со мной были. Ну, сам понимаешь.
– Ты – мудак!
Я швырнул в него банкой. Гена увернулся.
– Я знаю. Мне больше некуда пойти. Ты поможешь?
– То есть отдать за тебя двести пятьдесят тысяч? – сказал я.
– То есть да.
Он смотрел на банку и выливающееся из неё пиво.
– Я сейчас.
Я зашёл в ванную и запер дверь. Нужно было спокойно подумать, не видя перед собой виноватые глаза этого кретина. В зеркале отразилась моя помятая и небритая рожа. Я включил воду, умылся, достал из кармана пальто опасную бритву и начал скоблить щетину. Получалось плохо, но я старался, не прекращал. Это странным образом помогало успокоиться. Привести мысли в нормальное состояние. Хотя никаких мыслей у меня так и не возникло.
Гена постучался в дверь.
– Ты там как?
– Отъебись, – ответил я и тут же порезался.
Я закончил бриться, оставив на лице ещё несколько порезов. Ещё раз умылся. Прополоскал рот и вышел из ванной. Гена по-прежнему сидел на кровати. Увидев меня, он подскочил.
– Что такое? У тебя лицо в крови.
– Жди меня в машине, – сказал я. – Мне нужно кое-что сделать.
У двери Гена остановился.
– Так ты поможешь?
– Я же сказал, жди!
Он вышел. Я сел на кровать. Можно было послать его подальше. И даже избить. А что? Скорей всего, он не стал бы сопротивляться. Он это заслужил. Может, так и сделаю, когда со всем разберёмся. Сначала я собирался посчитать деньги. Но теперь передумал. Мне вдруг стало страшно. Сколько там осталось? Не глядя, я достал из сумки несколько пачек и пересчитал. Семьдесят пять. Ещё одна попытка. Сто тридцать. Так, дальше. Двести десять. Продолжим. Двести пятьдесят пять. Пять тысяч я положил в один карман, а двести пятьдесят в другой. Похоже, опять я не туда свернул.
Гена ждал меня в вестибюле. Я молча прошёл мимо. Он поплёлся следом, как побитая собачонка. Мы вышли на улицу, пересекли пустырь, размесив приличное количество грязи, и очутились на обочине трассы. Там стояло такси.