Все хором заржали, так что заканчивать тост мне пришлось, перекрикивая своим еще не вполне восстановившимся голосом сразу всю компанию. Вопрос Лариски: «А что такое джакузи?» утонул в общем шуме.
— С новосельем меня, братишки и сестренки, — сказал я. — Ну и за моих лучших друзей, конечно!
— Эй, что еще за два тоста в один? — возмутился Бегемот. — За друзей отдельного тоста жалко, да?
— Тссс! — ухмыльнулся я. — На самом деле я просто пока подходящую историю про дона Хуана не придумал.
В роли бокалов для вина сегодня были чайные кружки и стаканы, которые нашлись в кухонных шкафах. Какими-то особыми изысками накрытый стол не отличался — колбаса, сыр, нарезанные фрукты. Ну и в духовке еще дозревало горячее, на котором настояла Ева. Мол, але, что еще за новоселье без жрачки от пуза? Так что мы в шесть рук начистили картофана, покидали сверху вездесущие ножки Буша и засыпали все это тертым сыром. Полезность этого блюда стремилась даже не к нулю, а к отрицательным значениям, но такие уж времена, что поделать? Мой отравленный здоровым образом жизни двадцать первого века мозг уже даже перестал протестовать.
— Прикиньте, я пошла вчера в «Петушок» вечером, — сказала Наташа, пригубив вино из своей чашки. — Ну и как-то одно за другое, потом мы в общагу политеховскую переместились, в пять утра, я помню, мы еще на столе танцевать пытались, а он сломался… Блин, синяк теперь на заднице… Оу… Это я к чему? А! Так вот, меня будят утром и говорят: «Наташа, у тебя же сегодня экзамен по философии!» Оказывается, я всю ночь всей компании этим фактом мозги полоскала, ответственная какая… Ну, я встаю. Одеваюсь, как механическая кукла. А похмельные рожи с мамонтов ржут. Мол, какой тебе экзамен, ты же едва тепленькая. И тут я, такая: «А спорим, на пятерку сдам?» Поспорили. Я прихожу на экзамен. Не очень помню, как собиралась, честно. Беру билет. Открываю сумку. Выставляю на стол будильник, выкладываю вилку и нож. И кубик-рубика. Если честно, я понятия не имею, когда я это все в сумку положила. Сама офигела. А уж философ так вообще был в ауте. Сидит смотрит. Я, с невозмутимым видом завожу будильник и пятнадцать минут гипнотизирую пустой листочек. Потом будильник звенит, и я иду отвечать. Что-то отвечаю с уверенным видом. Кажется, я такую чушь несла, что даже однокурсники охренели. Молча. «У меня все!» — говорю. А философ, такой. «Хорошо, Наташа…» И ставит мне пятерку. И я гордо ухожу. А я, если честно, даже билет прочитать не могла, у меня все плыло перед глазами. А вы говорите, дон Хуан!
— Ты его загипнотизировала! — захохотал Бельфегор.
— Блин, я бы тоже пятерку поставил! — Бегемот тоже заржал. — На всякий случай, чтобы ты на пересдачу не явилась.
— Ну вооот, — Наташа закатила глаза. — А я-то губу раскатала, что философ в меня просто влюбился и хочет от меня детей!
Болтали, смеялись. Легкомысленный треп периодически переходил к обсуждению то грядущего ответственного концерта, то идей новых клипов, то выбору даты, когда устроить запись для альбома. Астарот считал, что надо сначала наработать достаточно песен, а уже потом всей кучей их записать. Бельфегор с ним спорил, что уже нужно записывать то, что есть, а потом добить. Хотя потом сам же себя убеждал, что у нас с каждой репетицией песни все лучше и лучше, а если сейчас запишем, а потом вдруг появится новые фишки, будет обидно. И придется перезаписывать.
Пересмотрели передачу про нас с ТВ «Кинева». И свой клип прокрутили трижды. Ударились в воспоминания.
Потом Ева вспомнила про горячее в духовке, и они с Лариской умчались накладывать еду по тарелкам. Сырная корочка чуть-чуть подгорела, а картошка кое-где не пропеклась, но этот факт вообще никого не расстроил.
