— Ну, короче, я представляю себя в будущем, конечно же, рок-звездой мирового масштаба…
— Стоп-стоп, погоди! Идея в том, что ты сейчас обращаешься к будущему себе я посланием. Ты говоришь, что ты рок-звезда, и все такое? Отлично. Дай себе будущему какой-нибудь совет? Или просто скажи несколько слов…
— А, да, все понял! В общем, здорово, МихалСаныч! На связи Миха из девяносто второго! Короче, есть вот какая тема! Когда тебе предложат гастроли по Аргентине, не соглашайся, лучше езжай в… блин, подскажите какую-нибудь клевую страну?
— Швейцария!
— Пакистан!
— Да иди ты нафиг со своим Пакистаном! Еще Буркина-Фасо предложи! Короче, МихалСаныч, езжай в Швейцарию! Там сыр, горы и вообще…
— Йодль.
— Чего?
— Ну, поют йодлем. Трал-ла-ла-ли-ри…
— Блин, отвали, придурок! Твоя очередь будет, скажешь, что хочешь. В общем, если ты это смотришь, то все круто, понял? И, это… у тебя же есть летающая машина, да?
— Хе-хе, фантазер…
— А что не так-то? Через тридцать лет — это же две тысячи… эээ… двадцать восьмой?
— Все, задрал, давай я! Так, короче! Привет, старый я! Если ты еще не в маразме, то возьми вискаря и выпей за мое здоровье! Ты же живешь в Нью-Йорке, как мы и мечтали, я прав? Отлично, тогда прошвырнись по Бродвею…
— А можно мне? Можно мне? Привет, мам! Ой, то есть, привет Марина Эдуардовна! Если твоя дочка будет отпрашиваться на ночевку к подруге, не верь ей, она точно врет!
Кому-то было прикольнее выступать на камеру за компанию. Вырывали друг у друга микрофон, спорили, подкалывали. А кто-то наоборот потом отзывал нас в сторонку, чтобы в дальнем уголке почти шепотом наговорить секретное послание.
По взгляду на будущее, рокеры делились на две неравных группы. Меньшая часть смотрела в будущее с оптимизмом. Типа, там впереди — процветание, мир и благоденствие для всего мира. Но большинство неожиданно топило за разруху и всякие ужасы. Вплоть до ядерной войны и постапокалипсиса через тридцать лет.
Ник по началу был слегка деревянным и все время оглядывался на меня. Но довольно быстро осмелел, задрал нос и начал рулить процессом весьма жестко. Обрывая длинные философские тирады и пресекая неизбежно возникающие споры.
«Умный мальчик, — подумал я, наблюдая, как он бычит на двух ржущих панков из „пиночетов“. — Если бы не я в качестве оператора, он точно бы отхватил тут. И не один раз».
— Благодарю, коллега, — Ник с пафосным лицом протянул мне руку. — Это ведь получился достойный материал?
— А сам как думаешь? — спросил я, пожимая его руку и убирая камеру в чехол.
— Ну… — он поднял взгляд в потолок. — Это было… интересно. Почему-то я думал, что тупых приколов будет больше. Но я вообще к людям отношусь с предубеждением. На мой взгляд, большая часть человечества — тупая жвачная масса… Ой, извини, я кажется слишком…
— Не парься, — я подмигнул. — В твоем возрасте категоричность — это нормально.
— Между прочим, все отмечают, что я рассуждаю гораздо более зрело, чем положено в моем возрасте, — Ник сжал губы.
— Ясен пень, — я хлопнул его по плечу, старательно силясь не засмеяться. — Стал бы я тратить время на тупого малолетку, как считаешь?
Забавный персонаж, конечно. Даже не знаю, чем таким особенным меня этот пацан зацепил. Ничего особенно взрослого в его рассуждениях не было, обычный подростковый максимализм. Но, пожалуй, в этом и был прикол — это был идеальный максимализм. Кристальный такой. Стопроцентной пробы. Ну, почти.
— Значит так, коллега, — сказал я, переводя мысли в деловое русло. — Завтра я весь день проведу в разъездах за городом, так что послезавтра с утра я покажу материал нашему редактору и оператору, и мы подумаем, что с этим можно сделать. Скорее всего, понадобится доснять твое соло в студии. Ну, чтобы ты изложил идею всего этого действа, дал подводку и вообще посветил лицом. Понятно же объясняю?
— Да-да, я понял, — Ник часто закивал и разулыбался, на несколько секунд растеряв пафос и апломб. — Я… Подожди, давай я тебе дам свой телефон, хорошо?
— Вроде же в другом месте планировали? — сказал я, задумчиво глядя на проносящийся за окном пейзаж. — Не успел заметить, когда вдруг все поменялось…
— Не бери в голову, — махнул рукой развалившийся на сидении напротив Василий. — Там администрация оказалась несговорчивой. И лесник еще начал взятку вымогать. Мы прикинули хрен к носу и решили переиграть. Да ты не парься, место прикормленное. Можно сказать, вековые традиции!
— Тут фестивали КСП проводятся еще с шестидесятых! — со знанием дела заявил Бельфегор, который сегодня увязался с нами.
— А что, приходилось бывать? — со смешком спросил Василий.
— В школе еще, — простодушно ответил Бельфегор. — У меня дядька — заядлый турист и охотник, постоянно на Малиновку ездил.
— Ну, значит, будет у нас Рокозеро без озера, — усмехнулся я.
