.
— Не тушуйся, я просто опытный турист, а ты на вид явное дитя асфальта, — Шемяка старательно сложил газету и положил на обшарпанный стул, игравший роль журнального столика. — Такие вещи всегда нужно предусматривать на всякий случай. В Закорске каком-нибудь, ясное дело, гостиницу или общагу нам найдут, а вот в Сурошне или Бедарях при слове «гостиница» очень удивятся.
— Где? — удивленно спросил я.
— Да это я для примера, — махнул рукой Шемяка. — По молодости в поход ходили зимний. С ночевками в населённых пунктах. Так вот в Сурошне нас разместили в спортзале школы. Это было еще ничего. А в Бедарях выделили избушку на лесопилке. Так мы в ней все даже в повалку не помещались. Кому-то пришлось в сенях спать, кто-то на чердак полез…
— А если еще и посреди поля где сломаемся, — проговорил я. — Спасибо, Артур! Очень своевременно!
— Да ладно, что там, — махнул рукой Шемяка, но на его землистых щеках даже румянец проступил. Все любят, когда их заслуженно хвалят. — Дело молодое, не мог же ты вообще все на свете предусмотреть. Первый раз же гастроли такие?
— Первый, — кивнул я. — Получается, нам турснаряга нужна… Спальник, там. Кстати, может еще и котел какой. Про еду ведь я тоже не подумал! Вроде как, найдем, где пожрать.
— А я умею на костре готовить! — сказала Ева. — После первого курса два месяца в археологической экспедиции провела, там нужно было больше семидесяти человек кормить.
«На костре…» — мысленно повторил я. И перед глазами как-то живо представился костер, вокруг которого на бревнах сидят «ангелочки» и к ним примкнувшие «Цеппелины». Играют в две гитары. И искры, такие, в темное небо — фрррр!
— Наверное, имеет смысл еще палатками запастись, — сказал я. — Действительно, кто его знает, как дело обернется. Нужно всякие варианты предусмотреть. Где только это все взять…
— Могу спросить на кафедре археологии, — быстро предложила Ева. — У нас на складе есть и спальников куча, и палатки. И котлы, и все прочее. Сезон экспедиций чуть позже начинается, так что может и согласятся нам дать попользоваться временно. Ну, при условии, что мы это все вернем в целости.
— А еще есть варианты? — я посмотрел на Шемяку. — Артур, ты говоришь, что опытный турист. А где опытные туристы берут снарягу?
— У опытных она как раз-таки своя, — засмеялся Артур. — Да знаю, конечно! В пункт проката над ехать.
— А они разве не все еще закрылись? — Ева удивленно приподняла бровь. — У нас рядом с домом был один, мы там напрокат холодильник брали, когда наш сломался. Ну, я еще маленькая была.
— Это места знать надо, котятки! — хитро подмигнул Шемяка и встал. А отличная у него все-таки «берлога», вот что. Гараж явно был рассчитан на несколько грузовиков, но ему как-то удалось здесь так уютно все оформить. И даже кресла из старых покрышек тут смотрелись не мусорным творчеством, а в каком-то смысле даже высоким искусством. Хм, кажется я знаю, кого подпрячь заняться оформлением нашей будущей концертной площадки на базе цеха НЗМА, если там все выгорит. Я мысленно скрестил пальцы, подумав об этом.
— Вы как, молодежь, закончили со своими художествами? — спросил он.
— Можно, конечно, и еще что-нибудь нарисовать… — я посмотрел на пазик, нашими с Евой усилиями ставший похожим на безумное детище мира «Безумного Макса».
— У меня от запаха уже крыша едет, — сказала Ева.
— Тогда поехали! — Шемяка решительно шагнул к выходу. — Покажу вам одно место, где можно за маленькую денежку разжиться всякими интересными и нужными вещами!
Глава 15
— После светофора будет поворот во двор, и там сразу направо! — скомандовал Шемяка. Я выполнил маневр. — Давно водишь?
— Права получил пару месяцев назад, — ответих я.
— Хм, однако… — я поймал в зеркале заднего вида его удивленный взгляд. И со смехом подумал, что вот так шпионов и раскрывают. На мелочах. Если «ангелочкам» и прочим моим ровесникам было совершенно неочевидно, что новичок за рулем держится как-то иначе, то водила с многолетним стажем другого такого же нюхом чует. А за рулем практически подросток.
— Мой инструктор тоже сказал, что у меня хорошо получается, — усмехнулся я. — В каком-то смысле, я уникум.
— Да уж, — хмыкнул Шемяка. И покачал головой, когда я припарковался в кармане в торце обычной блочной пятиэтажки. Над крыльцом которой висела вывеска «Пункт проката». Кондовая такая, даже когда-то должна была светиться. А рядом с ней имелась пыльная треугольная табличка «Дом высокой культуры быта». Черт его знает, за какие-такие заслуги дома награждали этим знаком. И давал ли он когда-то какие-нибудь преференции своим жителям.
— Так, молодежь, объясняю диспозицию, — сказал Шемяка, протиснувшись между передними сиденьями. — Вера Павловна у нас крепкий орешек, так что предоставьте все мне, ясненько? Заходим, улыбаемся и молчим. Вы молчите, я говорю. Ясненько?
— Ясненько, — кивнул я. — Молчим и не вмешиваемся.
— Точно, — Шемяка выставил вверх палец.
