Щелкая радиоканалы, она на минуту остановилась на астрологическом прогнозе. Диджей, силясь заразить весь мир позитивом, чуть ли не орал веселым голосом:
«Конечно, каждый мечтает знать, что ждет его в будущем. Что преподнесет судьба в ближайшее время. Исполнение самых сокровенных мечт, крушение всех надежд или, быть может, роковые встречи. Что ж, вот что по этому поводу говорят нам звезды…»
– Интересно, – протянула Нина.
Через боковое стекло заднего вида она смотрела на Токаря, который шел из магазина к машине.
«Дева. Вы вступаете в ту полосу жизни, когда удача будет стоять за любым вашим поступком. Используйте плодотворный момент для реализации ваших планов!»
Не отрываясь от зеркала, девушка кивнула.
– Я постараюсь, – прошептала она серьезно.
У меня в кармане «двухсотка».
Огромный гвоздь.
Я не знаю, зачем таскаю его с собой. В лагере такого добра навалом. На промзоне можно купить хоть мачете, если ты, конечно, полный кретин и тебе нужны неприятности. За двадцатисантиметровый гвоздь тоже можно огрести по полной. Впаяют карцер. Или выговор, в лучшем случае.
Но я все равно таскаю его в кармане своей робы. Даже не прячу. Я просто сунул его однажды туда и забыл.
И каждый раз, натыкаясь на него, я думал: «Зачем он мне? Нужно выбросить». Но всегда неподходящее место. Всегда что-то отвлекает. И я говорил себе: «Сейчас пойду выкидывать баки с мусором и его тоже выкину». И снова забывал…
А потом, спустя время, я уже не думал о том, что его нужно выкинуть.
Я вообще о нем не думал. Я привык к нему. Привык к тому, что он валяется на дне моего кармана. Вместе с катышками, табачными крошками и обломками спичек. Я забыл, что за него могут запросто «закатать в бочку».
Он просто валялся в моем кармане. Без всякого смысла. Без всякой цели.
Зачем он мне? Зачем мне этот огромный, ржавый, бесполезный гвоздь?
Я не знаю.
Вернее, не знал…
Полуденное солнце разошлось не на шутку.
Нина подумала о том, чтобы включить кондиционер, но не решилась. Уж лучше мучиться от жары, чем заработать ангину или чего похуже. Отменным здоровьем она похвастаться не могла. Малейший сквозняк мог стать настоящей проблемой.
Ей ужасно захотелось пить. От травки во рту пересохло.
Нина пошарила глазами по машине в поисках воды, но не нашла.
– Милый, я куплю попить, пока мы не уехали, – сказала она, выходя из машины.
– Валяй.
Нина вошла в магазин и блаженно прикрыла глаза: огромный потолочный вентилятор гонял по залу приятную прохладу.
Продавец нацепил рабочую улыбку еще до того, как отлепился от экрана смартфона.
– Добрый день.
– Добрый, – Нина остановилась посреди магазина и не торопясь огляделась.
Ее внимание привлекли букеты полевых цветов, стоящие то тут, то там в разных частях магазина. Вазами им служили пластиковые бутылки из-под минеральной воды, разрезанные пополам.
– Бутылку «БонАквы», будьте любезны, без газа. Не холодную, если можно.
Напившись, Нина указала на один из букетов. Бледно-розовые цветки валерианы, собранные в зонтики.
– Скажите, а эти цветы – они продаются?
– Э-э-э… вообще-то они не для продажи, – продавец улыбнулся еще шире, но теперь уже своей настоящей, искренней улыбкой. Той улыбкой, которой растекаются все мужчины перед тем, как сделать что-то приятное красивой незнакомой женщине в надежде на легкий ответный флирт. – Но… если хотите, возьмите, пожалуйста.
Он вынул букет из бутылки, стряхнул со стеблей капли воды и протянул его Нине.
– Это мне?! – Нина удивленно округлила глаза.
– Ну да. Они же вам понравились. А я еще соберу. Это не трудно. Они у нас тут везде растут.
Но вместо того, чтобы просто поблагодарить парня за цветы, Нина начала звонко смеяться.
Это укололо продавца. Он решил, что девушка смеется над ним, над его куцым букетиком, который, ну разумеется, не был ей нужен на самом деле. Девушка спросила о цветах просто так, чтобы поддержать разговор. А может, и для насмешки.
«Идиот, – думал он, держа букет в вытянутой руке, – сдались ей твои чертовы «ромашки»! Такую красотку, конечно, розами каждый день заваливают. Донжуан несчастный. На что ты рассчитывал? Что она даст тебе свой номер телефона?»
Он уже хотел убрать цветы на место, но тут Нина спохватилась и приняла букет.
– Извините, – давясь веселым смехом, проговорила она. – Это я не над вами, не подумайте, это так… Спасибо большое. – Поднесла цветы к своему лицу, вдохнула их аромат. – Ах! Как это все-таки приятно! Спасибо, огромное спасибо. Они превосходны!
– Пожалуйста, – ответил парень, слегка обалдевший от странной посетительницы.
И когда Нина, довольная, упорхнула из магазина, он еще какое-то время смотрел ей вслед, потом весело крякнул, пожал плечами и уткнулся в свой телефон.
Тем временем Токарь тоже не скучал. Развлекался как мог.
Не выпуская из рук заправочного пистолета, он закурил.
