о существа, отделилось от темноты за одной из массивных книжных полок вдоль стен и метнулось через комнату, чтобы присоединиться к другим теням за дверью шкафа. Его пульс участился. Он не знал, что это такое. Демоны, которых вызвали его ритуалы? Посланцы многих богов, которым он поклонялся? Кто-то из младших богов собственной персоной? Он знал, чего они хотят, и знал, что они теряют терпение.
- Ну, у меня есть квартира наверху, если тебе нужно где-то остановиться. Тебе не нужно беспокоиться о том, что я попытаюсь трахнуть тебя или что-то в этом роде. Все лекарства, которые я принимаю, оставили у меня очень слабое либидо.
Его улыбка задрожала, распространяясь по его лицу. Он надеялся, что она объяснит это странное выражение его болезнью, а не страхом, который неуклонно нарастал в нем по мере того, как все больше теней мелькало в комнате на краю его периферийного зрения.
- Мне очень жаль это слышать.
- Это действительно хорошо. Неужели ты действительно думаешь, что я попытаюсь переспать с тобой, глядя на мое состояние? Мне не нужно такое разочарование, и я не хочу, чтобы кто-то случайно заболел. Хочешь верь, хочешь нет, но раньше я был очень симпатичным парнем.
Девушка улыбнулась ему.
- Я верю.
- Ну и что ты об этом думаешь? Завтра День благодарения. Никто не должен быть один в День благодарения. Хочешь где-нибудь остановиться на несколько дней?
Она оглядела оккультный магазин и снова посмотрела в глаза Джейми. Она явно принадлежала к тому типу людей, которые думают, что видят все в людях по их глазам. Конечно, если бы это было правдой, она не стала бы связываться с сутенером.
- Ты же не занимаешься каким-то сатанинским культом, правда?
Джейми нервно улыбнулся.
- Да. Верно. А сегодня в полночь я принесу тебя в жертву богине Кали или, может быть, богу Солнца Ра, а может быть, даже Пеле или Уицилопочтли. Он особенно кровожадное ацтекское божество, но, с другой стороны, он неравнодушен к девственницам. Я не думаю, что ты случайно…
- Ни в коем случае. - Девушка рассмеялась.
- Ну что ж, думаю, сегодня жертвоприношений не будет.
- Меня зовут Кэтрин. Друзья зовут меня Китти.
- Привет, Китти. Меня зовут Джейми.
- Ты владеешь этим местом или просто управляешь им?
- Он принадлежит моей семье – двум моим братьям, сестре и мне. Но так как я единственный, кто не хотел продавать дом и делить деньги, когда умерли наши родители, я управляю им сам. Как только я сдохну, они уничтожат все, но пока это мое.
- Круто. Не возражаешь, если я взгляну на квартиру?
- Конечно. Следуй за мной.
Они прошли в заднюю часть магазина, мимо кассы и вверх по лестнице к двери квартиры Джейми.
Джейми возился с ключами, пытаясь сообразить, что делать дальше.
- И давно ты здесь живешь?
- Со школы. Это была моя первая квартира и, похоже, последняя.
Китти сочувственно улыбнулась, но ничего не сказала. Джейми открыл дверь, и оттуда донесся запах ладана и свечей, а за ним запах животных. Китти вошла внутрь и вздрогнула, когда дверь за ней захлопнулась.
Сквозь туман благовоний она разглядела стены, покрытые брызгами крови и нацарапанными молитвами. Она увидела клетки с животными – от крыс до обезьян, от змей до коз – и множество статуй, икон, тотемов и алтарей. Когда Китти услышала приглушенный человеческий голос, доносившийся из запертой комнаты дальше по коридору, она поняла, что что-то не так. Она услышала, как за ней захлопнулась дверь, услышала приближающиеся шаги, увидела чаши с внутренностями на разных алтарях и почувствовала, как желчь подступает к горлу. Ее глаза наполнились слезами, когда она вспомнила десятки фильмов ужасов, которые видела в детстве. Они всегда заканчивались в такой момент, когда зрители кричали героине/жертве, чтобы она убиралась оттуда, а убийца подкрадывался сзади. Уже вторую ночь она подвергала свою жизнь опасности.
- Почему это дерьмо всегда происходит со мной? - сказала она вслух, поворачиваясь к Джейми, уже предвкушая его нападение. Ее тело выбросило галлон адреналина в кровь, готовясь бежать или бороться за свою жизнь. Но было уже слишком поздно. Она упала на ковер, когда Джейми опустил ей на голову шестидесятифунтового медного Будду. Через несколько минут она была связана и с кляпом во рту заперта в комнате с двумя другими девочками ее возраста и мальчиком не старше четырнадцати, который выглядел таким же больным, как и Джейми. Она начала плакать, но тут же перестала, поняв, что это ей не поможет. Ей просто нужно было дождаться возвращения Джейми, чтобы попытаться остановить его и воспользоваться любой возможностью сбежать.
Джейми сидел спиной к запертой двери и слушал приглушенные крики Китти. Он сидел там уже несколько часов, со страхом наблюдая, как солнце путешествует по небу, пытаясь собраться с духом, чтобы принести в жертву одного из своих пленников до наступления ночи. Приближалось зимнее солнцестояние. Тени становились все больше, и они были голодны. Он видел жажду крови в их огненно-красных глазах, когда они смотрели на него из каждого темного угла.
