Видимо, по контрасту с первым отделением отчетника, во втором Бобе нравились вообще все. И на каждой следующей выходящей на сцену группе, он дергал меня за рукав и сообщал, что эти — норм, давай их звать, бабок дадим. И телок пригоним для тех, кому вдруг надо.
Я дисциплинированно записывал. Вряд ли получится собрать всех, хотя фиг знает. Рокеры у нас небалованные в основном. Наверняка найдутся принципиальные, которые откажутся участвовать в концерте для авторитета. Но они стопудово окажутся в меньшинстве. Заработать, да еще и не на разгрузке вагонов, а честным музицированием на сцене — это же…
— Слушай, а еще я помню был такой косоглазый, — снова потормошил меня Боба. — В шапке треугольной такой еще выступал, типа монголо-татарское иго.
— Алишер? — спросил я. — Говорят, он руку сломал.
— Блин, жалко, — вздохнул Боба. — Ну, время еще есть, может выздоровеет еще. А может помощь ему нужна? Я могу, в натуре, врача хорошего подогнать. Меня заштопал в тот раз так, что незаметно даже теперь.
— Уточню… — кивнул я. — А, стоп! Это не Алишер руку сломал, а тот хрен из «Пиночетов». Алишер на цыганке женился.
— О, а это ведь тот хрен, с которым ты как-то рамсил? — Боба ткнул пальцем в сторону сцены. — Это же к нему Жанка прилепилась?
— Будем их звать? — спросил я.
— Да пашшол он! — презрительно изрек Боба и демонстративно отвернулся.
— Понятно, вычеркиваем, — пробормотал я.
Заиграли «Цеппелины», а я вдруг понял, что как-то ни разу нормально не слышал, что они поют. Такой вот парадокс — чуваки были все время где-то рядом, группа вроде как раскрученная и знаменитая, но ни одной песни целиком я у них ни разу не слышал.
Ну вот как раз и повод…
— Тусклыми красками по холсту неба
Пишет художник из города в скалах
Скажет поэт, моя рифма нелепа
Она была здесь, но потом убежала…
Хм, а ведь реально неплохо! У Яна был глубокий вкрадчивый голос, бархатный такой, как у… гм… почему-то на ум назойливо лезло сравнение с добрым психиатром. Даже не знаю, откуда оно взялось. Песня была медленная, этакий тоскливый блюз о том, как герой сидит на берегу моря и вспоминает, как раньше было лучше.
— Все еще не хочешь их приглашать? — спросил я ближе к концу композиции, на протяжном проигрыше.
— Нет! — отрезал Боба.
— Все-все, понял-отстал! — заржал я.
— В натуре, Вован, я тебя не понимаю, — нахмурился Боба. — Вы же вроде как не ладите, чего ты за него топишь?
— Мы не ладим? — хмыкнул я. — Мне-то с чего на него злиться? Это же я у него девушку увел, а не он у меня…
— Погоди-погоди, — ухватил меня за рукав Боба. — И ты говоришь, он тебя на разговор какой-то зовет?
— Ну, — кивнул я.
— И ты пойдешь? — прищурился Боба.
— А почему нет? — я пожал плечами.
— Меня позови, когда стрелу забьете, — сказал Боба. — Мы с братками подъедем.
— Нафига? — усмехнулся я.
— Да мне как-то вообще не в кассу, если этот шкаф с его волосатиками тебя отмудохает, и ты в больничку заедешь на месяц, — Боба посмотрел на сцену. — Кто тогда днюху Французу устраивать будет?
— Да ну, это вряд ли, — безмятежно улыбнулся я. — Не тот он персонаж, чтобы кого-то мудохать.
— Но звякни все равно, понял? — Боба снова дернул меня за рукав. — Чтобы у меня на душе было спокойно.
— Ладно, заметано, — кивнул я. Тот случай, когда проще согласиться сейчас, чем спорить. Не факт, правда, что я поставлю Бобу в известность о разговоре с Яном.
«Цеппелины» закончили выступление, Ян спустился в зал, и на нем тут же повисла Жанка, вереща что-то о том, что она его обожает. Настолько громко, что даже аплодисменты зрителей перекрыла.
Снова вышел Банкин. Лыба до ушей, помахал залу обеими руками и устремился к микрофону. Стойку ему пришлось опускать, потому что Ян его выше раза в полтора.
— Спасибо, друзья, я очень рад, что наш сегодняшний концерт проходит так тепло и по-дружески! — сказал он. — А перед тем, как выйдет следующая группа, я бы хотел сообщить вам одну радостную новость. Комитет по делам молодежи учредил приз для лучшей рок-группы, освещающей социальные проблемы молодежи. И в конце этого года во дворце спорта состоится концерт…
— Ого, во дворце спорта!
— Уооооо!
— Даешь!
— Тихо, тихо, я еще не закончил! — Банкин поднял руку ладонью вперед. — Так вот, что я хочу сказать еще… Давайте не буду сейчас подробно расписывать все правила участия, мы с вами их подробно рассмотрим на нашем рабочем заседании. Сейчас я просто хотел поделиться хорошей новостью.
Банкин лучился самодовольством и вообще выглядел победителем. Публика в зале уже явно забыла, как буквально минут сорок назад псила в фойе ДК профсоюзов, попивая портвейн из чайных чашек, и громко и пафосно заявляла, что «этот рок-клуб испортился, несите другой». Все радостно голосили. Ну да, дворец спорта — это, знаете ли, масштаб. Это тебе даже не «котлы», которые считаются вполне так респектабельным и статусным местом. Но чтобы новокиневский рок-клуб допустили до самой топовой площадки города, это надо…
Хм.
