– Нескольких минут или нескольких лет… да и то! – со смехом заметил император.
Казалось, он очень развеселился, да и граф тоже не скрывал своей веселости.
– Ваше величество изволит мне объяснить? – спросил Люпен.
– Господин Люпен, захватывающее расследование, которое вы провели сегодня и блестящие результаты которого вы нам представили, я уже проводил. Да, две недели назад в компании с вашим другом Херлоком Шолмсом. Вместе мы расспросили малышку Изильду; вместе мы использовали тот же метод, что и вы, и вместе мы обнаружили заглавные буквы в галерее и пришли сюда, в зал Аполлона.
Люпен смертельно побледнел.
– А-а! Шолмс… приходил… сюда? – пробормотал он.
– Да, после четырех дней поисков. Правда, это нас никуда не продвинуло, поскольку мы ничего не нашли. И тем не менее я знаю, что писем здесь нет.
Глубоко уязвленный в своей гордыне насмешкой, дрожа от ярости, Люпен возмутился, словно получил удар плетью. Никогда он не чувствовал себя униженным до такой степени. Охваченный бешенством, он готов был задушить тучного Вальдемара, смех которого выводил его из себя.
Сдержавшись, однако, он произнес:
– Шолмсу понадобилось четыре дня, ваше величество. А мне – несколько часов. Я потратил бы еще меньше, если бы мне не мешали в моих поисках.
– И кто же вам мешал, Боже мой? Мой верный граф? Надеюсь, он не осмелился…
– Нет, ваше величество, речь идет о самом страшном и самом могущественном из моих врагов, том дьявольском существе, которое убило своего сообщника Альтенхайма.
– Он здесь? Вы думаете? – воскликнул император в волнении, которое свидетельствовало о том, что ему была известна малейшая подробность этой драматической истории.
– Он всюду, где я. Он угрожает мне своей неизбывной ненавистью. Это он разгадал меня под маской господина Ленормана, начальника полиции, это он заставил бросить меня в тюрьму, и он преследует меня с того дня, как я вышел оттуда. Вчера, думая настигнуть меня в автомобиле, он ранил графа де Вальдемара.
– Но кто вас уверяет, кто говорит вам, что он в Вельденце?
– Изильда получила две золотые монеты, две французские золотые монеты!
– И зачем он явился сюда? С какой целью?
– Не знаю, ваше величество, но это настоящий дух зла. Вашему величеству следует поостеречься! Он способен на все.
– Невозможно! В этих развалинах у меня двести человек. Он не мог сюда проникнуть. Его бы увидели.
– Кто-то его все-таки видел.
– Кто же?
– Изильда.
– Допросить ее! Вальдемар, отведи твоего пленника к этой девушке.
Люпен показал свои связанные руки.
– Борьба будет жестокой. Могу ли я сражаться таким образом?
– Развяжи его… И держи меня в курсе… – сказал император графу.
Таким образом, неожиданным усилием, без всяких доказательств, отважно примешав к разговору омерзительный призрак убийцы, Арсен выиграл время и вернул себе руководство поисками.
«Еще шестнадцать часов, – говорил он себе. – Это больше, чем мне нужно».
Он прибыл в помещение, занимаемое Изильдой в самом конце бывших подсобных служб, строений, служивших казармой двумстам охранникам развалин, все левое крыло которых, как раз это, предназначалось офицерам.
Изильды там не было.
Граф послал на поиски двух своих людей. Они вернулись. Девушку никто не видел.
Однако она не могла выйти за ограду развалин. Что же касается дворца эпохи Возрождения, то он, можно сказать, был обложен половиной войска, и никто не мог туда проникнуть.
Наконец жена одного лейтенанта, проживавшая по соседству, заявила, что она не отходила от своего окна, так что девушка не могла уйти без ее ведома.
– Если бы она не ушла, – воскликнул Вальдемар, – то она была бы здесь, а ее нет.
– Наверху есть этаж? – спросил Люпен.
– Да, но из этой комнаты на этаж нет лестницы.
– Нет, лестница есть.
И Люпен указал на маленькую дверцу, открытую в темный чулан. Во тьме виднелись первые ступеньки лестницы, крутой, как приставная.
– Прошу вас, дорогой граф, – сказал он Вальдемару, который хотел подняться, – предоставьте эту честь мне.
– Почему?
– Это опасно.
Он устремился вперед и сразу же оказался на антресоли, узкой и низкой.
– О! – вырвался у него крик.
– В чем дело? – спросил граф, поднявшись, в свою очередь.
– Тут… на полу… Изильда…
Он опустился на колени и тотчас при первом осмотре понял, что девушка всего лишь оглушена, на ней не было никаких следов ранения, разве что несколько царапин на руках.
Во рту носовой платок в виде кляпа.
– Вот оно что, – сказал Люпен. – Убийца находился здесь с ней. Когда мы пришли, он ударил ее кулаком и заткнул ей рот, чтобы мы не услышали стонов.
– Но куда он убежал?
– Да вот… сюда… Тут коридор, которым связаны все мансарды второго этажа.
– А оттуда?
– Оттуда он спустился по лестнице одного из жилищ.
– Но его увидели бы!
– Как знать? Это существо невидимо. Неважно! Пошлите своих людей разузнать. Пусть обыщут все мансарды и все жилища первого этажа!
