Вот он открывает холодильник… Я дернул за ручку. Свет внутри не загорелся, холодос из розетки давно выдернули. На меня пахнуло специфическим таким запахом неработающего холодильника. Слегка затхлым, как будто в его функции входило сохранять следы запахов всех продуктов, которые тут когда-то побывали.
Вот я выкладываю из авоськи пачку пельменей, бутылку молока… Или даже нет, не бутылку! А треугольный пакет! Вон там на шкафчике целый склад этих пакетов, аккуратно разрезанных по швам и спрессованных в плоские стопки. А вот тот красно-белый картон — это явно бывшие пачки от пельменей.
Итак, складываю я, значит, покупки в холодос. Закрываю дверь с утробным лязгом. Разворачиваюсь и топаю в гостиную. Мимо завалов из сломанных табуретов и стульев, на которых когда-то много и со вкусом сидели. Вели нескончаемые разговоры… Мимо коробок, полных разных вещей, непонятного назначения, но тоже со следами использования. Будто за каждой кроется какая-то история… Все эти странные предметы советского быта, которыми были полны бабушкины чуланы и антресоли. Банки из-под кофе и чая, жестяные, облупленные. Настоящие сокровища, в которых можно закопать клад во дворе… А теперь кресло. И телевизор с плоским металлическим штырем переключения передач. Ну да, когда-то там была такая круглая ручка, но я, кажется, не видел ни одного телевизора, где бы она сохранилась… Так что где-то тут должны быть пасатижи. Ага, вот они. Три штуки, на выбор… На телевизоре коробка, уже здорово потерявшая форму, под которую они и подоткнуты. Хех, слишком близко. От кресла до экрана от силы метра полтора. А сбоку от коробки — рогатая антенна.
— Я в седьмом классе вела дневник, — сказала Ева с софы. — Записывала в тетрадку все, что происходит. Ну, даже не знаю зачем. Но как-то уже после школы он мне попался на глаза, а там было такое все… Скучное. «Сегодня прозвенел будильник, я почистила зубы, волосы опять запутались, хочу массажную щетку вместо неудобной расчески…» Кажется, у дяди Миши вместо такого дневника — вся квартира.
— Ага, я тоже о чем-то таком подумал, — сказал я, поднимаясь с кресла. — Когда ходишь, можно понять, что он ел, что читал. Наверное, если подольше тут понаходиться, то можно даже услышать его мысли.
— Слушайте, мне уже что-то страшно! — воскликнул Бельфегор. — Будто шутка про бациллы безумия перестала быть просто шуткой.
— Расслабься, — засмеялся я. — Просто навевает философское настроение. Что-то вроде того, что жизнь каждого человека можно измерить мусором, который он производит.
— А потом придут какие-то чужие люди и выкинут это все на помойку, — скептически произнес Астарот.
— Ну не превращать же теперь квартиру в мавзолей памяти, — развел руками я.
— А что, если пирамиды в Древнем Египте… — начал Бельфегор.
— На самом деле кучи мусора фараона? — фыркнула Ева.
Я посмотрел на Кирюху. Тот в задумчивости бродил туда-сюда по тропинке, теперь уже не хватаясь за предметы, а как будто прислушиваясь к… гм… шепоту призраков этой странной квартиры.
Бельфегор хихикнул, потом мы все замолчали. Не знаю, кто и о чем думал, лично меня вдруг резко отпустила вся эта депрессивная мистика, и я мысленно перенесся на сегодняшнее «Рокозеро» без озера, где нам с Наташей нужно будет показать чудеса трэш-конферанса. По задумке на ночном концерте нужно будет прямо наизнанку вывернуться. Кривляться, рвать на себе майки, троллить публику всячески… Как в тот самый первый раз, только еще забойнее…
— Так, орлы! — я хлопнул в ладоши, прерывая повисшую паузу. — Короче, мы с Евой тут еще чуть-чуть посидим, а вы валите уже вещи собирать. Шемяка вас подхватит от завода, как и договаривались.
— А жить в палатках? — обреченно проговорил Астарот. — В домиках никак?
— Увы, — я развел руками. — Домиков мало, на всех не хватает. Даже звезд пришлось утрамбовывать.
— Слушай, Саня, у моей мамы есть подруга, а у нее в Малиновке дача, — затараторил Бельфегор, когда «ангелочки» двинулись к выходу. — Можно с ней договориться, там переночевать…
Дверь захлопнулась. Битком набитая вещами квартира глушила звуки. И мой хлопок прозвучал как-то тихо, и вот хлопок входной двери тоже.
— Что думаешь? — спросил я Еву, усаживаясь рядом с ней на скрипнувшую софу.
— Не знаю даже, — пожала плечами Ева. — Вообще это очень хорошая квартира. Потолки высоченные… Двор здесь здоровский. Я в детстве очень любила тут бывать, подружек у меня тут было… много. И пацаны не вредные.
— Жених на иномарке, — я толкнул ее локтем в бок.
— Но вот это все… такое странное… — Ева на подначку внимания не обратила. — Это же как выбросить на помойку жизнь другого человека…
— Ну да, обычные люди с этим как-то сами справляются, — засмеялся я.
— Ой, да ну тебя! — Ева захихикала. — Я тут, понимаешь, философски размышляю, а ты шутки шутишь. Думаешь, надо соглашаться?
— Я первый спросил, — сказал я. — И на самом деле твое мнение здесь важнее. Это же твой родственник. И твое прошлое.
