– Прощайте, скалистые горы! – заорал я.
– Трепыхается, – сказал Равиль.
Дальше ехали молча. И в конце концов приехали. Спьяну я немного помечтал о том, чтобы в нас влетел самосвал. Но этого не случилось. Почему-то самосвалы влетают чаще всего в машины с порядочными людьми, а такие поганцы, как мы, ездят спокойно. Водка меня убивать не хотела. Да и чёрт с ней! Я снова попытался запеть.
– Птица счастья завтрашнего дня, прилетела, чем-то там звеня…
Меня выволокли из машины и положили на землю. Я глядел на лазурное небо, продолжая выть свою песню. Мимо прошёл дворник, испуганно заглянув сверху мне в лицо.
– Здорово, отец! – каркнул я.
– Здравствуй, сын, – ответил старик и поддал газу.
Славик проводил его внимательным взглядом.
– Видали? Это папаня его. Охуеть!
– Равиль, останешься у тачки, чтобы никто её не обгадил, а мы отведём этого говноеда и посмотрим на его хату. Может, потянет она на два лимона, – сказал Вагиз.
– Размечтался, – ответил Равиль. – Ты посмотри, какие тут марамои живут.
Славик взял меня за подмышки и поставил на ноги.
– Звери! – заявил я.
Мы поднялись на четвёртый этаж. Вагиз подмигнул и нажал звонок.
– А дома-то нет никого! – захохотал я. – Съели?
Но из-за двери ответили:
– Кто там?
Голос Лары. Плохой голос. Злой. Обладателю такого голоса ничего не стоит утопить беззащитного котёнка, ударить маленькую девочку или ограбить слепого попрошайку.
– Жильца вашего привезли, – ответил Вагиз. – Пустите?
Лара открыла дверь. Она была в халате и бигудях. Осмотрела меня внимательно с головы до ног, будто выпустила очередь из пулемёта.
– Нашёлся, значит?
– Цел и невредим, – сказал Славик. – Блядовал так, что дым коромыслом.
Я шевельнулся, собираясь дать ему в брюхо. Не вышло, конечно.
– Ах ты, паскуда! – сказала Лара сквозь зубы. – Ну, хорошо. Можете его заводить.
– За что вы Леннона убили, пидоры? – сказал я. – Он мне был как старший брат!
Они втолкнули меня в квартиру и зашли следом, оглядываясь по сторонам. Из комнаты выглянул Владик.
– Полюбуйся на этого морального урода! – сказала Лара.
Владик полюбовался и исчез.
– Где его положить? – спросил Славик.
– Положить?! – сказала Лара. – Да бросьте вы его на пол. Пусть на него кот нассыт.
Славик повалил меня на спину и наступил ботинком на грудь.
– Вы его жена? – спросил Вагиз.
– Это всё формальности, я уже говорила вам. Мы разводимся. Завтра же пойду, отнесу заявление. Я говорила вашему сотруднику, что он тут никто. И квартира не его, а моя и сына. Этого негодяя я отсюда выпишу.
Вагиз внимательно слушал. Я тоже. Насколько мог. Но слова её меня больше смешили, чем беспокоили.
– Моему сотруднику говорили? А когда? Как он выглядел? – спросил Вагиз.
– Ну, вчера вечером приходил. Рожа как я не знаю что. Кирпичи ей можно ломать. Извините.
Вагиз кашлянул.
– Так. Он как представился?
– Ну, как представился… Сказал, что из банка. Да они уже весь телефон оборвали, звонивши. Говорят, этот козёл их ограбил на два миллиона.
– На два? – спросил Славик. – Охуеть!
– Понимаю, – сказал Вагиз. – Нам пора идти.
Он наклонился ко мне и потрепал по щеке.
– Ну, у нас свои вопросы, правда? Я тебе позвоню на днях. Ты только не убегай, а то с твоей любимой шалавочкой беда случится. И с нелюбимой тоже, – добавил он шёпотом и покосился на Лару.
Они вышли, переступив через меня так, чтобы зацепить грязными подошвами. Лара закрыла дверь и посмотрела на меня. Сейчас ударит. Нет, не ударила.
– Доволен, мразь?
Чем я мог быть доволен, дура?
Она ушла в комнату. Я некоторое время лежал, пытаясь размышлять. Ничего не получалось. Водка своё дело знала хорошо. Хоть не убила, но мысли спутала. Потом меня вырвало. Но это, конечно, самое мелкое несчастье, которое со мной случилось. Поэтому, наверное, не стоит об этом и говорить.
25
Я проснулся ночью. Немного полежал и пополз на карачках в сторону кухни. Воды! Нет, лучше водки! Меня трясло от похмелья. Но дело было не только в похмелье. Кое-что ещё. Победить трясучку и прочие мерзости, происходившие в организме, было легко. Как справиться с остальным? Я пока не знал. Я всё помнил. Алкоголь, в каких бы количествах я его ни пил, никогда не отшибал мне память. Вагиз маячил перед глазами. Я уже понял, что так просто не отделаюсь. А кроме него, похоже, за мной в погоню кинулся банк. Все эти дни я даже не думал о том, что они попытаются выкрутить мне яйца. Когда ты миллионер, такие вещи кажутся несущественными. Словно грязь на старых ботинках. Но теперь пришлось с этим мириться. Они меня вычислили. И уже выписали долг в два миллиона, даже не спросив моего мнения. Я прекрасно слышал, что сказала Лара этому гаду Вагизу. Я же не дурак. Или дурак?