Мы выбрались из машины, Шемяка придержал нас с Евой за плечи и первым забрался по ступенькам.
Крыльцо смотрелось изрядно запущенным. Ступеньки покоцанные, перила покрыты смесью облупленной краски и ржавчины. И парочка прутьев отломаны и выкручены штопором. Забавно. Я такие «спецэффекты» много раз видел. В подъездах и на внешних крылечках. Но как-то не задумывался о том, как и кто так делает. Так-то это не то, чтобы очень легко. Не получится походя споткнуться и закрутить вот эдак вот хитро металлическую полоску. Это надо специально стараться. Сначала отломать, потом выкрутить… Получается, что за каждой такой вот поломкой стоит какая-то история. Какая? Да хрен знает. Возможно, какой-то упитанный и могучий чувак, аки тать в очи, подбирался к перилам с ножовкой по металлу, отпиливал перила, а потом, тужась, скручивал их штопором. Типа, визитная карточка. Или, может, на этом крыльце сидела толпа расшалившихся подростков, которые наваливались всей толпой, чтобы…
— В журнале «Техника — молодежи» когда-то писали про круглые дырочки на стеклах, — задумчиво сказала Ева. — Что их, вроде как, оставляют шаровые молнии. Интересно, что за природное явление делает вот так?
Ева пальцем провела по скрученному штопором металлическому пруту.
— Может это какой-то знак? — усмехнулась она. — Ну, как когда-то в средневековых городах нищие на воротах рисовали? Нам препод в универе рассказывал, что у них целая система знаков была…
Я взялся за «штопор» и попытался его выпрямить.
— Эх, не получилось эффектного «испортил хороооошую вещь»! — засмеялся я.
— Ломать-то не строить, — фыркнул Шемяка и распахнул незапертую дверь «Пункта проката».
Внутри помещение было похоже на нечто среднее между отделением почты и камерой хранения. Комната перегорожена деревянным прилавком. По эту сторону, в смысле, в сторону двери, нет ничего. Никаких стульев или чего-то подобного. А по другую — в одном углу друг на друга составлены картонные коробки, в другом углу — деревянный стеллаж, а между ними — дверной проем в темное помещение. Пахло пылью, лежалыми тряпками и почему-то кофе.
— У меня ничего нету! — раздался из дверного проема сварливый женский голос.
— Доброго денечка, дорогая Вера Павловна! — приторным голосом пропел Шемяка.
— Это кого там опять черти принесли? — не менее сварливо проговорил тот же голос. Его хозяйка так и не показалась.
— Эх, Вера Павловна, опять вы меня не признали! — протянул Шемяка. — А я, можно сказать, с серьезными намерениями к вам! От всей, так сказать, души и сердца!
Вот тут в дверях показалась хозяйка этого места. Дама имела весьма героические пропорции. Такую женщину легче всего представить рядом с наковальней. С кузнечным молотом в руках. Короткая стрижка, закатанные рукава обтягивающей могучее тело олимпийки… В массивных пальцах — неожиданно крохотная фарфоровая чашечка с пастельным цветочным узором. Ростом Вера Павловна была практически с меня. Только больше раза в полтора. При этом толстой я бы ее не назвал. Очень уж плотное у нее было тело. В прошлом шпалоукладчица? Или на самом деле она мастер спорта по тяжелой атлетике? Не уверен, кстати, что женщины в Союзе тягали штангу…
— А, это ты, королевич? — Вера Павловна улыбнулась одной половиной губ. Глаза продолжали смотреть неприветливо. — Пятерку принес?
— Какую-такую пятерку? — встрепенулся он. — Вера Павловна, ну что вы опять? Я же заносил еще неделю назад!
— А я думала, вдруг не вспомнишь, и получится с тебя еще разок должок стрясти! — женщина громко захохотала. Потом аккуратно поставила на прилавок чашку кофе и распахнула могучие объятия. — Что-то давно не заходишь, королевич! Я уже и соскучиться успела!
— Так зима же была! — Шемяка обнял хозяйку пункта проката. Нда, на ее фоне он смотрелся тщедушным недокормышем.
— Так и что? — возразила женщина, похлопав Шемяку по спине могучей ручищей. — Раньше тебе это не мешало! Рюкзак на плечи, на лыжи встали, и в поход, а?
— Возраст уже не тот, — вздохнул Шемяка.
Мы с Евой, помалкивая, слушали, как они перебрасываются дружескими подначками пополам с кусками каких-то дежурных воспоминаний. О местах и людях, про которые я и знать не знал.
По ходу дела стало понятно несколько вещей — и Шемяка, и Вера Павловна — старые туристы, еще с каких-то там дремучих времен. Еще когда хождение под рюкзаком по безлюдному бездорожью было вполне официальным спортом, когда там нужно было сдавать какие-то нормативы, чтобы соответствовать гордому званию «турист СССР». И вот это самое место, куда Шемяка нас привел, сейчас в каком-то смысле и было осколком именно того сообщества. И группа посвященных старательно хранила связи друг с дружкой. И какой-то свой внутренний жаргон еще.
Интересно. Люблю такие штуки.
— Так это ты что же, молодежь собрался вести? — Вера Павловна наконец-то обратила внимание и на нас с Евой.
— Тссс! — Шемяка стрельнул в нас глазами и хитро улыбнулся. — Они ребятишки нежные, их нужно потихоньку приучать! Не спугни мне их!