а.
Слезы потекли по лицу скорбящей женщины, и она, вновь достав носовой платок, стала вытирать их, не обращая внимания на сидящих родителей. Немного успокоившись и взяв себя в руки, мама Кожевникова Димы заговорила, торопясь, как будто боялась передумать:
– Я должна, обязана все рассказать. Сегодня утром мне удалось поговорить с сыном в больнице. Нет, я его не расспрашивала о драке. Просто мы сидели в палате и смотрели друг на друга. Неожиданно Дима схватил мою руку, поцеловал ее и разрыдался. Я растерялась и стала успокаивать его, как могла. И тут он сказал мне такое, отчего до сих пор не могу прийти в себя. Это просто не укладывается в моем сознании. Оказывается, Дима вместе со своими школьными друзьями пристрастился к каким-то порошкам и травам. Я не знаю, как они называются, но они оказывают сильное воздействие на организм. Во всяком случае, Дима говорит, что от них он приходит в непонятное состояние, которое не может объяснить и которое у молодежи называется кайфом. В тот день, когда произошла эта дикая драка, мой сын с другими мальчиками и девочками прямо в подвале пробовали какое-то новое зелье. Не знаю, откуда они достали это проклятое средство, кто его им дал или продал. Но они всей компанией решили попробовать его действие. Потом, как говорит Дима, он уже ничего не помнил. Вроде сперва было очень весело, а затем наступило какое-то затмение.
Димина мама склонила голову, тяжело опустилась на свое место и, закрыв лицо руками, глухо добавила:
– Ведь я же видела, что с моим сыном что-то происходит. Сердцем чувствовала неладное. Но вот не нашла времени прийти в школу, поделиться сомнениями. Может быть, мы вместе смогли бы отвратить беду от наших детей.
Потрясенные родители растерянно глядели друг на друга. Оказывается, их добрые, отзывчивые, послушные дети ведут свою, скрытую от взрослых жизнь, о которой они не имеют ни малейшего представления. Конечно, кое-что им приходилось слышать о наркомании, этом социальном зле, отравляющем юные души уличных ребят. Но чтобы это зло коснулось из собственных детей, которые постоянно ставились в пример другим в школе и вовсе не походили на трудных подростков, о чем часто можно услышать из уст людей, имеющих дело с неблагополучными семьями, такое никому из них не могло присниться даже в самом дурном сне.
Елена Георгиевна удрученно смотрела на родителей, находящихся в полном смятении и не знающих, что делать. Несколько минут тому назад они готовы были обвинять друг друга во всех грехах, сваливать вину на другого ребенка и всячески выгораживать своего сына или дочку. Но вот неожиданно они узнали горькую правду о своих детях. Еще не до конца осознали общую беду, неизвестно насколько затронувшую учеников девятого «А» класса и так распространенную в школе. И тут уже не до взаимных упреков и обвинений. Необходимо срочно что-то делать. Спасать всех детей, пока не поздно.
«О, Господи!» – подумала про себя классный руководитель. – Как же плохо, оказывается, я знаю своих учеников. И совсем не знаю их родителей!»
Часть VДедушка и внуки
Переписка дедушки с внучкой(Москва – Париж, сентябрь 2015–январь 2017 г.)
7 сентября 2015 г. Анютка! Приветик!
Как хорошо мы провели время! Ты такая милая, все время улыбаешься, когда смотришь на дедушку. А какое было море! Закачаешься! И ты вела себя вполне прилично, как парижанка. Эх! Когда же мы с тобой будем играть в теннис?
Да, скажи маме следующее.
Если полетите таким же самолетом, как мы с бабушкой, то вам подойдут места в 21 ряду. Эти места имеют большой проход, так как отделяются от бизнес-класса. При взлете и посадке все сумки и коляска кладутся на верхнюю полку. Но вот в полете пространство таково, что можно ставить коляску и укачивать Анютку. Возможно, стюардессы разрешат сделать это.
Передай привет папе.
Повезло тебе с родителями, да и бабушками и дедушками тоже.
И вот еще что.
Представляешь, через несколько часов мы с бабушкой пойдем смотреть еще одну внучку. Она совсем маленькая, седьмой или восьмой день пошел. А ты уже вот какая взрослая – почти 5 месяцев. А пройдет время, и вы сможете гулять вместе. А пока подрастай.
Целую в щечку.
Дедушка.
12 сентября 2015 г.
Привет, дедуля!
Письмо твое мама мне прочитала. Но она, смешная, все чего-то бегает по дому, чего-то делает и все никак не могла найти время, чтобы помочь мне с ответом. Сама-то я печатать на клавиатуре еще не умею: пальчики достают только до нижнего ряда букв. Так что пришлось попросить маму напечатать то, что я ей буду диктовать.
Итак, отвечаю.
