Разумеется, каждому родителю приятно обнаружить те или иные собственные черты на лице ребенка. Но не каждый в состоянии понять, что кроме внешних сходств или различий имеются внутренние, требующие своего развертывания потенциальные способности и задатки, которые могут передаваться ребенку от родителей. Их невозможно выявить, всматриваясь в личико младенца, но они составляют тот базис, на котором фактически основывается не только психическая организация ребенка и взрослого человека, но и вся его последующая жизнь. И это более важно, чем внешние сходства или отличия.
О чертах лица дочери могу сказать лишь следующее.
Губки, как и говорила Галя, действительно хорошо очерченные, словно тщательно вырезанные резцом. Нос несколько расширенный в середине. Бровки и реснички отчетливо просматриваются на фоне розовато окрашенного лица и не совсем черных, но все же темноватых глаз. Щечки пухленькие, выделяющиеся своей приятной округлостью. Между губками и полуовальным подбородком имеется премиленькая ямочка, окаймленная с боков припухлостью щёчек. Ушки небольшие, правильной формы. Чуть вытянутая к затылку головка покрыта не очень темными волосиками. Пальчики на руках и на ногах очень тонкие и длинные. Тельце покрыто лоскутками кожи, напоминая то состояние, когда после длительного лежания под солнцем у взрослого человека начинает «сходить» кожа.
Первый день в домашних условиях девочка вела себя прекрасно. После кормления, во время которого она жадно сосала материнскую грудь, сразу же засыпала. Ночью не плакала, хотя, как оказалось, какое-то время лежала мокренькая. Стоит отметить, что у этого маленького человечка материнское молоко настолько быстро усваивается, что, не задерживаясь, превращается в переработанные продукты, после чего приходится менять пеленки. Это происходит непосредственно в процессе каждого акта кормления. Так продолжалось два дня.
В родильном отделении больницы кормление младенца было установлено шесть раз в день, причем строго по часам: в 6.30, 9.30, 13.00, 16.30, 19.30 и 22.30. Мы попытались поддерживать этот распорядок и дома. Однако на вторую ночь, около 3 часов, Маринка проснулась и своим властным, требовательным, настойчивым и в то же время каким-то жалобным плачем потребовала внести изменение в установленный порядок кормления. Пришлось кормить грудью среди ночи.
Фактически потребовался новый график кормления ребенка. Пришлось кормить его через каждые три часа. Это привело к тому, что ночь для нас стала разрываться как бы пополам, так как кормление грудью одновременно сопровождалось пачканием пеленок, и, следовательно, необходимо было их чаще менять. Стало очевидно, что нам с женой предстоят бессонные ночи, так как малейший шорох ребенка, не говоря уже о плаче, заставляет моментально просыпаться.
У меня и до этого редко был глубокий сон даже при нормальных условиях. Теперь же пришлось окончательно расстаться с мыслью, что удастся выспаться, как следует, в ближайшее время.
Интересна такая деталь. Гала никогда не жаловалась на сон. До нашей совместной жизни она могла так крепко спать, что даже будильник не способен был ее разбудить. С моим вторжением в ее жизнь сон у нее стал более чутким. С появлением же дочери материнские чувства заботы о малышке настолько обострились, что в первую же ночь дома стоило только Маринке пошевелиться, как жена моментально проснулась и бросилась к детской кроватке.
Судя по всему, материнский инстинкт тревоги за своего ребенка настолько коренится в бессознательном, что сразу же после рождения первенца у матери «вырабатывается» внутренняя готовность, своего рода ответная реакция на малейшие проявления не только беспокойства малыша, но и его жизнедеятельности как таковой.
И это вполне понятно. Кто, как не мать, больше всех беспокоится о ребенке?
Материнские чувства волнения и тревоги, особенно в первые дни и месяцы жизни первенца, предельно обострены. Причем у любящей и заботливой матери они могут сохраниться на всю оставшуюся жизнь. В этих чувствах заложена, по сути дела, природная способность к проявлению заботы, со временем перерастающая в потребность бескорыстно и самозабвенно любить своего беззащитного и дорогого для каждой матери ребенка.
Исключение составляют, пожалуй, лишь те женщины, которые в силу различных причин не испытывают потребности в материнстве. Но отсутствие такой способности относится скорее не к норме, а патологии.
13 августа 1974 г.
Маринка плачет редко, как правило, только перед самым кормлением. Днем это как-то совершенно незаметно, но ночью даже ее непродолжительный плач ощущается во всей своей остроте. В предшествующую ночь удалось поспать буквально урывками, от 0.30 до 2.30 и от 3.30 до 5.40.
В перерывах между этими часами пришлось кормить, подмывать и пеленать ребенка. Оказывается, Маринка не любит особенно то, когда ее пеленают. Она всячески сопротивляется этому. Приходится долго уговаривать ее, постепенно вытягивать ручки вдоль тела и распрямлять ножки, чтобы как следует завернуть девочку в чистые пеленки. При этом Маринка морщится, дергает ножками, пытается засунуть свои пальчики рук в рот и никак не хочет расставаться с той свободой, которая предоставляется ей в промежутке между пеленанием.