На заправку свернула болотного цвета «копейка». Пожилой мужчина, что сидел за рулем «Жигулей», увидев, как Токарь курит, сделал ему замечание, в том смысле, что курить в таких местах, как, например, вот эта вот заправка, весьма небезопасно. На что Токарь, с максимальной для него вежливостью, возразил пенсионеру, рассказав историю из личного опыта о том, как однажды тушил сигарету об одного коммерса, облитого с ног до головы бензином, и ни хренашечки он так и не вспыхнул. В доказательство своих слов Токарь выдернул пистолет из бака, разлил небольшую лужицу горючего себе под ноги и демонстративно уронил в нее свой окурок. Разлетевшись искрами, он потух в бензине, будто в воде.
Старик выругался себе под нос и, качая головой, пошел на кассу.
– Ты попроще, пенсия, попроще будь, – сказал Токарь вслед старику, сменив тон с шутливого на серьезный. – Доброту за слабость не принимай.
Он не терпел хамства в свой адрес ни от кого.
Когда Токарь закончил заправлять машину и закрывал крышку бензобака, он услышал звонкий смех Нины, доносящийся из магазина.
Токарь ревниво нахмурился.
«Че за дела?»
Он собрался было пойти туда, в сторону «веселья», как из дверей магазина показалась сама Нина с крохотным букетиком в руке.
Девушка сияла.
Она подлетела к Токарю, звонко поцеловала в губы и прыгнула в машину.
«Женщина, сама себе покупающая цветы, это еще куда ни шло, – садясь следом, рассуждал Токарь, – а вот чего она при этом такая счастливая? Выходит, подарили ей букет. Иначе не ржала бы так, что на улице было слышно». Он пошел в разведку.
– Какому дебилу пришло в голову торговать цветами на заправке?
Нина лукаво ответила:
– А тут и не торгуют.
– Ясно. Я это… Сейчас вернусь, в общем.
Нина быстро посмотрела на Токаря.
– Ты же не собираешься сделать ничего плохого этому мальчику? Это ведь всего лишь цветы.
– Да ты о чем вообще! Конечно, нет, – ядовито сказал Токарь. Он хотел скрыть от Нины свою ревность, но не удержался от саркастического тона.
Нина вцепилась в руку Токаря.
– Это. Просто. Цветы, – медленно, разделяя каждое слово, повторила она.
– Расслабься. Говорю же, я просто забыл купить кое-что.
Токарь высвободил руку и, оставив дверцу машины открытой, пошагал в сторону магазинчика.
– Что-то еще хотели купить? – вежливо поинтересовался кассир, когда Токарь вошел.
Токарь небрежно бросил указательный и мизинец в направлении одной из самодельных ваз.
– Сколько ты хочешь за все свои лютики-семицветики?
– Извините, они…
– Извиняю. Сколько?
«Странное сегодня утро», – подумал парень и попробовал еще раз:
– Извините, они не продаются.
Со зловещей иронией Токарь протянул:
– Да-а-а? А что они делают? Дарятся?
– Ну… я…
Снова привычное Токарю мычание. Он уперся ладонями в прилавок.
– Хули «му-у-у»? Слышь, ты начинаешь бесить меня. Я вроде с тобой пока вежливо разговариваю, хоть ты и даришь свои веники чужим женщинам. Но, похоже, культурно ты не понимаешь.
Глава 18
Токаревский кулак превратил в труху сенсорный дисплей магнитолы. Нина заметила это только теперь, когда попыталась включить музыку через блютус. «Видимо, Токарь разбил ее с психу, после того как выкинул меня из машины», – догадалась она.
Теперь невозможно нажать ни на одну кнопку. Ну и ладно.
Нина вытащила из сумки смартфон и наушники. Пробежалась по плей-листу.
Рондо Венециано. Фантазия.
Итальянский оркестр на одинокой заправке в родной глубинке. Почему бы и нет. В самый раз.
В дороге Нина всегда воспринимала музыку как фон проносящегося в окне мира. Когда музыка накладывается на непрерывно сменяющие друг друга мгновения, каждое из которых таит в себе микровселенную, тогда она, музыка, ощущается в большей степени через зрение. А все прочие органы чувств лишь аккомпанируют ему.
Вот и сейчас Нина слушала оркестр маэстро Ревербери, и мир вокруг преображался. Стены магазина обрастали камнем, крыша тянулась вверх, устремлялась шпилем в небо. Асфальтовая трасса постепенно покрылась круглой старинной брусчаткой. Вдалеке, на полях появились крестьяне, чистые и опрятные, как в фильмах Бернара Бордери. Уродливые электрические столбы превращались в ветряные мельницы.
Музыка уносила Нину в иное время. В стилизованное, театральное, вечно праздничное барокко.
Ударные и бас-гитара гармонично переплетались с оригинальными инструментами семнадцатого века.
Нина увидела Токаря. Он шел к машине.
Девушка прищурилась, и тогда с Токаря слетели его спортивные штаны и футболка, а вместо них возникли камзол из парчи и украшенные лентами брюки до колен, под которыми были белоснежные шелковые чулки. Пышные оборки сорочки пеной вылезали из-под воротника и рукавов камзола. На голове вырос огромный, завитый в локоны, парик.
Токарь шел вразвалку, цокая по брусчатке красными каблуками туфель с прямоугольными пряжками из шеффилдского серебра.