Батя молча перевел взгляд на меня. В глазах — смешливые искорки, но выражение лица деревянно-серьезное.
— Володя, извинись перед дядей Славой, — строго сказал он.
— А что я сделал? — строптиво подбоченился я. — Я вообще просто в душ шел. Я с тренировки только что. Он сам прицепился.
— Володя, ну как тебе не стыдно? — укоризненно покачал головой отец.
— Тебе честно? — я склонил голову. — Мне вообще не стыдно, с чего бы? Я же стыд потерял…
— Витя, а я тебе говорил, что не надо было его от армии отмазывать! — язвительно кривя губы, сказал Грохотов. — Там ему бы живо вернули мозги на место и научили уважительному обращению. Распустили парня, теперь сами же и расхлебываете… Еще и патлы отрастил, как баба…
— Ну не пузо же, — пожал плечами я.
— А ну заткнись! — заорал Грохотов. — Мелюзге слова не давали! Ничего в этой жизни не добился, а туда же! Язвит он тут, щщщ…
— Щенок, да дядя Слава? — снова елейно повторил я.
Теперь Лариска не выдержала и засмеялась. Грохотов задышал, как бык на корриде. Даже глаза кровью налились. Снова повернулся к бате.
— Так, Витя, — тяжело дыша, проговорил он. — Или этот хам сейчас же заткнется, или…
— Или что, дядя Слава? — я с любопытством склонил голову на бок. — Вышвырнете меня на мороз из моего дома?
Грохотов грузно поднялся, облокотившись на стол. Столешница жалобно скрипнула, чуть не отломавшись от такого насилия. Он сделал шаг ко мне и остановился, сверля меня взглядом. Я не двинулся с места. Смотрел ему в глаза и расслабленно улыбался.
Детство, конечно, вот троллить этих незваных гостей. Но пусть побесятся. Быстрее съедут. Раз уж я трудный и строптивый подросток, почему бы не воспользоваться ситуацией и не добавить в безмятежную жизнь наших охреневших гостей немного ада? Завтра утром надо будет еще перед работой забуриться в свою комнату вещи в шкафу искать. Свет включить, навести шороху…
Дядя Слава шумно дышал, обдавая меня водочными парами. В конце концов игру в гляделки он проиграл, отвел глаза, протиснулся в двери мимо меня и ломанулся в комнату вслед за своей супругой. Грохнула дверь. Приглушенно зазвучали их возмущенные голоса.
— Пап, сейчас я в душ сбегаю и посуду помою, лады? — миролюбиво сказал я, вздохнув с облегчением.
— Ты бы как-то повежливее что ли, правда? — тихо сказал отец, скосив глаза на хихикающую Лариску.
— Я постараюсь, пап, — сказал я и тоже прыснул. Отец пару секунд держал серьезное лицо, потом не выдержал и захрюкал. Махнул на меня рукой, мол, вали уже в свой душ, а то весь образ «строгого родителя» портишь.
Я вышел из гостиной, прошел по темному коридору, щелкнул выключателем, открыл дверь ванной и вздрогнул от неожиданности.
Глава 12
Натурально, чуть не подпрыгнул и не заорал! Если бы снимался в фильме ужасов, стопудово бы заметался в поисках лестницы наверх, не иначе. Вот так, значит, и работает бу-эффект в реальной жизни. Когда видишь что-то совершенно нестрашное, но в совершенно неожиданный момент.
Лена стояла с похоронным лицом, опустив руки и устремив на меня тоскливый взгляд.
— Ой, прости, я думал, что тут свободно, — пробормотал я и попытался спешно ретироваться. Но безуспешно. Лена быстро ухватила меня за руку, втащила в ванную и закрыла дверь на шпингалет. Потом повернула несколько раз барашек горячей воды. Кран несколько раз фыркнул и исторг из себя гудящий поток.
Безо всяких предисловий Лена бросилась мне на шею и впилась губами в мои губы.
«Да серьезно?…» — подумал я, ухватил ее за талию и попытался вежливо отлепить от себя. Но хрен там! Ее пальцы когтями вцепились в мои плечи, а губы елозили по моим плотно сжатым губам. Вот ведь идиотская ситуация! Первым порывом было вывернуться с силой и отшвырнуть от себя навязавшуюся на мою голову и прочие части тела девушку, которая старалась прижаться все плотнее и елозила по мне всем своим телом. Я нашел ее руки, с усилием оторвал их от себя, подумав мимоходом, что от ее судорожной хватки на спине синяки останутся. Отвернул голову, подавив сиюминутное желание двинуть ее лбом в лицо. Не знаю, где она подхватила идею, что если броситься на шею мужику и обвить его, как осьминог — это стратегия победы в деле соблазнения. Ну да, мужик же своему члену не хозяин, точняк. Поелозила всей собой, и все, бери тепленьким…
— Вова, я тебя люблю… — выдохнула она и снова попыталась впиться мне в губы.
— Тссс! — я отодвинул Лену на расстояние вытянутых рук. — Что это ты такое придумала еще?
— Вова, не отталкивай меня, пожалуйста… — с надрывом в голосе проговорила она. — Я так мечтала о нашей встрече, так ждала ее…
— Так бывает, — хмыкнул я равнодушно. Жалко мне ее совершенно не было. — Понимаю, что тебе может быть обидно, но ответить на твой страстный порыв, увы, не могу.
— Но почему?! — глаза Лены наполнились слезами. — Что со мной не так теперь? Я же стала красивой!
— Милая, я люблю другую девушку, — вздохнул я.