Сегодня Мариночке пошел четырнадцатый день со дня ее рождения. Она довольно быстро реагирует на внешние звуки.
Три дня тому назад я попытался печатать на пишущей машинке, причем очень осторожно. На каждый стук машинки малышка реагирует подергиванием век или открывает глазенки. Во время бодрствования она смотрит перед собой, и создается впечатление, что она не только что-то видит, но и, быть может, даже различает. Правда, скорее всего, это лишь мое впечатление, причем ошибочное, поскольку вряд ли речь может идти о каком-то различении одиннадцатидневным младенцем окружающих предметов.
Другое дело, что когда я начинаю разговаривать с Маринкой, то она замирает, слушает и смотрит на меня.
Два дня тому назад девочке дали соску, которая не пришлась ей по вкусу. На следующий день вновь дали ей соску, но уже немного смоченную материнским молоком. Какое-то незначительное время она стала ее сосать, но потом выплюнула.
Пока девочка не поддается на обман, не принимает соску в качестве иллюзорного удовлетворения. Каждые три часа она властно требует материнскую грудь, которую сосет так жадно, что даже захлебывается материнским молоком.
Для нее сосание груди является напряженным трудом, после чего требуется отдых. Насколько тяжела эта работа, можно судить хотя бы потому, что у Маринки на нижней губе образовалась «трудовая мозоль». Она напоминает собой мозоли на руках взрослого человека, который трудится не покладая рук.
Каждый вечер купаем ребенка в теплой воде. Трудно сказать, что Маринка испытывает при этом. Ясно только одно: процедура купания ей не противна. Девочка совершенно не плачет и спокойно переносит все манипуляции над собой.
Кстати, оказалось, что ни теща, ни жена не рискнули опустить грудного ребенка в воду. Страх не удержать девочку на руках настолько овладел ими, что мне пришлось брать ответственность на себя. И хотя я не имел навыка купания грудных детей, тем не менее вроде бы вполне справился с этой задачей. Во всяком случае, какое-то время именно мне пришлось купать Маринку.
Сегодня первый раз мы помыли с мылом головку девочки. Купание несколько затянулось, но зато после того, как Маринку вытерли полотенцем, она, немного пососав грудь матери, моментально заснула, так и не насытившись грудным молоком до конца. Видимо, те два часа бодрствования перед купанием, когда мы распеленали ее и любовались смешными, но милыми движениями ребенка, а также сам процесс купания настолько утомили Маринку, что она сразу же впала в глубокий сон.
На второй день после выписки из родильного отделения больницы, то есть 10 августа, мы вывезли Маринку на свежий воздух. Погода стояла хорошая, и было около 20 градусов тепла. Учитывая это, первая прогулка на свежем воздухе была продолжительностью около одного часа. На следующий день пребывание ребенка на свежем воздухе было увеличено до трех часов: полтора часа до обеда и столько же после обеда.
Этот распорядок дня сохраняется до сегодняшнего дня. Видимо, постепенно можно увеличить продолжительность прогулок с ребенком, тем более что средняя температура воздуха к полудню в последние дни приблизилась к 25 градусам.
Во время прогулок на свежем воздухе Маринка, как правило, спит. Надо сказать, что в общем она ведет себя очень спокойно, и если такое же спокойствие сохранится в дальнейшем, то это будет прекрасно.
Единственно, что беспокоит нас, так это ее глазки, которые часто приходится протирать материнским молоком, поскольку наблюдается небольшое «нагноение». Говорят, что это естественное явление, которое в скором времени должно пройти. Хочется верить, что все само собой образуется.
16 августа 1974 г.
Время отсчитывает свою мерную поступь, а вместе с ним растет и младенец. Для семнадцатидневного ребенка время еще не существует. Оно длится сплошным потоком, разрываясь только в часы кормления материнской грудью.
Для ребенка не существует и событий, обрамленных канвой ощутимых изменений, осмысленных переживаний, внутренних треволнений.
Словом, для ребенка еще не прекратилась пора безвременного и бессобытийного существования.
Другое дело родители. Для них время сопровождается нарастающим напряжением бессонных ночей, подчас проведенных у изголовья ребенка. Малейшее изменение в поведении маленького человечка, обусловленное не всегда понятными для взрослых детскими болезнями, заметно отражается на самочувствии родителей, переживающих за здоровье своего ребенка.
Недельное спокойствие Маринки неожиданно прервалось ее окрепшим, пронзительным, истошно-щемящим, разносившимся по квартире в течение двух последних дней криком. Продолжавшийся несколько часов подряд этот крик-плач свидетельствовал о каких-то внутренних болезненных процессах, происходящих в еще не окрепшем организме младенца.