«А Банкин молодец», — в очередной раз подумал я. И сделал себе мысленную заметку, узнать подробнее, что же с ним такое произошло. Или кто с ним произошел. Может быть, Женя сам собрался с мыслями и перестал творить фигню и ныть, а может у него появился какой-то серый кардинал…
— Ну а теперь продолжаем концерт, — сказал Банкин. — И на сцену приглашается группа «Ангелы С»!
Глава 7
«Кажется, нужно больше Нади», — подумал я.
Находка с немецкими песенками нежным голоском Пантеры действовала на публику совершенно убойно. Причем, как здесь, в рок-клубе, так и на других площадках. Был в этом какой-то стильный шик, на контрасте. Если ее еще переодеть в белое пейзанское платьишко и растрепанные волосы уложить наивными такими кудряшками… Хотя может последнее и лишнее. Хотя в клипе можно так и сделать.
— Вован, я тут чо подумал! — прокричал мне в ухо Боба, когда Астарот перешел к припеву. — А что если я сейчас вас в ресторан заберу, а? Тебя и пацанов твоих? Ну, чтобы там чисто по-деловому поговорить насчет того, чтобы… Ну, ты помнишь.
— Звучит как план-капкан, — кивнул я. Пока что я не говорил «ангелочкам» про днюху Француза и воплощение в реальность влажной мечты Бобы. Как-то к слову не приходилось. Бобу «ангелочки» уже видели, так что сюрпризом мое с ним приятельство не будет. А вот реакция на его просьбу может оказаться какой угодно. У Астарота может внезапно проснуться принципиальность, с него станется упереться рогом так, что хрен сдвинешь. Так что ресторан — отличная затея. Сытый Астарот точно доставит меньше проблем.
Когда «ангелочки» допели и уступили сцену «Парку культуры и отдыха», Боба снова нетерпеливо заерзал. Я как раз лениво обдумывал эту занимательную ротацию. Так-то «Ангелам» по стажу полагалось стоять где-то среди малоизвестных новичков. А тут их вдруг вознесли в самые сливки программы — с одной стороны Ян, с другой — Конрад.
Случайность? Не думаю. Вот только зачем?
— Вован, слышь, — подергал меня Боба. — А может ты пацанам своим скажешь насчет ресторана? А то они еще уедут…
— Ты больше не хочешь выбирать группы для концерта? — спросил я.
— Да вроде… — Боба замялся. Ответственность перед боссом боролась в его голове с детской мечтой.
— Ладно, сейчас сгоняю до парней, — сказал я. — А ты слушай пока. Вдруг тебе еще кто-то понравится.
— Да ладно, что я Конрада не слышал что ли? — махнул рукой Боба. — Конрадом Француза не удивишь.
«Ну да, логично, — подумал я, выбираясь в проход. — Конрад так-то в ресторане поет. А эти гаврики из качалки в рестораны как на работу ходят».
— В ресторан? — Надя радостно подпрыгнула. — Ой, как здорово! А в какой?
— Я не спросил, — усмехнулся я. — Подумал, что дареная еда — хорошая штука в любом случае. Ну так как, орлы? Поедем с Бобой в ресторан?
— Ну пожалуйста-пожалуйста! — Надя сделала глаза котика из Шрека и уставилась на Астарота.
— Да конечно поедем, что за вопрос вообще! — воскликнул Бегемот. Ну да, разумеется! Когда это Бегемот от еды отказывался?
— А я никогда не был в ресторане раньше, представляете? — смущенно сказал Кирилл.
— Мы однажды с папой возвращались с Черного моря, — сказала Надя. — И оказались в Москве на Казанском вокзале. Нам нужно было ждать поезда целую ночь, и это был ужас ужасный. Мы там пытались спать, но сиденья там… Блин, я даже не знаю, какой садист такие стулья придумал на вокзале ставить. Как в трамваях, с такими острыми бортиками…
— А ресторан тут при чем? — спросил Бегемот.
— Да погоди ты, я же к этому и веду! — дернула плечиком Надя. — В общем, рано утром мы поняли, что больше не можем, и пошли гулять по вокзалу. А там — ресторан. Ну, мы туда и зашли…
— И вокзальный ресторан тебя поразил в самое сердечко? — усмехнулся Макс.
— Ресторан на нашем вокзале — это вообще ни в какое сравнение не идет! — Надя сделала большие глаза. — А от того, московского, я просто обалдела. Там же как во дворце! Лепнина на потолке, белые скатерти, хрустальные бокалы… И официанты такие, в форме. И с полотенчиком на руке, как в кино. В общем, папа решил, что мы слишком устали, чтобы экономить. И заказал ко всему еще черную икру. И ее принесли в такой квадратной хрустальной розеточке… Мммм…
Надя закатила глаза и поцокала языком.
— А у нас сосед на заработки ездит куда-то на север, — сказал Бегемот. — Он черную икру всегда привозил трехлитровыми банками. И она мне никогда не нравилась, фу.
— Что? Абаддон плохо отозвался о какой-то еде? — засмеялась Надя.
— Да это же и не еда совсем, — буркнул Бегемот. — А какое-то баловство…
— А инструменты? — взволнованно спросил Кирилл. — Если мы в ресторан поедем, то что с инструментами делать?
— Мы же члены рок-клуба, — пожал плечами я. — Оставим здесь, завтра заберем.
— Нет! — Кирюха испуганно прижал к себе свой фендер.