По воинскому требованию берем билет на поезд Ленинград – Свердловск. Садимся в вагон, предварительно бросив прощальный взгляд на Вологодский вокзал. Я стараюсь сохранить в памяти строение вокзала. И вот в 7.55 поезд отправляется в многодневное путешествие. Едем на новое место учебы. Итак, мы едем на Дальний Восток.
В поезде будет масса времени, чтобы записывать в дневник и путешествие, и те мысли, которые могут возникнуть в голове. Подумав, я называю свое путешествие «С Запада на Восток», где каждый день буду вести дневник.
12 января 1963 г. (день первый)
Как всегда, теснота в вагоне ужасная. Всюду на полках лежат чемоданы, сетки с пакетами, узлы, куртки. Свободных мест нет. Мне с большим трудом удается устроиться на краю нижней полки. По мере движения поезда, в прямой зависимости с пройденными километрами, в вагоне становится более или менее свободно. Правда, на каждой станции к нам в вагон входят новые пассажиры, но стоит только поезду тронуться, как люди находят себе свободные места. Они устраиваются наилучшим образом в новой для них обстановке. «Старички», удобно устроившись на полках, лежа с интересом наблюдают за вновь прибывшими пассажирами.
В вагоне жарко и душно. Стоит только открыть дверь в тамбур, как в вагон сразу же влетают клубы дыма от зажженных сигарет и папирос, которые пассажиры курят. Лишь незначительная доля свежего, морозного воздуха, прорезав эту папиросную толщу дыма, доходит до потных пассажиров, которые хватают эту порцию оздоровительного воздуха. Хватают воздух, как рыбы, выброшенные на берег из холодной и чистой воды.
За окном мороз. Температура доходит до минус 30 градусов и ниже. Но, несмотря на тридцатиградусный мороз, пассажиры (мужчины) раздетые выбегают на каждой станции и, рискуя отморозить себе уши, стремительно бегут к вокзальным буфетам и не менее стремительно возвращаются обратно. Они несут в руках бутылки пива, лимонада, пирожки, булочки и различную снедь.
К полудню мы с близким другом идем в вагон-ресторан, чтобы осмотреться и ознакомиться с достопримечательностями этого пассажирского поезда. Правда, в кармане лежат только суточные, всего каких-то двадцать рублей на двоих, которых едва ли хватит нам на семидневное путешествие. Но тем не менее мы заказываем обед и с удовольствием истребляем поданные нам блюда. Рассчитавшись с официантом, мы не спеша возвращаемся в вагон, обещая приходить сюда через каждые два дня или, в крайнем случае, через день, так как наш бюджет составляет крайне незначительную сумму. Придется, видимо, нам сесть на строгую диету, ибо в противном случае нам не дотянуть до места назначения.
На одной из станций сошло несколько пассажиров, и мне удалось захватить верхнюю полку. Теперь я могу спокойно спать всю ночь. В 23.10 поезд остановился на станции города Кирова, и я сошел на перрон. Увидев впереди буфет, стремительно бегу к нему, обгоняя каких-то людей. Покупаю пирожки и моментально бегу обратно. Вбегаю, вернее влетаю в тамбур, ибо уши мои уже замерзли окончательно. Поздний ужин, и я удобно устраиваюсь на верхней полке, подстелив под себя солдатскую серую шинель.
На второй полке в нашем купе лежит одна девушка, которая все время читает какую-то книгу, должно быть очень понравившуюся ей. Но вот из соседнего купе приходит мой друг и со свойственным ему упорством начинает расспрашивать девушку о ее жизни и работе. В свою очередь он рассказывает девушке отдельные эпизоды из солдатской жизни. Постепенно они втягиваются в разговор. Глаза друга начинают светиться каким-то пылающим огнем, от которого девушка все чаще и чаще опускает голову. Под их тихое говорение, уже ставшее интимным, я начинаю дремать. Мои глаза закрываются, и сон охватывает мое бренное тело.
13 января 1963 г. (день второй)
Около 9 часов утра подъезжаем к городу Пермь. Быстро соскакиваю с полки, одеваюсь и выхожу на перрон, по которому уже прохаживаются пассажиры, подставляя свои заспанные лица навстречу утреннему, холодному ветерку. Вокруг меня толпятся провожающие, давая последние советы и наказы родным, друзьям, уезжающим из этого города. Освежившись на морозном воздухе и почувствовав себя бодрее, я вновь возвращаюсь в вагон, протискиваясь сквозь плотное кольцо отъезжающих. Протяжный гудок, и поезд медленно отходит от Перми, постепенно набирая скорость и устремляясь все дальше и дальше навстречу безбрежным и величавым просторам Сибири.
Усердно дышу на замерзшее оконное стекло, стараюсь своим горячим дыханием растопить пленку льда, чтобы хоть краешком глаза рассмотреть новые краски местного пейзажа. И действительно, местность неузнаваемо изменилась. На смену заснеженным полям пришли длинные цепи холмов, предвестники Уральских гор. Где-то здесь должен быть пограничный столб между Европой и Азией, но я так и не смог его увидеть, хотя внимательно всматривался вдаль.
В 16.55 по московскому времени (по местному времени в 18.55) поезд, замедляя свой бег, подошел к станции города Свердловска. Взваливая на плечи вещмешок и беря в руки чемодан, выхожу на перрон вслед за пассажирами. Здесь у нас пересадка на другой поезд, который пойдет на Дальний Восток.
