Калининские, белорусские и латышские партизаны действовали на стратегически важных коммуникациях врага: Рига — Великие Луки, Новосокольники — Ленинград, Невель — Витебск, Невель — Полоцк, Полоцк — Даугавпилс. Операция «Концерт» продолжалась до полного освобождения советской земли от оккупантов.
Наши разведчики приносили сведения о новых административных преобразованиях гитлеровцев в районе, а также дополняли список имен военных и гражданских чинов, ревностно оберегавших фашистский «новый порядок».
В свое время военный комендант Себежа майор Мюллер приказал разбить район на пять отдельных зон. Он назначил для руководства этими зонами определенных лиц, которые должны были держать дела в своей власти. Но жизнь внесла коррективы в план Мюллера, и теперь Глембочинский, Забельский, Лавровский и Осынский сельские Советы, расположенные южнее Себежа, находились под контролем партизан. Ясно, это никак не могло устраивать оккупационные власти. Они силой оружия старались восстановить положение.
Как-то ранним утром к нам в избу вбежал запыхавшийся адъютант Назарова Саша Николаев, боевой, горячий парень.
— Вас с Богдановым срочно вызывает командир! — выпалил он скороговоркой.
Мы поспешили в штаб.
— Дело есть, — сказал комбриг, склоняясь над картой.
— Вот разведка доложила о выходе из Себежа карательного отряда, — Назаров кивнул головой на стоявших у стола Валентина Разгулова и Бориса Хаджиева. — Необходимо встретить врага в районе Рудни Себежской.
— Много их? — спросил я Разгулова.
— По всем сведениям, сотни полторы, — ответил Валентин.
До Рудни было километров десять. Туда пролегал ничем не защищенный большак. Если каратели пойдут по нему, они скоро будут здесь.
Нужно было поторопиться, чтобы достичь перекрестка дорог возле Рудни и залечь там в засаду.
— Сколько тебе, Виктор, нужно людей? — спросил Назаров.
— Человек тридцать, — ответил я.
— Давай действуй!
Через несколько минут мы направились к Рудне. Впереди на почтительном расстоянии от отряда двигались трое наших автоматчиков. Рядом со мной шагали пулеметчики Василий Беценко, Николай Иванов (Коля Маленький) и Алексей Павлов, тот самый Леша Павлов, который был свидетелем героической гибели Николая Горячева. За нами с небольшими интервалами спешили автоматчики. Наше оружие было наготове. Враг мог повстречаться в любую минуту. Вместе с нами шагал и Борис Хаджиев из бригадной разведки. Это ему с Разгуловым стало известно о предстоящем выходе карателей. Хаджиев был старше нас возрастом. При обороне Москвы он лишился глаза. Когда рана зажила, Борис надел повязку и попросился в партизанский отряд. Это был отважный воин.
Часа за два мы добрались до намеченного рубежа. Отряд быстро занял удобную для обстрела позицию. Условившись о порядке ведения огня, мы залегли в засаду. Наш политрук Георгий Богданов договорился с пулеметчиком Павловым на время боя обменяться оружием. Богданов установил на пригорке пулемет, а Павлов залег с автоматом у толстого дерева. Рядом с пулеметчиками пристроились с дисками их вторые номера Алексей Федоров, Дмитрий Кантовский, Виктор Колокольчиков.
Меж ветвей по косогору замаскировались Юрий Соколов, Николай Орлов, Павел Поповцев, Виктор Соколов, Павел Чернышов, Игорь Чистяков, Борис Ширяев и другие наши ребята.
Дорога просматривалась в обе стороны метров на триста. Перед нами находилась сожженная Рудня. Каратели, вероятнее всего, должны были идти через нее со стороны деревни Мальково, но, поскольку мост через речку Чернею разрушен, немцы могли появиться на большаке с другой стороны, от деревни Селище.
Стоял тихий, теплый денек. Сентябрьское солнце еще хорошо пригревало. Его лучи озаряли безмолвный, украшенный осенними красками лес. В воздухе среди ветвей поблескивали серебристые кружева паутинок. Кругом царила тишина, и вокруг не видно было ни души. Время шло томительно медленно.
— Наверно, соврал Валька Разгулов насчет карателей, — с усмешкой проговорил рассудительный Вася Бертов.
— Разгулов зря не скажет, — защитил своего земляка из поселка Брусово Петя Бычков.
Прошло не менее трех часов нашего ожидания, когда со стороны Себежского озера на большаке появилась одинокая повозка. Мы различили в бинокль трех мужчин, одетых в гражданское. Повозка приближалась.
«Надо спросить насчет карателей у крестьян», — подумал я и, взяв с собой автоматчиков Станислава Авдеева и Василия Ворыхалова, вышел на дорогу.
Резвый, упитанный конь звонко цокал копытами по мощеному булыжнику. Увидев нас, мужички неожиданно спрыгнули с повозки. Они стремглав бросились к лесу, придерживая в руках оружие. Мы заметили на их рукавах белые повязки и открыли огонь, но промахнулись. Полицейские, а это оказались именно они, успели скрыться в кустарнике. Мы с досады даже выругали себя.
— Эх вы, мазилы! — упрекнул нас Борис Хаджиев.
— Мы были уверены, что на повозке едут мирные люди, — сказал в оправдание Авдеев.
