— Кстати, я еще утром сегодня подумал, — задумчиво проговорил Бегемот. — А разве можно так, что свидетель и свидетельница — это отец и дочь? Это же как-то неправильно…
— А почему нельзя-то? — удивленно всплеснул руками Бельфегор. — Это не не они женятся.
— На этот счет у наташиных родственников было очень много возражений, — засмеялся я. — Когда они узнали, что это так, чуть ли не требовали немедленно вернуться в загс и перерасписаться с нормальными свидетелями. Но дело было уже часов в десять вечера.
— А что, никто не подрался? — спросил Астарот.
— Ну… почти, — засмеялся я. — Захар кидался на Леонида Карловича, хватал его за грудки и требовал: «Пойдем выйдем!»
— Когда узнал, чем он занимается? — фыркнул Бельфегор.
— Что ты, эти вещи там не обсуждали, — помотал головой я. — Тамада устроил конкурс, в котором Леонид Карлович победил просто. А подвыпивший Захар, который до этого пытался читать нотации родителям дяди Вовы и объяснял Еве, что все, кто до брака занимается сексом, будут гореть в аду, вдруг превратился в озорную свинью. Пытался приударить за мамой Наташи. Получил в чан от Нюрки.
«Ангелочки» заржали.
На самом деле, рассказывать всерьез, что там на этой свадьбе было, мне не очень хотелось. Мало веселого в таких праздниках. Много неприятных моментов. Из тех, которые в двадцать первом веке назовут сочным словечком «кринж». Очень уж из разных миров происходили родственники жениха и невесты. Родители дяди Вовы выглядели как респектабельная пожилая пара, элегантно одетые, невозмутимые. И к ним прицепилась, как репей, полуграмотная тетя Вера.
А в финале, когда я обнаружил Наташу плачущей рядом с туалетом, я сграбастал наших молодых, сунул их в машину и увез в гостиницу «Новокиневск». И потом самолично проследил, чтобы гости особо не засиживались там.
Так что сегодня счастливые лица всех, кто на вчерашнем торжестве присутствовал, были вполне оправданы. Что бы ни вытворили сегодня приглашенные нефоры всех мастей, у них все равно не будет шансов так звездно все испоганить.
— О чем смеемся? — спросила Ева, обняв меня сзади.
— Да вот, расспрашивают меня про вчерашний день, — ответил я, повернув к ней голову.
— Ой, фу! — Ева поежилась и прижалась ко мне плотнее. — Кошмар. Забыть, как страшный сон! Предупреждаю, кто следующий спросит, получит в лоб!
— Блин, даже странно, — вздохнул Бегемот. — По-моему, свадьба — это всегда весело должно быть.
— Вот сегодня и весело, — сказала Ева. — А вчера… В общем, неважно, что было вчера. Было и прошло. Ура.
— А правда, что ты через окно из дома убежала? — спросил Бельфегор.
Ева резко метнулась вперед и звонко шлепнула рыжего клавишника по лбу ладошкой.
— Да понял я, понял! — засмеялся Бельфегор.
Со стороны мангала раздался смех и шумные аплодисменты. Двое патлатых товарища с очень серьезными лицами тащили со стороны столовой еще один стол. А то имеющихся не хватало. От ворот радостно заголосили — трамвай привез новую порцию гостей. Судя по развевающимся плащам, подъехала группа толкиенистов.
Наташа с дядей Вовой стояли обнявшись в тени развесистой сосны.
«А может и получится у них что-то…» — подумал я, глядя на их счастливые лица. Наташа была в свадебном платье. Причем не в том же, котором вчера. Вчера на ней была что-то такое скучноватое, как будто даже не очень подходящее ей по размеру. И фаты не было, только веночек из белых цветочков. Зато сегодня Наташа была блистательна по-настоящему. Белоснежное платье с пышной многослойной юбкой, роскошная фата до пят. Худая и высокая Наташа в этом всем смотрелась настоящей супермоделью. Как с обложки.
Своих родителей дядя Вова тоже не стал приглашать на второй день. «Взрослых» было всего человек десять, и они оккупировали деревянную беседку, накрыли себе там отдельный стол и с толпами патлатой молодежи практически никак не пересекались. Жених с невестой иногда вот так вот романтично обнимались, а потом снова расходились — каждый в свою компанию.
От развлекательно-увеселительной программы Наташа отказалась. Вчера. Когда я вез их с женихом в гостиницу. Вытерла лицо, размазав косметику и заявила, что к черту весь этот движ, конкурсы и прочую хрень. Пусть все просто жрут, слоняются как хотят, орут под гитару и танцуют под магнитофон. Потому что ну его к черту, этот напряг весь. Вместе с криками «Горько!» и прочей свадебной мишурой. Ну, кроме платья, естественно. Платье — это святое.
И в результате свадебное торжество второго дня было очень многолюдным, но совершенно хаотичным. И таким, реально расслабленным.
И погода способствовала общему безмятежному настрою. Уже настоящее лето, но пока без сурового зноя, на пронзительно-голубом небе ни единого облачка. И хвойный запах от сосен. И отчаянное многоголосое чириканье птиц. Да еще и в пионерском лагере дело происходит, что само по себе возвращает мысли куда-то в далекое детство.
«Пионерский лагерь, — подумал я. — Пока еще вывески не сменили. Пионеров уже нет, а пионерские лагеря еще есть».
— Как будто страна клочьями меняет кожу, — почти озвучила мои мысли Ева. — Когда мне было восемь, я очень мечтала сюда попасть.