Ярко горят фонари. Прожекторы освещают железнодорожное полотно, убегающее в кромешную темноту. Надрывно, без умолку, то отрывисто, то протяжно звучат гудки паровозов, приветствуя проходящие мимо составы. Огни вокзала падают мягким светом на шумный перрон, по которому снуют взад и вперед пассажиры, носильщики, продавцы. Люди куда-то спешат, торопятся, толкают друг друга, извиняются и вновь задевают друг друга своими чемоданами и свертками.
Наконец-то мы выбрались из этого кишащего муравейника и, потирая замерзшие уши, устремились к воинскому залу ожидания. Все солдаты были в сборе, за исключением моего друга, который подхватил чемодан своей спутницы по вагону и, смешавшись с толпой, скрылся из наших глаз. В кассе узнали, что закомпостировать билет на следующий поезд можно будет не раньше, как через пять часов. Сложив свои небольшие вещички, я решил немного ознакомиться с городом. Другие солдаты остались в зале ожидания на вокзале. Так как мой друг еще прощался с девушкой, то это путешествие по вечерним улицам города Свердловска я совершал в одиночестве.
Сразу же за вокзалом начинается площадь, на которой стоит огромнейший памятник который, к сожалению, я рассмотреть хорошо не смог, ибо тусклый свет фонарей, теряясь во мгле, был не в состоянии осветить всю площадь и памятник. Кое-где попадаются отдельные прохожие, закутавшиеся в пальто. Они пытаются подставить резкому, пронзительному ветру свои спины и двигаются как-то боком. Прохожие стараются как можно быстрее пересечь открытую площадь, чтобы укрыться под сводами высоких зданий, где напор ветра, сталкиваясь со стенами домов, разбивается о них и теряет свою силу. Я тоже решил укрыться от этого шквалистого ветра и, проскочив мимо памятника, вошел в двери вокзала.
Посмотрев телепередачи по телевизору, который стоял в зале ожидания, кое-как скоротав оставшееся время и закомпостировав билет на следующий поезд, я с товарищами вышел на перрон. Подошел поезд, обдавая клубами дыма людей, и медленно, как будто в нерешительности что-то обдумывая, остановился, громко шипя. Моего друга все нет, и мы, уже отчаявшись его найти, садимся в вагон, в который еще не успело набиться много пассажиров. Буквально в последние секунды в тамбур ворвался запыхавшийся, тяжело дышавший мой друг Шурик, мысли которого еще витали вокруг образа девушки, с которой он так недавно расстался.
Занимаем спальные полки. Складываем вещмешки, где придется. Немного делимся впечатлениями о проведенном времени и ложимся отдыхать. В вагоне не натоплено. Холод стоит ужасный. Я долго ворочаюсь, закутываясь как можно плотнее в солдатскую шинель. Стараюсь согреться и, наконец, засыпаю под монотонный стук колес паровоза.
14 января 1963 г. (день третий)
В 9.00 (по местному времени в 12.00) встаю, расталкивая Шурика, и, захватив мыло и полотенце, иду мыться. Наскоро освежившись, мы направляемся через весь состав в вагон-ресторан, так как сегодня «ресторанный день». Принимаемся за еду, смакуя и растягивая прием пищи как можно дольше. Сидя за столом, разглядываем за окном просторы Сибири. Снежные бескрайние поля, чередуясь с лесными массивами, преимущественно из берез, тянутся на сотни километров, простираясь вдоль железнодорожного полотна.
Вот она – Западная Сибирь с ее безбрежными полями. Куда ни посмотришь, всюду поля, поля и поля. Именно здесь родятся богатые хлебные урожаи и работают землепашцы, не зная отдыха в страдную летнюю и осеннюю пору. Недаром при въезде в какой-либо город или полустанок пассажиров встречают построенные новые, громадные элеваторы. Особенно запомнился элеватор, стоящий при въезде в город Ишим. Огромный, из шести секций, он гордо стоит, невольно заставляя любоваться проезжающих пассажиров своим величием. Еще более грандиозным кажется элеватор при въезде в город Омск. Это самый крупный элеватор в Союзе, по крайней мере так утверждает Шурик, так как он на гражданке работал на одном из элеваторов Кустаная и в техникуме изучал подобные предприятия. Весь день он мне рассказывал про элеваторы и с любовью отзывался о работе в Кустанае.
15 января 1963 г. (день четвертый)
Ночью проехали Новосибирск. Говорят, что новосибирский вокзал – лучший из лучших в нашей стране. Мне так и не удалось посмотреть на него, так как в это время, как говорится, я спал без задних ног. Ну что ж, в следующую поездку (так или иначе, придется совершать обратное путешествие) обязательно осмотрю этот вокзал, а по возможности ознакомлюсь и с городом.
Итак, я еду все дальше и дальше на Восток. Знакомлюсь с пассажирами, играю в карты в дурочка, читаю и, конечно, пишу дневник. В одном купе со мной едет девушка лет 16–17. Познакомились. Оказывается, она живет в Братске и сейчас едет домой после школьных каникул. С каким-то восторгом и даже любовью она отзывается о молодежном городе. Чувствуется, что Лизочка (так зовут эту девушку) любит свой город, трудолюбивых жителей-героев, построивших величавую Братскую ГЭС. Очень жаль, что мы не едем через Братск, а так хотелось бы взглянуть на эту грандиозную плотину, укротившую непокорную и своенравную Ангару. Взглянуть на тружеников этого славного города, заставивших работать бушующие воды реки на благо человека. Лизочка зовет меня в Братск, после того как я демобилизуюсь. Ну что ж, все возможно. Может быть, когда-нибудь встретимся с ней в ее городе.