— Ну и что?! — Лена протяжно всхлипнула. — Я же… Вова, пожалуйста, давай сделаем… это… только один раз. И потом я от тебя отстану, клянусь!
Она снова дернулась вперед, но я держал ее руки крепко.
— Нет, дорогая, это так не работает, — я покачал головой.
— Ну почему? — она отчаянно боролась, пытаясь сократить между нами дистанцию. — Всем же мужикам только это и нужно! Вот, смотри, я же вся твоя! Твоя девушка ни о чем даже не узнает!
Я молча удерживал извивающуюся Лену. И краем глаза следил за ее ногами. А то она, глядишь, сейчас разозлиться и зарядит мне со всего маху в пах. С нее станется. По прошлому разговору помню, что ее настроение меняется на противоположное за считанные секунды.
Так и получилось, собственно. Только что из глаз Лены катились слезинки, и вот уже ее лицо перекосило злобой.
— Я сейчас закричу, что ты меня насилуешь! — прошипела она.
— Кричи, — кивнул я. — Только подожди, я дверь открою, а то сломают еще.
— Да ты… ты… — она несколько раз открыла и закрыла рот. — Ты вообще…
— Лена, давай ты как-нибудь успокоишься, — я вздохнул. — Если хочешь, пойдем на кухню, нальем чаю и поболтаем по душам…
— Да пошел ты со своим чаем… — зло выплюнула Лена. И тут ее лицо страдальчески скривилось, а из глаз снова полились слезы. — Ну за что? Почемуууу…
Она обмякла, перестала рваться обвить меня всеми конечностями, плечи затряслись.
— Так, все, — сказал я и отпустил ее руки. Они тут же безвольно упали. Лена плакала, тихонько подвывая. — Пойдем попьем чаю и успокоимся, хорошо?
Она помотала головой, но я ее не слушал. Открыл дверь ванной, взял девушку за безвольно висящую руку и повел на кухню. Блин, я уже смогу душ принять сегодня?!
Но вместо этого я усадил ее на табуретку, наполнил чайник и включил плиту.
Интересно, в какой момент она убежала из гостиной? Вроде бы, когда я пришел, она там еще сидела вместе с остальными. А потом, когда уже я вышел из своей комнаты со свернутым полотенцем… Да, кажется, именно тогда. Я как раз увлекся пререканиями с дядей Славой, а она проскользнула мимо и закрылась в темной ванной.
Луна сидела, ссутулившись и продолжала плакать. Слезы капали на фланелевый халатик, оставляя мокрые пятна. Теперь мне стало жаль девушку. Чисто по-человечески так, совершенно отстраненно от ситуации. Хрен знает, как она себе представляла эту ситуацию. Что она кинется на меня с поцелуями и объятиями, я не смогу противиться зову тела и овладею ей прямо там же в ванной под романтичный шум воды.
И какой смысл?
Ах, ну да. Дальше я осознаю, конечно же, что она — то самое сокровище, которое я всю жизнь ждал, и влюблюсь в нее без памяти. Мы на следующий же день помчим в загс подавать заявление, через месяц поженимся, родим троих детей и будем жить долго и счастливо.
Хотя вряд ли. Скорее уж она просто пыталась воплотить в реальность ту фантазию, из-за которой когда-то заварился весь сыр-бор с Грохотовыми. Она бы на меня бросилась, я бы ее трахнул… Гм… Ну да, а как же иначе, я же мужик, а мужики, как известно, членом думают. Перед ними ноги раздвигаешь, и все! Но потом она бы побежала к папочке и снова обвинила меня в изнасиловании. Только теперь уже экспертиза была бы на ее стороне. Ну или… Может она хотела забеременеть?
Несложно прикинуть, как для нее прошли эти годы в разлуке. Она втравила своих родичей в скандал, наврав, что беременна. Но потом выяснилось, что нет, и Грохотовым пришлось уехать. И мамочка с папочкой все это время наверняка шпыняли упитанное чадо. И до всего на свете докапывались. Ну, там: «Фантазерка! Да кто на тебя польстится, на корову жирную?» И в конце концов девочка сцепила зубы, похудела и собралась доказать родителям, что…
Тьфу, вот что еще за виртуальный психоанализ я тут устроил? Вот она, передо мной сидит. Если правда интересно, берешь и спрашиваешь.
А интересно ли мне?
Вот честно, интересно?
Из носика чайника вырвалась струя пара. Я выключил плиту, открыл шкаф, достал оттуда две чашки. Плеснул в обе заварки из заварника. Долил кипятком. Поставил на стол обе и сел напротив Лены.
— Хочешь конфет? — спросил я. — Есть птичье молоко офигенное. И печенье еще где-то оставалось, мама пекла.
— Я не ем сладкое, — дернувшись, будто от удара, выпалила Лена и посмотрела на меня красными зареванными глазами.
— Понял, прости, — кивнул я. Открыл рот, чтобы начать что-то говорить, но передумал. Лучше помолчу, а то ляпну сейчас еще какую-нибудь чушь. Про сладкое мог бы и догадаться, например.
Замок входной двери скрежетнул. Мама вернулась с работы.
— А в ванной что, никого? — сказала она, заглядывая в кухню. — А вода что шумит? И свет не выключили… Ой, Леночка, что с тобой, что-то случилось?
— Сейчас я выключу, — я быстро выскочил из кухни, закрутил кран и вернулся обратно. — Лена была чем-то расстроена, я налил ей чаю, и мы…
— А чай-то почему пустой? — встрепенулась мама. — Конфеты же есть… Ой, Леночка, прости!