— В «Юный связист»? — спросил я, усаживаясь на теннисный стол.
— Ага, — Ева села рядом и положила голову мне на плечо. — У меня сюда подружка ездила. И рассказывала все время, как тут у них хорошо, как можно на тихом часе по-быстрому домой съездить. А я всегда ездила в «Березку» или в «Дружных». А до них пилить часа два на автобусе.
— А девять перестала мечтать? — усмехнулся я.
— Ой, ну я не помню точно, во сколько, — Ева сморщила нос и потерлась щекой об мою щеку. — Но тут случилась история какая-то страшная. Кого-то убили или кто-то пропал. Рассказывали всякие ужасы. И как-то… расхотелось.
— Убили, говоришь? — повторил я. В голове шевельнулось даже какое-то детское воспоминание о какой-то жуткой истории. Без самой истории, правда. Просто тень воспоминания о том, как я вернулся с каникул, а в школе все гудят про чей-то труп, про маньяка и про прочие гробы на колесиках.
— Ссорятся, кажется, — задумчиво сказала Ева.
— Кто ссорится? — спросил я, проследив, куда моя девушка показывает.
Навалившись на столб ограды, частично скрытый кустом, стоял Сэнсей. А перед ним — Аня. Девушка была явно не в духе. Говорила она негромко, нам с Евой слышно не было. Но активно жестикулировала, так что было понятно, что она не в любви ему признается и не смешную историю рассказывает.
Потом Сэнсей что-то ответил. Отлип от столба и шагнул в сторону от нее. Она схватила его за руку, повернула к себе и залепила звонкую пощечину.
Глава 2
— Да что ты вообще о себе возомнил⁈ — кричала Аня. — Сэнсей, конеееечно! Великий учитель, в натуре! Да кого ты чему можешь научить, шут гороховый? Ты хоть знаешь, что твоя группа о тебе думает⁈
К разгорающемуся скандалу начали стягиваться заинтересованные лица. Аня продолжала орать, швыряясь в лицо Сэнсея обвинениями и угрозами. Вокруг них образовалось кольцо безмолвных слушателей и зрителей. Метаморфоза аниного лица была прямо-таки разительной. Миловидная обаяшка-скво исчезла безо всякого следа. А на ее месте появилась озлобленная издерганная дамочка. Уже совсем даже не юная.
— Да ты сдохнешь тут в этом Мухосранске, и тебя никто даже не вспомнит, понял? — Аня зло выплевывала слова, уперев руки в бока, как базарная торговка. Блин… Сравнение как-то само собой всплыло в голове, мне даже сразу как-то неудобно стало мысленно перед Джамилей и Лейлой, милейшими женщинами, с которыми чертовски приятно иметь дело. Мы с Евой переглянулись. Потом я поймал озадаченный взгляд Наташи. А потом — злорадную улыбку на красивом лице Кристины.
— Да пошел ты! — резюмировала Аня и, наконец, осмотрелась вокруг. Обвела бешеными глазами безмолвствующих «ангелочков», задержала взгляд на замершей Наташе. Потом посмотрела на Кристину. — И все вы тоже! Придурки малолетние. Возомнили о себе черт знает что!
Аня отпрыгнула от Сэнсея и вырвалась из нашего круга, толкнув плечом Бельфегора.
Мы все некоторое время ошарашенно смотрели вслед ее удаляющейся спине.
— И что это было? — спросил Бельфегор, когда ее фигура скрылась за воротами пионерского лагеря.
— Да, тот же вопрос… — проговорила Наташа, поправляя фату. Черт, она так выглядит офигенно! Жаль, что зафиксировано это будет только на нескольких любительских фотках. Она категорически запретила мне брать сегодня с собой камеру. Так что свадьбу снимали только парочка старперов из компании ее жениха. Ну, то есть, мужа уже.
— А разве непонятно? — Кристина самодовольно пожала плечами. — Она проиграла. Вот и бесится.
— Я что-то не понял… — Астарот нахмурился и посмотрел на свою девушку.
— А! До меня дошло! — недоуменное лицо Наташи прояснилось. — Скатертью дорожка! Блин, задолбала сползать!
Она сорвала с головы фату и помахала ей вслед давно уже скрывшейся Ане.
— Ну и что вы такие кислые? — спросила она. — Да пофиг на эту дуру. Я замуж вышла же! Давайте праздновать!
Все нестройно отозвались на призыв и потянулись в сторону праздничного стола. Рядом с Сэнсеем остались только мы с Евой.
— Такие дела, о всезнающий демон поспешных решений, — вздохнул он и грустно улыбнулся. Вид он имел бледный и довольно подавленный. — Как-то я себе это все иначе представлял.
— Случается, — кивнул я и хлопнул его по плечу.
— Думаю, нам нужно поговорить, — он посмотрел на меня с чертовски серьезным лицом.
— Если по делу, то откладываем на завтра, — сказал я. — Королева приказала, чтобы сегодня не было никаких дел. Только еда, алкоголь и танцы.
— Заметано, — кивнул Сэнсей.
— Ты бы… сильно не налегал… — с сочувствием сказала Ева.
— Я еще крепкий старик! — засмеялся Сэнсей. Потом лицо его стало печальным. — Не переживай, куколка.
Сэнсей дружески потрепал Еву по щеке, отлип от столба и неспешно двинул к столу. Туда, где уже громко провозглашали очередной тост за счастье молодых.