Потом Жан похвастался, что в редакцию их «Африки» пришла уже целая сотня писем. И даже метнулся в прихожую и достал из сумки несколько бумажек, чтобы зачитать. Ирина спохватилась, что совсем забыла сказать, что на ТВ «Кинева» будет короткий сюжет про наш концерт в овощехранилище. И пообещала записать нам его для коллекции. Ну и тут же, ясен пень, вспомнили, что Ева же на концерте много снимала на камеру. Честно говоря, мне было немного страшновато смотреть эти записи. Хрен знает, как мои кривляния на сцене со стороны смотрелись. Но все настаивали, так что пришлось подключать камеру к своей видеодвойке.
Смотрели, вспоминали. Делились впечатлениями, перебивая друг друга.
Вышли с Астаротом и Бельфегором на лоджию. Ребята курили, а я просто так, за компанию.
— Слушай, Велиал, я тут вот что подумал… — вдруг задумчиво сказал Астарот. — Получается ведь, что ты наш продюсер, да?
— Ну… — усмехнулся я. — Что-то вроде того.
— Концерты нам устраиваешь, как-то пропихиваешь, связи какие-то у тебя… — продолжил Астарот. — Как Айзеншпис у Цоя.
— Чем богаты, — хохотнул я. — Причиняю пользу и наношу добро, раз уж на гитаре теперь играть не могу.
— А что, прямо совсем не можешь? — спросил Бельфегор. — Вроде ничего даже на руке незаметно…
— Это только видимость… — я вздохнул и коряво согнул пальцы левой руки. На самом деле я уже даже что-то мог сыграть. Под умелым руководством Гриши я уже довольно ловко переставлял аккорды, и мог при желании изобразить пару песен. Но до Кирюхи мне было как до Шанхая на ушах. Три блатных аккорда против эль-марьячи. — Доктор сказал, что не раньше, чем через полгода можно будет смотреть.
— Жалко… — вздохнул Бельфегор.
— А может я как продюсер окажусь лучше, чем гитарист? — усмехнулся я.
— Я вот что тут подумал… — начал Астарот. — Нам нужно будет как-нибудь собраться на… ну… типа деловое совещание. Я уже так чувствую, что мы как-то… Как бы объяснить?
— Перестаем быть любителями? — подсказал я.
— Да, точняк! — обрадованно воскликнул Астарот. — Я уже прямо чувствую, как у меня мозг начинает кипеть! Раньше мы как будто просто играли. А теперь надо думать, как развиваться. Чтобы график концертов, альбомы до ума довести… Все вот это.
Я молча улыбался, слушая, как Астарот разглагольствует о перспективах. Надо же, его отпустило! Или это Надя перестроилась и начала изящно лить ему в уши совсем другую музыку?
— Велиал! — балконная дверь приоткрылась и на лоджию высунулась растрепанная голова Наташи. — Велиал, там тебя к телефону!
— О, внезапно! — я вернулся в квартиру и взял трубку. Звонить мог, так-то, кто угодно. Свой новый номер я оставил у родителей, наказав сообщать его всем страждущим. А кое-кого и сам уже обзвонил и попросить исправить контакты в записных книжках. Так что…
— Привет тебе, о демон многомерного искушения и изящного морального падения… — раздался из трубки знакомо растягивающий гласные голос Сэнсэя. — Я тут позвонил к тебе домой, и какая-то очень вежливая леди, по-видимому, твоя мама, сообщила мне, что ты изволил сменить дислокацию.
— Здорово, Сэнсэй! — сказал я и шикнул на расшумевшихся гостей. — Да тихо вы! Междугородний разговор, а вы тут письки на заборе обсуждаете!
Все примолкли.
— Вот теперь я тебя нормально слышу, — сказал я в трубку. — И ужасно рад. Надеюсь, ты звонишь сказать, что приезжаешь в Новокиневск?
— Тут ведь как… — протянул Сэнсэй. — Ну, то есть, я конечно собираюсь приезжать, но сейчас звоню по другому важному поводу. Ты что-нибудь слышал про рок-фестиваль «Невские берега»?
3 апреля 2024 года
Друзья, четвертая часть на этом заканчивается. Рад, что вы вместе со мной следили за приключениями Вовы-Велиала, буду благодарен также за лайки и комментарии.
Но история продолжается! И начало пятого тома «Шоу должно продолжаться» уже здесь — https://author.today/work/340638.
Чтобы не пропустить обновления, рекомендую подписаться на мою страничку на АТ — https://author.today/u/fischersascha