Бардовские фестивали в Новокиневске любили, их в области проходило целых три. Если не больше. Но я лично знал про три. И Малиновка среди них всех был самый раскрученный. Даже я, уж насколько далек был от этой темы, и то про него слышал. Туда съезжались самодеятельные певцы под гитару со всего Союза, пели соло и хором, вручали друг дружке какие-то свои премии, ну и бухали, не без этого. Про последнее ходила масса легенд и баек, которые тоже до меня докатывались в том или ином виде. Но несомненным плюсом смены дислокации была легкодоступность места. От электрички до поляны, где обычно все происходило, топать было не больше километра.
— … электричество там есть, умельцы уже давно придумали, ближайшая вода — в колонке на окраине Малиновки, а это в двух шагах, ну и река… Хотя из нее я бы пить не стал, конечно, — рассуждал Василий.
— Нормально там из реки пить, — заверил Бельфегор. — Никто ни разу не отравился.
— Да это потому что КСП-шники хорошо проспиртованные, — засмеялся Василий.
— Можно подумать, рокеры трезвенники, — усмехнулся я.
— Ооо, до бардов нам далеко, — фыркнул Бельфегор.
И чуть не прикусил язык, когда пазик Шемяки тряхнуло на ухабе. Коробки и тюки, которыми была загружена задняя половина салона, тоже подпрыгнули, повалились в бесформенную кучу.
— А что самое прекрасное — там рядом есть кондовая такая турбаза, — невозмутимо продолжил Василий. — А знаешь, что это значит?
— Что нам не придется корячиться с палатками? — сказал я.
— Вот за что я тебя люблю, Вовчик, так это за то, что ты всегда меня отлично понимаешь! — широко улыбнулся Василий. Поднялся, перегнулся через переднее сидение и крикнул. — В Малиновке у сельпо притормози, давай, что ли, пива возьмем, раз на природу поехали!
Малиновка была деревней типичной, без каких-то особых опознавательных знаков, достопримечательностей или знаковых строений. Этакая «просто-деревня». Можно фотографии делать и в качестве энциклопедических иллюстраций к слову «деревня» пришпиливать. Летом количество жителей в Малиновке резко возрастало за счет дачников. Зимой… Да хрен знает, какое тут население. Никогда специально не интересовался, а интернета под рукой нет, чтобы спросить. Сам я в Малиновке был раза два в детстве. И несколько раз в будущем, в основном проездом. В двадцать первом веке на окраине Малиновки отгрохают неплохой курортец с бассейнами с подогревом, но пока на его месте имелась только ортодоксальная советская турбаза. Исключительно летняя — с фанерными домиками, отдельно стоящими санблоками и столовой под навесом. Но все равно это было лучше, чем вообще ничего.
Но база у нас была вторым пунктом программы. Сначала мы прошлись по поляне, где, собственно, предполагалось основное действо.
— Ни фига себе, тут комаров! — не успев выскочить из пазика, Бельфегор начал активно размахивать руками, отгоняя полчища пищащих кровопийц.
— Да, точно, я вспомнил, почему не люблю выезды на природу! — моей выдержки хватило секунд на десять дольше, а потом я тоже принялся хлопать себя руками, и отмахиваться. — Трындец какой! Блин, вот сейчас мне уже идея фестиваля в лесу не кажется мне такой уж прекрасной!
— Да год комариный в этот раз, — как бы извиняясь, развел руками лоснящийся кругленький дядечка из группы встречи. Сам он, при этом, не подпрыгивал и руками не махал.
— А тебя-то они почему не кусают? — возмущенно спросил Василий, тоже присоединяясь к нашему «комариному» танцу. — Это не комары, это крокодилы какие-то…
— Ко мне они привыкли уже, — улыбнулся дядечка, комкая в руках кепку. На Василия он смотрел снизу вверх, с благоговением. Кажется, что ему хочется в конце каждой фразы добавить «барин». — Да вы не переживайте, когда народ съедется, комарья сразу меньше станет.
— Ага, у них глаза разбегутся, кого первого кусать, — пробурчал Бельфегор.
— Мужики, а что вы молчали-то? — деловито спросил выбравшийся из пазика Шемяка. — Я думал, вы с собой дэту взяли и уже намазались, в лес же едем!
— Дэту наши малиновские комары едят на завтрак вместо майонеза, — смущенно засмеялся дядечка. — Вы пока в автобусе подождите, я принесу…
И он торопливо укатился к эпицентру нашей стройплощадки.
Мы тактически отступили обратно в салон пазика. Комары устремились за нами, ясен пень, но не в той кошмарной концентрации, которая была снаружи.
— Тут килограмм комаров за полчаса можно насобирать, — насупился Бельфегор. На его белой коже укусы выделялись ярко-красными кляксами.
— И вы тоже поверили в эту байку? — хохотнул Василий. — Я все думаю, откуда что берется, а? Мы когда пацанами были, тоже считали, что за килограмм комаров мотоцикл дают. Точнее, мопед, кто бы нам дал мотоцикл?
— И что, кто-то собрал? — заинтересованно спросил Бельфегор.
«Городские легенды — они живучие», — подумал я.
Пухленький дядечка уже спешил к пазику с толстым тюбиком в руках.
— Вот, крем «Таежный», — сказал он, протягивая Василию антикомариное сокровище. — Раньше у нас в магазине продавались, а в этом году что-то не привезли. А год комариный, прямо ужас… Ах да, я же говорил… Просто у нас речка в этом году разлилась, заболотилась, вот и… Да вы мажьтесь, мажьтесь! А то эти звери вам шагу ступить не дадут!