– Хочуги, – преодолев внезапную дрожь, сказала она. – Ну что, начинаем?
– Я готова, – сказала Амели и зажмурилась.
Два поэта
– Мина! Всем окопаться и лечь сапогами к эпицентру!
Клинч первым выполнил собственный приказ – быстро и четко, продемонстрировав, что боевая выучка не стирается даже за двадцать лет мирной жизни.
Остальные, по причине отсутствия сапог, дергаться не стали.
– Выкапывайтесь, Мистер, – сказал Лужж. – Это не мина, это всего лишь наш будильник. Взрываться он не умеет, умеет только настроение по утрам портить.
– Я стал обмана жертвой среди ночи! – светильник воздел абажур к луне. – Я час не рифмовал, хотя хотелось очень! О, как могла ты, Мергиона, как? Пускай меня поглотит вечный мрак!
Торшер стал медленно клониться долу, артистично уменьшая яркость свечения.
– Браво! – бешено зааплодировал Бальбо. – Бис! Великолепно! Автора!
Остальные литератора не поддержали.
– Хватит комедию ломать, – сказал хмурый Клинч, отвязывая будильник. – Куда они пошли?
– Раз зритель попросил на бис, – возразил польщенный торшер, – я должен встать из-за кулис и повторить свой монолог…
– Какая рифма, стиль и слог! – Бальбо продолжал рукоплескать.
– Что за день такой! – Асс вспомнил, что окружен потенциальными преступниками. – То есть, что за ночь такая! Почему все пытаются меня обмануть? А ну кончай кривляться, а то ты у меня по-другому заговоришь.
– Могу и по-другому, – обрадовался осветительный прибор, – ведь для меня приятен анапест, амфибрахий, гекзаметр и дактиль…
– Кто дятел?! – взвился Фантом. – Оскорбление при исполнении! Учтите, это попадет в протокол!
– А это, – завхоз показал увесистый кулак, – в абажур. Куда они пошли?
– В Стоунхендж и пошли, – обиженно сказал торшер, почувствовав, что рифмовать дальше не стоит.
– Что? – напрягся Югорус. – В сам Стоунхендж? Ночью? Там же… Ох, беда…
– Дети в опасности? – испугался Харлей.
– Стоунхендж в опасности, – сказал Лужж.
Подмирная ловля
– Готова? – Мергиона повернулась к Амели. – К чему?
– Спуститься по веревочке вниз, захватить в плен хочугу и доставить ее вам.
Глаза отважная девочка не открыла, поэтому не увидела, с каким изумлением уставились на нее друзья.
– Это не веревочка, – наконец сказал Порри, – а леска. И она тебя не выдержит. И вообще, ты в лунку не пролезешь. И ты, Мерги, тоже… Хорошо, пролезешь, но в этом нет необходимости. Я просто опущу туда процессор магутора, подожду, пока на него клюнет хочуга Абсолютного Знания, и вытащу ее наверх.
– А как ты поймешь, которая из них – Абсолютного Знания?
– Ну… Не знаю…
– Ничего себе, – произнесла Мергиона неприятным голосом. – А кто должен знать? А чего мы тогда сюда пришли? Кому хочуга нужна?
– Вообще-то я никого не просил со мной идти! – разозлился Гаттер.
– Перестаньте! – Амели распахнула глаза, поняв, что может снова пригодиться. – Это я виновата!
Амели пригодилась: от неожиданности Пейджер и Гаттер замолчали.
– Если бы не я, – начала объяснять девочка, – Трубу бы не украли, мы бы не стали ее искать, Лужж не надавал бы нам заданий…
Мерги завыла и бросилась на стенку. Стенка не дрогнула и не кинулась наутек, выдержав град смертельных ударов с гранитной стойкостью.
– Ладно, – сказала Мергиона, бросив стенку, – давайте вместе подумаем. Может, хочуга Абсолютного Знания как-то отличается от других. Например, она самая сильная. Знание – сила. Клинч придумал.
– Хм. Может быть. Хотя скорее это самая грустная хочуга.
– Это почему?
– Великое знание умножает скорбь, – процитировал Гаттер любимую отмазку от учебы Оливье Фореста.
– А может, она в самом теплом месте? – предположила Пулен. – Я однажды случайно подслушала, как Фантом Асс говорил уважаемому профессору Харлею, что если бы он знал какой-то прикуп, то жил бы в Ницце.
– Какой такой прикуп?
– Не знаю.
Ловцы хочуг задумались.
– Да, – сказал Порри, – вот если бы у нас уже была хочуга Абсолютного Знания, она бы знала… Знаю!
– Прикуп?
– Да нет! Главное в хочуге Абсолютного Знания что?
– Что?
– Что она все знает! Что произойдет, если мы просто опустим процессор вниз? Ничего! Хочуги стараются не вселяться в неодушевленные предметы. Видите, к буру ни одна не прикоснулась. Они не увидят разницы между процессором и куском железа. И только хочуга Абсолютного Знания сообразит, что процессор – это не предмет!
Девочки, которые такой разницы тоже не видели, переглянулись. То, что процессор – не предмет, стало для них откровением.
Порри принялся опускать леску вниз, приговаривая:
– Дорогая хочуга Абсолютного Знания… Смотри, что у меня есть… Это не предмет, это сердце искусственного разума… Тебе там понравится… Впрочем, что я тебе объясняю, ты это и так знаешь…
Мерги и Амели заглянули в лунку. Гаттер оказался прав – по мере того, как процессор спускался вниз, хочуги отползали от него в разные стороны. Но как только наживка коснулась дна, откуда-то сбоку вынырнула большая тень, накрывшая процессор.