Он заколебался. Надо ли и ему тоже пуститься преследовать убийцу?
Вдруг какой-то звук привлек его внимание. Девушка поднялась, и из ее рук покатилось с дюжину золотых монет. Люпен осмотрел их. Все были французскими.
– Ладно, – сказал он, – я не ошибся. Вот только почему столько золота? В награду за что?
Внезапно он заметил на полу какую-то книгу и нагнулся, чтобы поднять ее. Однако девушка более проворным движением схватила книгу и прижала к себе с такой необузданной силой, словно готова была защищать ее от любых нападок.
– Вот как, – молвил Люпен, – золотые монеты были предложены за этот том, однако она отказывается отдать его. Отсюда и царапины на руках. Интересно было бы знать, почему убийца хотел завладеть этой книгой. Не мог ли он прежде пролистать ее? – И он обратился к Вальдемару: – Дорогой граф, прикажите, пожалуйста…
Вальдемар подал знак. Трое из его людей набросились на девушку, и после отчаянной борьбы, когда несчастная топала от гнева и корчилась с громкими криками, у нее вырвали книгу.
– Тихо, девочка, – говорил Люпен, – спокойно… Все это ради праведного дела… Пусть следят за ней! А я тем временем изучу предмет тяжбы.
Это был разрозненный том Монтескьё в старом переплете, которому насчитывался, по крайней мере, целый век, под названием «Книдский храм». Но, едва открыв его, Люпен воскликнул:
– Так, так, это странно. К лицевой стороне каждой из страниц приклеен листок пергамента, и на этих листках оставлены строчки очень мелким и очень убористым почерком.
В самом начале он прочитал:
– «Дневник шевалье Жиля де Мальреша, французского слуги его королевского высочества принца Дё-Пон-Вельденца, начатый в 1794 году от рождества Христова».
– Как, там так написано? – спросил граф.
– А что вас удивляет?
– Деда Изильды, старика, который умер два года назад, звали Мальрейх, то есть то же самое германизированное имя.
– Чудесно! Значит, дед Изильды был сыном или внуком французского слуги, который вел свой дневник в разрозненном томе Монтескьё. И таким образом этот дневник попал в руки Изильды.
Он листал книгу наугад:
– «15 сентября 1796 – его высочество охотился.
20 сентября 1796 – его высочество выезжал верхом. Он сел на Купидона».
– Черт возьми, – прошептал Люпен, – пока ничего захватывающего.
Он стал читать дальше:
– «12 марта 1803 – я послал десять экю Герману. Он работает поваром в Лондоне».
Люпен рассмеялся.
– О! О! Герман свергнут с престола. Уважение катится вниз.
– Правящий великий герцог действительно был изгнан из своих владений французскими войсками, – заметил Вальдемар.
– «1809, – продолжал Люпен. – Сегодня во вторник Наполеон ночевал в Вельденце. Это я стелил постель его величеству, а на другой день выливал воду после его туалета». Вот как! – произнес Люпен. – Наполеон останавливался в Вельденце?
– Да, да, присоединившись к своей армии во время Австрийской кампании, которая закончилась Ваграмом. Это честь, которой герцогская семья очень гордилась.
Люпен продолжил:
– «28 октября 1814 – его королевское высочество вернулся в свои владения.
29 октября – этой ночью я проводил его высочество к тайнику и был счастлив показать ему, что никто не узнал о его существовании. Да и как догадаться, что тайник может находиться…»
Внезапная пауза… Крик Люпена… Изильда, неожиданно вырвавшись из рук охранявших ее мужчин, набросилась на него и, выхватив книгу, убежала.
– Ах, плутовка! Бегите же… Обойдите снизу. А я буду ловить ее в коридоре.
Однако Изильда захлопнула дверь и закрыла ее на задвижку. Люпену пришлось спуститься так же, как другим, и идти вдоль помещений в поисках лестницы, которая привела бы его на второй этаж.
Лишь четвертое жилище было открыто, и он смог подняться. Но коридор оказался пуст, и ему пришлось стучать в двери, ломать замки и входить в незанятые комнаты, в то время как Вальдемар, столь же пылкий в преследовании, как и он сам, протыкал занавеси и драпировки концом своей сабли.
Послышались крики, они доносились с первого этажа, со стороны правого крыла. Все бросились туда. В конце коридора одна из офицерских жен подавала им знаки, она сообщила, что девушка у нее.
– Откуда вы знаете? – спросил Люпен.
– Я хотела войти в свою комнату. Дверь была заперта, и я услышала шум.
Люпен тоже не смог открыть дверь.
– Окно, – воскликнул он, – там должно быть окно.
Его провели наружу и, взяв саблю графа, он сразу же разбил стекла.
Затем, при поддержке двух мужчин, уцепился за стену, просунул руку, отодвинул оконную задвижку и спрыгнул в комнату.
Изильда предстала перед ним в языках пламени, она сидела на корточках перед камином.
– О! Несчастная! – воскликнул Люпен. – Она бросила книгу в огонь!
Резко оттолкнув ее, он хотел забрать книгу и обжег руки. Тогда с помощью щипцов он вытащил ее из огня и накрыл скатертью со стола, чтобы погасить пламя.