Честно говоря, я не очень поняла, почему вы несколько дней подряд приходили в гости, а потом перестали. Мама мне объяснила, что вы уехали к себе домой, далеко, в другой город и даже другую страну (это очень далеко, да?) и что теперь мы сможем только по компьютеру общаться (я пока не очень понимаю, как это, по компьютеру, но мама потом мне покажет). Мне стало немного грустно, что я больше не смогу с тобой играть. Уж очень нос у тебя забавный, красный. Ты меня здорово веселил. И бабушка меня все время развлекала, так что с вами мне было совсем не скучно. Приезжайте же почаще из этой вашей далекой страны ко мне в гости! Мне тоже очень понравилось то место, куда мы с вами ездили. Там было почему-то жарче, чем дома и чем в моем любимом парке, куда мы ходим каждый день гулять. А вот вода там, наоборот, холоднее, чем у меня в ванной. Зато вода эта цвета совершенно прекрасного. Как мамины глаза. И твои, кстати, тоже. А почему, интересно, у папы моего глаза другого цвета и у бабушки? Это они сами так решили? Папа просит меня оставить глазки как есть, не менять цвет. Ему очень нравится. А я и не знаю, как его поменять. Ладно, пусть остаются, мне не жалко.
Сегодня мы с мамой были все время вдвоем, папа уехал на какой-то остров (мама его называет туманным Альбионом) и вернется только завтра. День прошел прекрасно, к нам приходила в гости моя французская бабушка. Мы много разговаривали, играли, я устала и уснула. Кажется, приходил еще и дедушка, но я уже спала. А потом, когда они ушли, наши соседи стали очень шуметь (отмечали день рождения, соседка меня постарше, ей, должно быть, побольше месяцев, чем мне). Мама приоткрыла дверь, чтобы попросить их не так громко смеяться, и… дверь захлопнулась, а мама осталась снаружи, в чем была: в домашних штанах, в носках, без ключей, без мобильного телефона… А дверь у нас, сам знаешь, хитрая: если выйти и хлопнуть ею, то замок автоматически закрывается и войти обратно уже не возможно без ключа. И мама сильно испугалась. Я-то спала, хоть бы хны, и ничего не слышала. А мама, оказывается, бегала к консьержке, хотели вызывать пожарников, чтобы через окно попасть внутрь. Но потом мама вспомнила папин телефон, позвонила ему, и он со своего острова позвонил моей французской бабушке, которая с дедушкой на машине уже почти доехала до своего дома. Хорошо, что у них были ключи от нашей квартиры! Они тут же вернулись и открыли маме дверь. Уж не знаю, сколько времени мама просидела на лестничной клетке, но глаза у нее были заплаканные. И чего она так испугалась, я ведь здесь, никуда из кроватки не выпаду. Ну, в общем, все хорошо закончилось. А мама решила выучить наизусть мобильные номера всех родственников.
В остальном жизнь у нас размеренная: сплю, кушаю молочко, делаю зарядку, гуляю, играю, снова сплю и кушаю. Лафа! Правда, на этой неделе было как-то странно: обычно папу я вижу рано утром и по вечерам, а тут в середине недели мама куда-то ушла на целый день и со мной был папа. Мы с ним здорово пообщались. А на следующий день мы втроем ходили в гости к тёте, которую я еще никогда не видела, но мне она понравилась. У нее красивая темная кожа, большие глаза, приятный голос. Мне у нее на ручках было очень комфортно, я даже прикорнула. Зовут ее Сильви. Мама говорит, что, может быть, мы с ней подружимся, и тогда я буду часто ходить к ней в гости. У нее самой трое детишек, но большие уже. Как у моей тети Марины: три мальчика. Я с ними еще не познакомилась. Наверное, у них много игрушек.
А ты, значит, уже видел мою двоюродную сестренку? «Ку-зи-на», – говорила мне мама, показывая фотографии какой-то маленькой девочки. Она такая маленькая, что ей впору мои пижамки, которые я аж четыре месяца назад носила. Сейчас-то я уже совсем большая – в воскресенье у меня пятый день рождения. Родители наверняка опять зажгут свечки на тортике и съедят его. Может, и мне дадут попробовать, ведь я уже почти взрослая, мама говорит, скоро буду есть «взрослую» еду. Только как же я буду ее есть, если я еще сидеть не умею? Мне опора под спину нужна. Знаешь, меня очень интригует большая коробка, которая стоит у нас в коридоре. Папа собирается из нее что-то в воскресенье достать и что-то собрать. Вроде как в подарок мне. Только вот что это может быть, ума не приложу.
Так ты передай привет моей ку-зи-не, когда снова ее увидишь. Мама говорит, я с ней тоже скоро познакомлюсь. Но что значит – скоро? И как же я с ней познакомлюсь, если она в компьютере? Я-то тут. Может, она ко мне в гости приедет? Только она же еще совсем крошечная, еще даже улыбаться не умеет, наверное. А я уже вовсю гогочу, особенно когда меня щекочут. Я вообще люблю смеяться, от этого так приятно во всем теле становится и все вокруг улыбаются.
Если бы я знала, как в письме можно улыбнуться, то обязательно улыбнулась бы тебе. Мама обещает меня пофотографировать и тебе послать. Как она это делает, я не знаю. И еще про какую-то скайпу она мне рассказывала. Она хоть вкусная, эта скайпа?
Ох, что-то притомилась я все это маме диктовать. Да и мама, вижу, уже клюет носом. У нас каждый день столько всего интересного происходит, что надо ночью высыпаться. Ведь завтра новый день и новые впечатления. Может, к нам еще кто в гости придет?
Дедушка, приснись мне, а? Как мы по бережку моря гуляем. За ручку с тобой, с бабушкой, с мамой и папой. Только у меня всего две ручки… Как же быть? Ладно, подумаю об этом завтра.