На кухне мне удалось выпрямиться, уцепившись за подоконник. Я включил холодную воду и присосался к крану. Потом умылся. Руки тряслись, ноги тряслись, голова тоже не отставала. Может, правда, покончить с собой? Нет уж, не сейчас. Никто не кончает жизнь самоубийством с похмелья. Я, например, никогда про такое не слышал. Напившись, я ещё раз умылся и открыл холодильник. Там стояли четыре бутылки пива и початая бутылка вина. Я выбрал вино и сделал несколько глотков. Немного подождал и кинулся к раковине, возвращать всё назад. Разве я для этого родился? Мама, почему ты не свернула мне цыплячью шею сразу, как только я выбрался?
На кухне зажёгся свет, хлестнув меня по глазам. Вошла Лара в ночнушке. К счастью, я уже закончил и даже смыл рвоту в канализацию.
– Поставь бутылку на место, – сказала она.
– Ох, подожди, мне плохо! – ответил я.
– Поставь на место, подлюка, ты её не покупал!
Я поставил и сел на пол.
– Где деньги? – спросила супруга, стоя надо мной.
– Какие деньги?
– Пиздяные! Те, что ты получил в банкомате. Думаешь, я не знаю?
– Вижу, что знаешь.
– Пасть захлопни! – крикнула Лара, топнув ногой. – Мне звонили из банка. В тот же вечер, как ты исчез. Они тебя вычислили. По карте. Они требуют немедленно всё вернуть. Почему ты не брал трубку?
Сколько информации! Она меня будто через мясорубку прокручивала.
– Погоди, дай отдышаться.
– Кто это тебя привёз? Что за гондоны?
– Мои…
Я задумался.
– Мои соратники.
– Что ты мелешь? Где деньги? Почему ты убежал, когда я тебя звала на улице? Ты знаешь, что нас обворовали? Это ты?
– Слишком много вопросов. Мне и на один-то сложно ответить, – сказал я.
– Где деньги?
– Следующий вопрос.
Лара несильно пнула меня по рёбрам. Ночнушка всколыхнулась, и я мельком увидел краешек её вагины. Она была без трусов.
– С деньгами я разберусь. Это не проблема, – сказал я и даже на секунду поверил в то, что говорю. Впрочем, секунда быстро пролетела.
– Кто нас обворовал? Дверь открыли ключом. Взлома не было. Менты всё осмотрели. Очень аккуратно сработано.
– Что украли? – спросил я.
– Золото.
– Золото?
– Да, мой запас золота. Два колечка, часы, цепочку, браслет, серёжки.
– Мать моя!
В этот момент я представлял, как распиливаю моего бывшего дружка Гену бензопилой на две части.
– Это не всё. Ты думал, это всё? Нет. Украли пятьсот долларов. На отмазку Владика от армии.
– Дело такое, – сказал я. – Я потерял паспорт и ключи от квартиры. Похоже, их нашёл какой-то подонок. Я разберусь, не волнуйся, милая.
– С работы тебя выгнали?
– С той работы я сам ушёл. Но работа у меня есть.
– Какая? Пить и блядством заниматься? Свою семью подставлять?
Семью? Странное слово. Никогда так о них не думал. А они обо мне?
– Лариса, милая, я со всем разберусь, – сказал я. – Это просто. Деньги есть. Сил полно. Мне помогут. У меня много друзей.
– Ни разу никого не видела.
– Ну зачем тебе их видеть. Утром я схожу в банк, всё улажу, верну деньги, потом найду воров. У меня есть связи. Ты же знаешь, я бывший бандит. Но хватка осталась. И ниточки есть.
Лара вдруг развернулась и вышла с кухни. Дала мне передышку. По-моему, первый раунд завершился моей трудной победой. Я услышал журчание в туалете, повалился на бок, дотянулся до холодильника и достал вино. Когда супруга вернулась, я снова сидел как ни в чем не бывало и сжимал зубы, чтобы опять всё не выплеснуть.
– Теперь главное, – сказала Лара. – Ответь мне. Эти люди сказали, что ты блядовал где-то.
– Какие люди? Из банка?
– Какого ещё банка! Те, что привели тебя. Один сказал, что ты блядовал где-то. Это правда?
Я смотрел на свою жену и не верил ушам. Да и глазам я тоже не верил. Куда делась эта валькирия, готовая растоптать меня, как клопа? Вместо неё стояла смертельно обиженная женщина, уставшая, со слезами на глазах. Неужели это для неё важно? Больше того, неужели это для неё главное? «Ври ей, мудозвон!» – прокричал из могилы папаша. Ну, он такие вопросы всегда решал легко. А я чем хуже?
– Они пошутили, – сказал я.
– Нет, не пошутили, я по глазам вижу, что не пошутили, – ответила Лара. – У тебя бесстыжие глаза.
Тут она ошиблась. На самом деле мне стало стыдно. Когда это было в последний раз? Может, во втором классе школы, когда обмочился на уроке математики? Почти незнакомое чувство, давно забытое. Будто тебя судят, а судья ты сам. Смотришь в его, то бишь свои глаза, и хочется умереть на месте.
– Убирайся, – сказала Лара. – Пошёл вон! Вали! Катись! Сгинь! Исчезни!
Использовав все синонимы, она добавила:
– Завтра я подаю заявление на развод. И надеюсь, больше тебя никогда не увижу.
Второй раунд я проиграл. Причём нокаутом. Я поднялся и пошёл к двери. На пороге остановился и сказал:
– Утром пойду в банк и со всем разберусь.
– Меня не волнует, что ты будешь делать, – ответила Лара, толкая в спину.
Потом она захлопнула дверь. Я посмотрел на часы. Начало седьмого. В подъезде было тепло. Я сп