– Клюнула! – завопил Порри. – Я ее тащу!
– Она знала! Она знала! – радостно вторила ему Амели.
– Бе-е-е! – заразившись общим весельем, подхватила Белка.
Одна Мергиона отнеслась к удаче товарища скептически. Когда Гаттер, счастливо вздыхая, прижал к себе процессор, гудящий от переполнивших его знаний, она хлопнула Порри по плечу:
– Поздравляю! У нас все получилось. Если, конечно, мы не выловили хочугу Жадности.
Сен Аесли против вековой мудрости
– Тихо! – скомандовал базальтовый судья, когда панические выкрики каменных философов достигли апогея. – Тихо. Я вижу два способа решения проблемы.
«Целых два? – нахмурился Сен. – Это плохо».
– Два способа, два способа, – загомонили философы. – Какие два способа?
– Радикальный и кардинальный.
«Радикальный – это, наверное, раздробить Первертского на кусочки и засыпать ими вход в подземелье, – мрачно подумал Аесли. – Кардинальный – немедленно уйти из Стоунхенджа».
– Кардинальный, – выдержав паузу, произнес судья. – Мы уходим. Все. Сейчас. Быстро. Когда между нами и хочугами окажется несколько материков, мы будем в безопасности.
– Как же мы все здесь бросим? – запричитал философ в желтую крапинку. – Это же наш родной Стоунхендж. Здесь же наше все… здесь же… здесь…
Под взглядом судьи паникер позорно затих. «И верно, – подумал Сен, – что философы могут бросить в Стоунхендже, который целиком состоит из них?»
– Ступайте, – милостиво разрешил Песочный Куличик. – Великая идея не терпит суеты. Я не тороплюсь. Но и долго ждать не буду. Не успеете моргнуть, пары веков не пройдет, как я вас найду. Я вас из-под земли достану. Хочугами.
– Да, – сказал судья. – Поэтому остается только радикальный способ. Взять его.
Философы схватили Первертского за руки.
«Неужели раздробят?!» – ужаснулся Аесли.
– Стащите его с поста, – судья поднялся. – Я сам сяду на нору.
Сен перевел дыхание и тут же обмер. Второй радикальный вариант оказался немногим лучше первого.
Мысли суматошно заметались в голове. Надо что-то придумать! Да поскорее – судья уже двигался к норе.
– Стойте! – закричал мальчик. – Но ведь в вас может попасть хочуга!
Судья остановился и посмотрел на Аесли.
– Хочуги бывают разные, юноша. Какова, на твой взгляд, вероятность того, что это окажется хочуга Усидчивости? Хочуга Абсолютного Покоя?
– Вероятность, отличная от нулевой, – сказал Сен. – Но это ведь может быть и хочуга Легкости на Подъем.
– Может, – согласился судья. – В этом случае мое место займет он.
Оби Ван Си Диан с достоинством склонил голову и ткнул каменным пальцем в философа с красивыми красными прожилками.
– Следующий – ты.
Тот кивнул, выставил вперед палец и точно попал в пытавшегося увильнуть мыслителя в уродливую желтую крапинку.
Пока философы методом тыка определяли последовательность героического сидения на дырке с хочугами, Сен успел подключить все свои интеллектуальные резервы. Обе логики – и четкая, и нечеткая – выдали один ответ. Нужен маг, достаточно сильный, чтобы сдвинуть с места каменного философа. Значит, пора мчаться обратно в Первертс и возвращаться сюда с МакКанарейкл… нет, лучше с Лужжем или Браунингом. И мчаться прямо сейчас – сколько Порри, Мерги и Амели продержатся под землей?
Мальчик развернулся и уткнулся в судью, вдруг оказавшегося у него на пути.
– Нет, – сказал судья. В его голосе прозвучала нотка сочувствия, очень не понравившаяся Аесли. – Мы не можем тебя отпустить. Ты приведешь магов из вашей школы. Нам придется поместить тебя под землю. Извини.
Каменные философы молча сомкнули кольцо.
Логики завопили и попрятались. В голове опустело. Сен понял, что проиграл.
– Давай, – судья подтолкнул его к норе.
Аесли равнодушно посмотрел на черную дыру. Эмоции тоже пропали. Он совершенно спокойно представил, как они вчетвером ведут подземную жизнь в катакомбах, а сверху ходят ничего не подозревающие туристы…
– Туристы! – закричал Сен.
– Где? Где? – заволновались философы. – Не может быть! Еще рано!
– Это ранние туристы, – сказал Аесли, глядя в землю. – Из России. У них разница во времени три часа.
– Да где же они?! Мы не видим! Это обман! Хуже того – это попытка обмана!
– Я вижу, – вдруг сказал философ в желтую крапинку. – Вон они.
Треск, хруст, грохот, скрежет! Вокруг мальчика замельтешила каменная круговерть. Философы с невероятной скоростью разбрасывали себя по местам и столбенели.
Когда Стоунхендж принял классический вид, Сен прижал ладони к пылающим ушам и поднял голову.
К нему спешили Рюкзачини с горящими глазами, Харлей в маске тролля, Клинч в пятнистом комбинезоне, Браунинг в сутане, Лужж в мантии. И Фантом Асс.
«Типичные туристы», – подумал Аесли.