— Знаешь что… — Ева поерзала, будто пытаясь сжаться еще более компактно. — Я сначала подумала, что нужно убрать всякий мусор, ну, там, упаковки, бутылки, фантики, хлам сломанный этот… И сделать квартиру такой, какой я ее помню, когда дядя Миша был нормальным. Резные шкафчики, часы… А сейчас поняла, что нет. Давай все сделаем полностью другим? Нафиг снесем тут все, даже этот паркет! Все переделаем, перекрасим, чтобы мебель новая, все вообще новое. Никакого хлама…
— Выйдешь за меня замуж? — внезапно спросил я. Даже для себя неожиданно, прямо захотелось немедленно себе оплеуху отвесить. Мол, эй, ты офигел вообще? Тоже мне, момент подобрал, в мусорной квартире, без всяких там колец помолвочных, букета размером с дом и всякой прочей романтики.
Ева замолчала, глаза ее заблестели от выступивших слезинок. Она сняла свои декоративные очки, не отрывая от меня взгляда.
Я уже мысленно начал готовить речь, что она не обязана отвечать прямо сейчас, бла-бла-бла. Но тут она меня обняла и ткнулась губами в район уха.
— Я думала, ты никогда не предложишь, — прошептала она. — Люблю тебя.
— Как до Луны и обратно, — прошептал я. — Слушай, я честно хотел сделать какой-нибудь развесистый сюрприз. Чтобы воздушный шар какой-нибудь. Цветы охапкой.
— Да? — Ева отстранилась. — Вот теперь мне захотелось, чтобы воздушный шар и цветы! И чтобы сюрприз тоже!
— Договорились, — я снова притянул Еву к себе и нежно поцеловал в щеку. — Организую сюрприз. Чтобы все обзавидовались, а у твоих теть и дядь челюсти свело.
— И свадьбу как до Луны и обратно? — спросила Ева, прищурившись.
— Чтобы вся планета вздрогнула, — кивнул я. — Кстати, даже не подозревал, что ты хочешь пышную свадьбу. Почему-то казалось, что тебе захочется чего-то тихого и камерного.
— Я тоже так думала, — медленно кивнула Ева. — Вот до этого момента.
Та самая поляна рядом с деревней Малиновка теперь выглядела совершенно иначе. В прошлый раз, несмотря на все постройки и подготовку, она была все-таки поляной в лесу, а сейчас лес отступил куда-то на второй третий план. Будто мы на базарную площадь приехали. Из динамиков орала музыка. Частично перекрывая галдеж толпы народа. Народу было уже много, но по дороге с электрички уже топала новая порция. С рюкзаками, гитарами, баулами, спортивными сумками и звякающими авоськами. Среди молодежи разной степени патлатости и явно нетуристического вида затесались матерые такие бородатые дядьки в штормовках. Которые на весь этот движ смотрели с некоторым недоумением. Ну да, логично. Раз на этой поляне постоянно проходят фестивали авторской песни, то место явно «намоленное». И участники этих самых фестивалей иногда сюда приезжают просто так, на выходные. Вот как сейчас. И судя по удивлению на некоторых лицах и оторопелое перешептывание, наша обширная рекламная компания захватила все-таки не всех.
Нда, немного жаль кспшников. Они явно рассчитывали на ламповые посиделки у костра, а не на грохочущий круглые сутки рок.
Из толчеи тех, кто уже поставил палатки, а теперь просто слонялся по поляне, вынырнула Наташа. В шляпе с сеткой, кажется даже не охотничьей, а пчеловодческой.
— Велиал, — сказала она. — У меня к тебе есть серьезный разговор…
Глава 20
— Наташ, прости, — я развел руками. — Но с представителем комаров переговоры о прекращении огня не удались.
— Ой, да я вообще не об этом! — Наташа махнула рукой. — Видишь, я нормально подготовилась! Короче, у меня вот какая идея. Давай сегодня концерт начнем с факелами, а?
— Грозно выйдем с горящими палками? — подмигнул я.
— Ну да! — кивнула Наташа. Сквозь сетку ее лицо было видно, конечно, но выражение не очень понятно. — Вообще было бы круто, если бы факела еще вокруг сцены стояли. Чтобы как в кино было. Всегда хотела нести факел!
— Так, давай подумаем, как это можно по-быстрому соорудить… — я задумчиво посмотрел в сторону леса. — Герои приключенческих романов делают факела из смолистых веток, но я в детстве пробовал, и знаю, что это фигня. Нам-то нужны классные факела!
— Давай подсолнечного масла на кухне попросим? — предложила Наташа. — В факелах должно масло гореть… Ну, как мне кажется…
— Нужен эксперимент! — я решительно ухватил Наташу за руку и мы нырнули в толпу по направлению к кухонной палатке. Заодно посмотрим, как тут у нас питание устроено.
Фестивальное оборудование перекочевало на нашу поляну с армейских складов. Полевая столовая состояла из здоровенного армейского госпиталя, явно уже повидавшего в своей жизни… всякое. Ткань кое-где выцвела, в паре мест зияли прорехи. Но выглядела эта махина все равно внушительно. Сбоку был пристроен тент из четырех бело-оранжевых парашютов. Защита от дождя явно не стопроцентная, но дождя нам вроде и не обещали. Но смотрелось довольно празднично. Столы были частично уже явно старые, оставшиеся нам в наследство от КСП-шников. Со скамейками из бревен. А частично сколотили новые, из свеженьких досок. Которые уже, правда, частично заляпали и залили… разным. Шемяка сокрушался, что полевую кухню не удалось отмутить, так что поварам придется справляться с котлами на газовых плитах. Под парашутами был полный аншлаг, палталая молодежь жизнерадостно оккупировала столы и распивала там привезенное и купленное здесь из разномастных кружек.