Никто больше на дороге не появился. Каратели, как видно, ушли в другом направлении. До нашего слуха доносилась стрельба справа. Где-то вдали шел бой.
— Чего зря сидеть, не лучше ли самим поискать противника? — предложил Павел Поповцев.
Эта мысль нам понравилась. Решили разведать подходы к Себежскому озеру. Мы знали, что в прибрежные деревни Копаново и Сафоново, со стороны села Глубочица, часто наезжает команда городской комендатуры. Хотелось захватить грабителей. Оставив здесь на всякий случай двадцать бойцов во главе с Богдановым, я с небольшой группой направился по шоссе в сторону озера.
— Бурьянчиком поросла дорога, — сказал шедший со мною рядом добродушный Борис Годин.
— Так ведь по ней ни немцы, ни партизаны не ездят, — объяснил паренек из Калинина Володя Смирнов.
— Разговорчики! — сердито вмешался командир отделения Чистяков.
Ребята смолкли. Мы прошли по шоссе около пяти километров, а затем свернули в право к Сафонову. Было странно: на большаке среди белого дня мы не встретили ни одного человека. Здесь, как видно, сказывалась близость большого вражеского гарнизона. Мы знали: где рядом гитлеровцы, там нет жизни.
Место вокруг Себежа холмистое. Выбрав близ Сафонова господствующую высотку, мы залегли на ней. Нашему взору открылась живописная панорама города. Мы впервые видели Себеж. До него было по прямой через озеро не больше двух километров, и он возвышался перед нами в лучах солнца, тихий и красивый.
— Хороший городок захватили гады, — проговорил Николай Орлов.
— Живут и рыбку ловят небось. Вишь, кругом вода, — позавидовал Борис Ширяев.
Все мы с любопытством и сожалением глядели на оккупированный фашистами русский городок. Хорошо были видны простым глазом костел и отдельно стоящая высокая колокольня, каменные и деревянные дома. А в бинокль ясно просматривались между постройками одиночные автомашины, повозки и небольшие группы немецких солдат, бродивших вдоль берега. На самом высоком месте в городе толпилась масса людей. Гитлеровцы кого-то хоронили. Оттуда с горы доносились звуки траурной музыки.
— Закапывают помаленьку своих завоевателей, — посмеиваясь, говорил пулеметчик Вася Беценко, — а Борька Ширяев сказал, что они рыбку ловят. Ха-ха.
— Давай стрельнем, — предложил Боря Ширяев.
— Из автомата не достать, здесь нужна пушка, — проговорил Женя Луковников.
— А ведь примерно с этой высоты партизанские артиллеристы уже обстреливали Себеж, — вспомнил Николай Орлов.
Дело было так. В середине декабря 1942 года командир партизанского отряда имени Калинина Эдуард Малаховский приказал молодому смекалистому бойцу Мартыну Валласу пробраться с группой партизан в южную часть Опочецкого района, где, по сведениям разведки, в деревнях проживало много парней призывного возраста, и провести там мобилизацию в отряд.
В субботу вечером группа партизан была у намеченного пункта возле деревни Есенники. Там, по довоенной традиции, в клубе собиралась молодежь. На улицу долетали звуки гармошки, топот танцующих.
Оставив товарищей в боевом охранении, Мартын Валлас и Иван Михайлов с автоматами на груди и гранатами за поясом вошли в клуб. Иван подал команду:
— Парни вправо, девчата влево!
На середину зала вышел Мартын Валлас.
— Ребята, — обращаясь к парням, сказал он, — сейчас не время веселиться. Фашисты глумятся над нашим народом. Ваши сверстники воюют с врагом, и вам не к лицу сидеть дома. Отныне именем Советской власти вы считаетесь призванными в партизанский отряд. Выходи строиться!
Более тридцати парней образовали колонну.
— Товарищ командир, — послышался голос из строя, — мы давно ждали момента, чтобы начать бить врага. У нас для этого кое-что припасено, и, если разрешите, мы сбегаем домой и вернемся с оружием.
Ребята вернулись в установленное время. Они принесли девять винтовок, много гранат и четыре ящика патронов. Один паренек сказал, что у них в лесу спрятана пушка. Партизаны двинулись в сторону Шемелинковского леса.
В густом ельнике аккуратно замаскированные лежали ствол, колеса, замок и восемь ящиков со снарядами. Все это уложили в сани и двинулись к деревне Лисно, где располагался отряд.
— Вот что, друзья, — сказал командир отряда, — вы добыли пушку, вам из нее и бить фашистскую нечисть.
Первым номером орудия назначили Мартына Валласа, заряжающим — Михайлова, на подачу снарядов — Семенова. Пушку скоро собрали, испытали и пристреляли.
Партизанам не терпелось скорее применить ее по настоящей цели. Обратились с предложением в штаб отряда. «Разрешите нам на Новый год обстрелять город Себеж. Попугать фрицев. Пусть ночку посидят и померзнут в окопах». Предложение было принято.
31 декабря днем двинулись в путь. В одиннадцать часов ночи орудие установили на одной из высот за деревней Сафоново. Отсюда в эту лунную ночь Себеж был виден как на ладони. Начали брать прицел. Через канал ствола хорошо просматривалось здание начальной школы, оборудованной гитлеровцами под казарму. Ровно в полночь один за другим прогремели шесть выстрелов. Четыре снаряда угодили в цель.