Комната начала дрожать, а тени продолжали множиться, метаясь в приступах ярости, стремясь добраться до Джейми или до жертв, которых он держал запертыми за дверью. Пол подпрыгивал и дребезжал, как на американских горках, когда крики и рев демонов заглушали плач Китти. Джейми снова зажал уши ладонями, пытаясь отгородиться от них.
- Уходи. Уходи. Уходи! Я не буду этого делать. Я не могу! Еще нет! Я... я еще не готов. Она не та. Она слишком живая. Я найду тебе кого-нибудь получше. Я найду кого-нибудь сегодня вечером.
Джейми схватил пальто и шляпу, выходя из своего оккультного магазина, и запер его на ночь. Он должен был выбраться оттуда. Ему нужно было подумать, решить, что делать, и найти новые жертвы.
Какой бы запутанной ни была его жизнь, его навязчивые молитвы и ритуалы, по крайней мере, заставляли его чувствовать, что он делает что-то, чтобы спасти себя. Это заставляло его чувствовать, что он берет под контроль свою жизнь. Похищение девушек заставляло его чувствовать себя могущественным. Он просто не был уверен, что сможет перейти на следующий уровень, пока не будет уверен, что именно этого хочет Бог, или Боги, или Богиня.
Джейми рассеянно почесал малиново-красную меланому, расползшуюся по щеке, и поднял воротник куртки, чтобы защититься от холода. На этой улице не было парковки, и парковочные счетчики выстроились вдоль квартала в обоих направлениях, почти навязчиво проверяемые парковщиками, поэтому он припарковал свой Фольксваген-Жук 77-го года почти в двух кварталах. Пока он шел, он улыбался Ра, когда огненный бог солнца пытался вырваться из облаков, даже когда мчался к горизонту. Джейми отвернулся, когда темные тучи начали формировать отвратительные лица, человеческие лица с рогами и клыками, странными наростами и опухолями, выступающими из их кожи. Глаза рептилий повернулись к нему, а их рты широко раскрылись от пронзительных криков. Джейми выводил богов из себя своим отказом действовать. Но он просто не был уверен, что он должен был делать.
Джейми изучал каждое лицо, проходившее мимо него. В некоторых он видел тот же оттенок смерти, что и в его суровых чертах. Другие ощетинились жизнью так ярко, что она почти ослепляла. Джейми отругал себя за зависть, хмуро глядя на них и представляя, как приносит их в жертву небесным богам. Но Джейми знал, что у него не хватит духу пожертвовать кем-то настолько живым. Если ему и удастся убить, то это будет что-то вроде эвтаназии. Три шлюхи, которых он запер в своей комнате, были уличными наркоманками, которые, несомненно, покончили бы с собой, если бы он не вмешался. Мальчик умирал от рассеянного склероза и был уже частично парализован. Их смерть была бы милосердием.
Но будет ли этого достаточно, чтобы умилостивить богов?
Последняя религия, которую принял Джейми, считала, что без человеческих жертвоприношений ацтекский бог Уицилопочтли будет истощен и все движение во вселенной прекратится. Эта перспектива так пугала Джейми, что преследовала его во сне. Ночь за ночью он просыпался с криком, сбрасывая мокрые от пота простыни, хватаясь за один из сотен идолов, амулетов и тотемов, которые охраняли его постель от зла и смерти.
Утром он в панике бросился к окну, боясь, что земля перестала вращаться, и почувствовал облегчение, только когда увидел восход солнца. На прошлой неделе он чуть не упал в обморок, выйдя из магазина на улицу и обнаружив, что на дороге нет ни машин, ни людей, и даже ветерка не колышет воздух. Он думал, что его промедление обрекло землю на инерцию. Это решило дело за него. В тот же вечер он начал собирать жертвоприношения.
Он подобрал Наоми в наркопритоне. Он просто вошел, когда она клевала носом, набитым героином, и как раз собиралась добить его с помощью дозы кокаина, подхватил ее на руки и понес к своей машине. Она безвольно прижималась к его шее, пока он нес ее, уже готовясь к следующему приходу, не обращая внимания на опасность, в которой она могла оказаться.
- Ты хочешь трахаться? Ты можешь делать все, что захочешь, за пятьдесят баксов. Или я отсосу тебе за десять. Еще за десять я даже позволю тебе трахнуть меня в задницу. Просто дай мне принять последнюю дозу, и я пойду туда, куда ты захочешь. Эй!
Она вскрикнула, когда он сложил ее анемичное тело в багажник своего жука и захлопнул его. Ему пришлось сесть на него, как будто закрывая переполненный чемодан, чтобы закрыть багажник. Он вывихнул ей бедро и сломал три ребра, но сделал все, чтобы она осталась там. Он слышал, как она вскрикнула, когда ее тело рухнуло само на себя, и багажник застыл.
Уже на следующий день Тара с готовностью запрыгнула в его машину, когда он остановился на углу улицы, заполненной проститутками и наркоторговцами.
- Эй, папочка! Хочешь немного киски?
Вокруг нее были тени, взывающие к ее крови. Она, казалось, ничего не замечала и не обращала на это внимания. Джейми услышала, как в тесноте вагона раздался ужасающий голос: